Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 10

— А я чаще живу у дедушки. У него интересно, он смотритель маяка. А мама и папа всегда заняты, дома бывают редко…

— А они… кто?

— Ну… папа заведует одной конторой. А мама ему помогает…

Авка уловил в Звенкином голосе неохоту к такому разговору. И сразу сказал о другом. Полушутя:

— Давай-ка выберемся наружу. А то я так привыкну к этому креслу, что меня потом силой не вытащишь…

Но под шуткой он скрыл тревогу. Во-первых, он беспокоился: почему долго нет Гуськи? Во-вторых, опасался: вдруг кто-то посторонний появится на берегу и увидит этот… грави-то-план. И незнакомую Звенку. Конечно, ничего тут не поделаешь, но лучше заметить гостей заранее, чтобы приготовиться к объяснениям.

«А ты ведь врешь, — толкнулась в Авке ехидная (вернее, «самоехидная») мысль. — Прежде всего ты боишься, что увидят, как ты сидишь рядом с девчонкой, чуть не в обнимку…» — «И ничего не в обнимку! И ничего не боюсь!» — «Ладно уж, вылезай. И не ври. А то будешь сам для себя бзяка-завирака»…

Звенка нажала клавишу, купол разошелся, и они прыгнули на песок.

ЖЕЛТАЯ ЛАСТОЧКА

На берегу никого не было. Только тени от кустов качались на песке под ветерком. Он тянул с воды и был свежим, но солнце жарило все сильнее и перебивало эту свежесть.

Звенка зажмурилась навстречу солнцу, раскинула руки и вдруг сказала:

— Давай искупаемся, пока Гуськи нет. Все равно делать нечего.

Авка обмер. Уши вмиг раскалились. Что делать-то? Признаться, что нет у него купального костюма? Почему-то ужасно стыдно… А у самой-то у Звенки откуда купальный костюм?

Она ведь взлетела случайно! Или там у них, в Никалукии, другие обычаи? Может, там… вообще без всяких купальников, как в Диких областях? Вот скандал-то…

Авка вполне натурально стукнул зубами, как от озноба:

— Знаешь, я тут недавно два часа подряд купался, до полного посинения. До сих пор дрожу, как на воду посмотрю…

— Ну, тогда я одна окунусь! Аты… — Звенка засмеялась, — карауль, как доблестный рыцарь, мою воздушную карету!

— Ладно, — выдохнул Авка и ничком брякнулся на песок. Опять зарылся в него подбородком. Потому что так можно делать вид, что вовсе и не смотришь на девчонку. Да и не хотел он смотреть! Потому что это была бы совсем гугнига… Но… может, она булькнется в воду прямо в одежде? Может, у них так полагается? И Авка посмотрел. Чуть-чуть, одним глазком…

Звенка, беззаботно насвистывая, сбросила безрукавку и белую рубашонку. Приплясывая, стягивала узкие брючки…

«Я же вовсе и не смотрю! Я… только с миганьем, на всякий случай. Вдруг ногу подвернет или споткнется, когда побежит в воду… Ох…»

Но нет, купальник на ней был. Только вовсе не такой, как у здешних девчонок. Совсем-совсем коротенький, желто-золотистый и облегающий щуплую Звенку, как вторая кожа. Здешние девчонки зафыркали бы и захихикали. Но… Звенка-то ничуть не боится! Вскинула руки, колесом прошлась по песку.

— Авка, у вас так умеют?!

Надо было защищать честь Тыквогонии! Тут уж не до боязни! Авка вскочил и тоже прошелся колесом. А потом с разбега кувыркнулся в воздухе. И от этого кувырка страх из него вылетел окончательно. Чего такого? Звенка как Звенка, самый подходящий у нее костюм. И девчонки, увидев и пофыркав, скоро понаделали бы себе таких же:..

— Я побежала! Если потону, завещаю гравитоплан тебе!

Ничего себе шуточки!

Но она не думала тонуть. Сразу было видно, что плавает не хуже, чем скачет. Махая тонкими руками, она доплыла до валуна, что серым полушарием торчал над синей водой. Забралась, вытянулась вверх как струнка, раскинула руки, взлетела желтой ласточкой и ушла в воду…

Да, она была похожа на золотистую ласточку-песчанку, которые водятся в скалах на безлюдных побережьях. В отличие от черных ласточек, это редкая порода. Авка видел такую только один раз на загородной экскурсии, но запомнил прекрасно…

Звенка долго не показывалась из воды, и Авка уже забоялся, но вот она вынырнула. И вразмашку — к берегу. Выбежала, заплясала на одной ноге, приложив к уху ладошку. Совсем как здешние ребята. Потом встала перед Авкой, будто желтый стебелек, обняла себя за мокрые плечи.

