Умри красиво - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 30

— Да кто её поймет! — попытался отбрыкаться Медведь. — Она же обезьянка, дитя Ареала! Может, она чувствует аномалии! Как-то же обезьянки обходят эту дрянь безо всяких УИПов!

— Начнем с того, что не все, — спокойно возразил Айболит, орудуя фонариком. — Вверх смотри… так… хорошо, теперь влево… Некоторые обезьянки вляпались, когда отходили от родителей далеко.

— Потому что они ещё малы! — не желал сдаваться здоровяк. — Самые первые мутанты начали рождаться год назад, и чем старше они становятся, тем больше теряют человеческий облик и тем сильнее чувствуют аномалии. Некоторые иногда даже могут предсказать Выброс!

— Такое происходит крайне редко, а точность прогноза не превышает пяти-семи минут, — военврач явно не считал аргументы Медведя серьёзными. — В другую сторону смотри… хорошо. Теперь замерим давление. И аномалии обезьянки чувствуют, если вообще чувствуют, лишь в непосредственной близости от себя, а никак не за две сотни километров. Так что я склонен считать твои галлюцинации плодом работы подсознания, подвергшегося сильному перенапряжению. Придется назначить тебе реабилитационную терапию: сон, отдых, свежий воздух и так далее. До Выброса ты никуда не ходишь — никакого напряжения, как нервного, так и физического, быть не должно! Возьми на себя дежурства на крыше, подышишь воздухом, тебе сейчас показана общая гипервентиляция организма. И чтобы никакой активности! Это очень важный медицинский показатель, потому что если ты опять рванешь что-нибудь делать вне Базы, то сомнений уже не будет — дело тут не в переутомлении. Ты однозначно заработал Зов в тот день, когда Фронтовик стучал в наши ворота, и подсознательно ищешь предлог покинуть Базу. Сам знаешь, к чему в конечном итоге приводит такое желание!

— Типун тебе! — буркнул Медведь. — Ты успокаивать пациентов, случаем, не у Чикатило учился?

— Вот! О чем и речь! — авторитетно заявил Айболит. — Ты отреагировал болезненно на серьезное предупреждение лечащего врача. Налицо раздражительность, один из признаков переутомления. Давай сюда руку! — Он извлек из холодильной установки шприц-тюбик. — Сейчас получишь релаксант моего собственного изготовления и отправишься спать. Время уже позднее, в самый раз. Выспишься, разгрузишь психику, а утром — на крышу. И дыши глубже, добивайся гипервентиляции! Каждые два часа мерить пульс, давление и температуру тела. Мне нужна подробная картина твоего восстановления.

— Что это за несение службы такое будет, если мне придется постоянно покидать пост, чтобы сбегать в лазарет? — фыркнул Медведь. — Завтра Пятый день, надо смотреть в оба!

— Вот и смотри, — согласился Айболит. — Пост покидать не надо, все замеры будут проводиться непосредственно на крыше. Датчик измерения давления я тебе на руке с утра укреплю, шланг выведем через рукав «Эмки», просто манжету не будешь затягивать и перчатку не наденешь. Бегать тебе по крыше не придется, так что всё будет нормально.

— И что, ты каждые два часа станешь ко мне ходить, словно к дитю малому? — нахмурился майор.

— Размечтался, поглядите-ка на него! — военврач иронично хмыкнул. — У меня забот невпроворот! — Он кивнул в сторону ширмы, ограждающей общее помещение лазарета от блока интенсивной терапии: — Водяной едва оклемался, надо отпаивать да откармливать, Рас только-только на ноги встал, с ним ещё возни предостаточно! И синтезированные препараты необходимо расфасовывать, а это занятие очень кропотливое. Спасибо твоим новым приятелям, очень вовремя вернулись со своим подарком, сейчас он как нельзя кстати. В общем, кто-нибудь тобой займется, а у меня свой график горит, времени в сутках слишком мало. — Он вколол Медведю препарат и указал на дверь: — Всё, товарищ главнокомандующий, я вас больше не задерживаю!

Майор покинул лазарет и направился к себе. От укола начало клонить ко сну, и Медведь, доковыляв до своей комнаты, сбросил обувь и кое-как завалился на спальник, нащупывая руками подушку. Спать — так спать. Может, Айболит и прав, всё это нервы, злые шуточки собственной психики. Желания рвануть к Фронтовику не то что со всех ног, но даже ползком и с остановками, у Медведя точно не возникало, Зов тут ни при чем, просто усталость накопилась, вот нервная система и шалит. После того как в прошлый торговый день обезьянка указала ему на «дядю», здоровяк видел Фронтовика ещё дважды, и оба раза не в стороне Эпицентра, а там, куда тянулась мохнатая ручка мутировавшего ребёнка. Объяснение этому нашлось сегодня, на торгах, где Медведь вновь заменял Водяного. Сам Водяной чувствовал себя хорошо, но был ещё слаб, и Айболит запретил ему покидать лазарет до тех пор, пока не отъестся и отопьётся.

