Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич. Страница 56

В первые дни после свержения большевиков было мобилизовано свыше 500 офицеров, (из которых 6 кадровых), не считая тех, что в первые же дни были приняты на службу в штаб и тех, что ушли с офицерским отрядом на фронт в первые дни переворота [739]. В ноябре 1918 г. в Архангельске было всего три генерала (из них генерал-майор С. Н. Самарин вступил рядовым в франко-русскую роту, а двое не годились для строевой службы) и три офицера Генерального штаба (полковник кн. Мурузи и полковники Жилинский и Костанди). Вступивший в ноябре 1918 г. в командование войсками ген. Марушевский добился от правительства восстановления дисциплины на точных принципах дореволюционного устава, формы прежнего образца и статуса ордена Св. Георгия. Эти указы «сразу же обратили ко мне симпатии родных мне офицерских кругов, униженных в своем достоинстве и не находивших себе места, не зная, что с собой делать». Насколько затерроризировано было офицерство свидетельствует тот факт, что если часть его с восторгом надела погоны, то, как вспоминает ген. Марушевский, «другие боялись этих погон до такой степени, что мне пришлось бороться уже с помощью гауптвахты и дисциплинарных взысканий». Была объявлена немедленная регистрация всего офицерского состава с проверкой всех документов, доказывающих право данного лица на офицерское звание, и учреждена специальная комиссия. В течение двух недель было учтено около 2000 офицеров (в т. ч. морских) и военных чиновников, из которых пригодных к строевой службе около 1000. К февралю все они были уже распределены по частям [740].

Учет громадного офицерского запаса за границей осуществлялся. главным образом, в Париже, и ген. Марушевский телеграфировал ген. Щербачеву о необходимости высылки офицеров на Север, указывая. что ему некем замещать должности батальонных командиров, а также прося специалистов (офицеров ген. штаба, юристов, интендантов). Однако, как он отмечал, «осенью 1918 г. офицерство было уже до такой степени издергано, разочаровано и разложено, что на мои призывы ехать отзывались весьма немногие. Из Финляндии были почти что ежедневные приезды, но в северные войска записывались весьма немногие и чаще всего неохотно» [741]. Планировалось к концу лета 1919 г. отправить на Север 700 русских офицеров [742]. Лишь в мае появились с радостью встреченные первые небольшие группы приезжих офицеров (прибыло некоторое число записавшихся в Стокгольмском бюро Северной армии), но за весь май прибыло не более 15 ч. 22 июля прибыло 350 офицеров из Англии, в это же время в Архангельск прибыло 7 генералов [743].

Северный фронт был единственным, где офицеры и их семьи были хорошо обеспечены материально. Офицерские семьи, находившиеся за границей получали более чем приличное пособие в валюте. В этом отношении правительство сделало максимум возможного. После эвакуации оно содержало на свои средства в лагерях более 2000 беженцев — военнослужащих с семьями, а при ликвидации лагерей снабдило их всеми пособиями, достаточными для того, чтобы до приискания работы временно не очутиться в безвыходном положении [744].

Прибывший в январе 1919 г. главный руководитель Белого движения на Севере генерал-лейтенант Е. К. Миллер официально именовался Главнокомандующим фронтом и генерал-губернатором Северной области. До него командующими войсками были капитан 2 ранга (затем капитан 1-го ранга) Г. Е. Чаплин, полковник Б. А. Дуров (помощник — генерал-майор С. Н. Самарин), контр-адмирал Н. Э. Викорст, генерал-майор (затем генерал-лейтенант) В. В. Марушевский, начальниками штаба — подполковник В. Н. Маслов, подполковник (затем полковник) В. А. Жилинский, генерал-лейтенант М. Ф. Квецинский. Морское ведомство во главе с командующим морскими силами и Главным Командиром портов Ледовитого Океана было подчинено главнокомандующему на правах Морского Министра. Флотом командовал первое время контр-адмирал Н. Э. Викорст, а потом контр-адмирал Л. Л. Иванов (начальник штаба — капитан 1-го ранга В. Н. Медведев). Среди других начальствующих лиц — генерал-лейтенант П. М. Баранов (начальник снабжения и военных сообщений), генерал-майор Е. Ю. Бем (начальник отдела военных сообщений фронта), генерал от инфантерии С. С. Саввич (начальник офицерских школ, национального ополчения, снабжения и железнодорожных сообщений), генерал-лейтенант Ваденшерна (начальник национального ополчения), полковник (затем генерал-майор) С. Ц. Добровольский (военный прокурор).