— Вода теплая, а сейчас зябко, на ветерке-то.

Авка деловито посоветовал:

— Беги за стену, сними там да выжми…

— Зачем? Это быстросохнущая ткань, новое изобретение. Она даже греющая. Потрогай… — и Звенка приложила Авкину ладошку к своей твердой, с проступившими ребрышками груди. Шелковистая ткань и правда была сухой. Но теплой ли — Авка не разобрал. Потому что ощутил, как под ней толкнулось Звенкино сердце. Будто у взятого в ладони котенка. Хотел подержать ладонь еще, но испугался и уронил руку. Потом сварливо сказал:

— Ткань-то сухая, а сама ты мокрая. Вот простынешь на ветру и отправишься не домой, а прямо на небо. Ну-ка… — Он скинул куртку, сдернул рубашку и рубашкой этой начал растирать Звенке плечи, голову, руки. Так же, как недавно Гуське. И опять ничуть не стеснялся, потому что боялся по правде: вдруг и в самом деле простудится!

Звенка не спорила, только фыркала и смеялась. Потом сказала из-под рубашки:

— Ты совсем как мой дедушка, когда вытаскивает меня из ванны.

— На месте дедушки я бы дал тебе шлепка. Чтобы не ныряла в незнакомом месте. Вдруг там камни!

— Там вода прозрачная, все дно видно!

— Мало ли что там видно… — Авка снова стал вытирать ей плечи. Тёр и поглядывал по сторонам. Кругом по-прежнему не было ни души (и это хорошо). И Гуськи не было (а это плохо). Но вот он появился наконец! Причем как-то незаметно, Авка увидел его уже вблизи. Гуська стоял, держа увязшую в песке тележку на двух деревянных колесиках и открыв от удивления рот. Впрочем, тут же он его закрыл, будто не видит ничего особенного (умница все-таки).

Авка бросил на песок рубашку.

— Где тебя носило столько времени?

— Меня мама поймала на улице, я еле успел эту посуду спрятать в лопухи. Повела домой и говорит: «Никуда не пойдешь, пока не поможешь мне выжать все белье». Я попробовал зареветь, но бесполезно…

— Все у тебя всегда не так… — проворчал Авка. Звенка (она одевалась) глянула укоризненно:

— Зачем ты его бранишь? Гуська молодец… Давайте горючее, мальчики…

Они отвязали от тележки канистру и вдвоем (тяжеленная!) подтащили к похожему на громадного жука гравитоплану — он будто замер в ожидании. Звенка забралась внутрь, Авка и Гуська, поднатужившись, протянули ей канистру. Звенка ухватила ее (сильная!).

— Помочь? — Авка приготовился прыгнуть под купол.

— Не надо, я уже установила… Подождите… — Она возилась в кабине минуты две. Наверно, разжигала горелки. Потом выскочила к мальчишкам. — Ну вот…. сейчас все будет готово.

— И улетишь? — тихо сказал Гуська. Глаза у него стали очень синие и очень круглые.

— Да… — Звенка опустила голову. — Мне совсем-совсем пора…

— Тогда держи… — Гуська выволок из-за пазухи растрепанный учебник географии.

— Ох! Я же чуть про него не забыла! Спасибо, Гусенок! — Она его назвала так же, как Авка, и он заулыбался. Звенка пошарила в кармане брючек. — Вот, возьми на память. Ты ведь меня так выручил, просто спас! — И она вложила в Гуськину ладонь крошечного прозрачного зайчонка. Из зеленого стекла.

— А мне? — выговорил Авка и кашлянул, потому что запершило в горле (и защипало в глазах). — Мне можно что-нибудь… тоже…

— Да… вот. — Звенка прижала к его ладони что-то маленькое, колючее…

Это была янтарная птичка. Узкокрылая, золотистая. Желтая ласточка!

— Мы такими стекляшками играем в чалки, — тихо объяснила Звенка. — Не бойся, она небьющаяся… Посмотришь на нее и вспомнишь, как мы тут… повстречались. Потому что…

— Что? — одними губами сказал Авка.

— Ну… мы ведь, наверно, никогда больше не увидимся.

— Почему?! — вскинулся Авка. — Вы там понастроите этих… летучих штук и станете прилетать к нам! Часто!