Сегодняшние торги случились не столь богаты на сделки, сколько на информацию. На поляну пришел только один караван от Нефтяников, но его караванщик оказался постоянным покупателем. Пока его товарищи переливали воду из бочек ОСОП в свои ёмкости, он охотно делился свежими новостями. Прежде всего, выяснилось, что в день прошлых торгов Общаковские атаковали Каджером. Выполнено это было в лучших традициях местных интриг: Общак нанял какую-то ничейную, или, как прозвали таких отморозков жители Ареала, «дикую» банду, она и совершила нападение. Для того чтобы атака оказалась удачной, Рашпиль усилил «диких» своими боевиками, причем последних оказалось вдвое больше, чем самих «диких», но формально ответственность за нападение на Общаковских не лежит. И теперь опера Наёмников копают под Рашпиля, пытаясь доказать его причастность, в то время как Общаковские делают праведно-возмущенные рожи и посылают всех куда подальше, пылая праведным же гневом.

Как бы там ни было, а бой у Каджерома вышел серьёзный, с обеих сторон сошлось порядка пятисот человек, целая войсковая операция. Нападающие правильно рассчитали время для удара — у Наёмников было много раненых после стычек со зверьём. Именно их отряды выполняют в Ареале большую часть контрактов на защиту, и в тот день, когда Выброс ударил прямо посреди «нелетной погоды», множество всевозможных поисковых партий, старательских групп и торговых караванов оказались посреди Зеленой Зоны. Людям пришлось прятаться, где придется, то есть в основном спешно зарываться в землю там, где местность для этого наиболее подходит: звериные норы, не занятые Студнем овражки, ямы и крупные рытвины. В общем, слова того опера-торговца с радиопозывным «Короб» подтвердились, подразделения Наёмников после окончания Выброса оказались потрепаны, имелось множество раненых различной степени тяжести. Чтобы восполнить потери и не допустить срыва контрактов, полевые командиры спешно перегруппировывали личный состав. Охрану Каджерома ослабили, усилив за её счет другие подразделения, и «неизвестные бандиты» этим воспользовались.

Нефтепромысел атаковали сразу с трех сторон, после чего нанесли основной удар по пункту заправки нефтевозов. Поначалу «дикие» действовали аккуратно, стремились захватить полностью залитые нефтевозы и вывезти их в целости. Так как Наёмники лишь несли охрану Каджерома, непосредственно добычей «Икса» занимались бригады Нефтяников, то в конфликт оказались вовлечены сразу обе группировки. Каждая из них запросила в эфире помощи у своих, и к нефтепромыслу помчались подкрепления. Первым пришел МИ-8 Наёмников, но это не спасло ситуацию. Бандиты уже ворвались в Каджером, бой шел среди строений и оборудования, и вертушка неминуемо нанесла бы удар и по чужим, и по своим. К тому моменту «дикие» успели вывести с нефтепромысла три нефтевоза, и вертолет ушёл за ними в погоню. Один из них вертолетчикам удалось настичь, они расстреляли автомобили охраны, после чего высадили два десятка десантников, и те закончили дело. Тот нефтевоз вернули, но два остальных так и не нашли.

Тем временем к Каджерому подошли подразделения Наёмников и боевики Нефтяников, причем командовал всем этим скопом Лиман, а о его умении воевать все наслышаны. Он отправил союзников в лоб, сымитировав малочисленность собственных сил, а своих головорезов бросил в обход Каджерома сразу с двух сторон. В результате нефтепромысел взяли в клещи, и там закипело такое побоище, что ещё через пару часов туда заявился Фронтовик. Что было дальше — можно не рассказывать, все и так прекрасно понимают. Фронтовик принялся палить во всех подряд, его чертова псина жрала всё, что движется, и противоборствующим сторонам быстро стало не до войны. Лиман отдал приказ всем отступать бегом, пользуясь паузами, во время которых Фронтовик перезаряжал свой ППШ. «Дикие» оказались не столь сообразительны и потому рвали из Каджерома когти прямо под пулями. Короче, нефтепромысел опустел минут за двадцать полностью, даже Синька попряталась от греха подальше. Фронтовик бродил по пустому промыслу около часа, за который его Собака загрызла всех раненых, видимо, как раз в это время Медведь его и видел.