Командующими и начальниками штабов войск районов были: генерал-лейтенанты П. П. Петренко и Н. А. Клюев, генерал-майоры В. С. Скобельцын, В. И. Замшин, Д. Д. Шапошников (б. полковник), кн. А. А. Мурузи (б. полковник), Б. Н. Вуличевич, И. А. Данилов (б. полковник), Иванов, полковники П. А. Дилакторский (б. войсковой старшина), И. И. Михеев (б. подполковник). М. Н. Архипов, Н. Волков (б. подполковник), С. Л. Грабовский (б. штабс-капитан). Полками (помимо ряда из перечисленных выше) командовали генерал-майор И. Я. Шевцов (б. полковник), полковники А. И. Еленин, А. П. Глебовский (б. подполковник), Бродянский, (б. подполковник), Акутин (б. капитан), М. М. Чарковский, П. Н. Гейман, Постников, бар. К. П. Рауш фон Траубенберг (б. подполковник), В. Ф. Соколовский, А. А. Цвиленев, И. -С. Ф. Линсен (б. подполковник), артдивизионами — полковники (б. подполковники) Н. П. Барбович, Г. А. Рождественский, Н. П. Зеленов, Аргамаков, капитан А. М. Бриммер.

Офицерский состав белой армии на Севере состоял из весьма разнообразных элементов, которые, однако, можно свести к трем основным группам: мобилизованные местные офицеры, прибывшие в область добровольцы и офицеры, прибывшие в область из Англии тоже по добровольному своему желанию (это были в основном участники русских добровольческих отрядов на Украине при гетмане, которые после падения Киева были вывезены в Германию, а оттуда попали в учебный лагерь в Нью-Маркете). Основную массу этих трех групп составляли офицеры военного времени, а кадровые представляли среди них редкое исключение, и они в большей части служили в штабах и управлениях.

«Местные офицеры, связанные с краем прочными интересами частного или служебного характера, разделялись тоже на две резко друг от друга отличавшиеся категории. Одни из них не склоны были к активной борьбе, учитывая возможность перехода к противнику, а поэтому старались преимущественно устроиться в тыловых и хозяйственных учреждениях и в моменты военных кризисов в них всегда очень громко говорили инстинкты самосохранения. Другая группа местных офицеров принадлежала к самым доблестным и самоотверженным бойцам, покрывшим свои имена неувядаемой славой. Среди них необходимо отметить «Тарасовцев» и «Шенкурцев», выросших из простой среды партизан-крестьян [745]. Правда, офицерского в них было очень мало, т. к. по своему образованию и развитию они очень мало отличались от солдатской массы, из который вышли сами и для который были малоавторитетны. Солдаты в них видели своих школьных и деревенских товарищей, и им трудно было признать над собой авторитет и дисциплинарную власть «Колек» или «Петек» и величать их «г. поручик», а часто даже «г. капитан» и «г. подполковник», так как производство носило у нас интенсивный характер.

Прибывшие в область офицеры в большей своей части отличались тоже мужественным и доблестным исполнением своего долга. К сожалению, между ними не было полной солидарности, т. к. офицеры, спасенные на Украине от большевиков немцами, были проникнуты германофильством, что возмущало офицеров, сохранивших верность Антанте. Все это антантофильство и германофильство, конечно, не носило серьезного характера, но, к сожалению, давало повод для ссор и недоразумений. Много выше стояла офицерская среда в артиллерии, производя своим поведением, воспитанностью и уровнем образования впечатление офицеров мирного времени. Цвет офицерства составляла небольшая группа кадровых офицеров, командовавших отдельными войсковыми частями пехоты и артиллерии, на которых собственно говоря и держалась наша маленькая армия» [746]. Любопытна оценка северного офицерства, данная Б. Соколовым, одним из руководителей гражданских властей на Севере: «В большей своей части оно было не только весьма высокого качества, не только превосходило офицерство Сибирской и Юго-Западной армий, но и отличалось от офицерства добровольческих частей. Оно было не только храбро, оно было разумно и интеллигентно» [747].