Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах - Хепти Шарлотта. Страница 8

— Ложись скорее, Отто, — сказала Долорес. — Нам всем пора спать.

Следующим утром за завтраком всё вокруг продолжало оставаться странным и страшным. Отто случайно уронил бутерброд на пол. Никто не сказал ему ни слова. Поначалу родители вообще не разговаривали друг с другом. Надевая пальто, Альберт Тиш ласково щелкнул сына по носу.

— Я видел единорога, — сообщил Отто.

— В самом деле? — спросил Альберт.

— Отти, единорогов не бывает, — сказала Долорес.

— Но он шел по улице, мимо наших окон.

— Тебе это приснилось.

— Нет, не приснилось. Он был черный, а рог у него блестел.

— Если он говорит, что видел, может, так оно и есть, — сказал Альберт. — Раньше их было полным-полно.

— Единорогов не бывает, — повторила Долорес. — На днях Мэр давал интервью о таких вещах. Если ты и впрямь что-то видел, наверно, это была рогатая лошадь.

Альберт Тиш изумленно ахнул.

— Ты что, серьезно?

— Конечно, серьезно. Их так и называют — рогатые лошади. И если ты видел рогатую лошадь, надо сообщить в полицию. Ее поймают и отпилят ей рог.

Отто, всеми позабытый, наклонился под стол за оброненным бутербродом. Бутерброд упал вареньем вниз.

Почему-то Альберта особенно ужаснула новость о рогатых лошадях.

— Нельзя их трогать, — тихо сказал он. — Это всё равно что убийство. Нельзя так!

— Да ну тебя, Альберт, чушь какая! Лошадь с рогами — это урод, и лучше удалить рог, чтобы сделать ее такой же, как другие лошади. Куда хуже быть неискренним со своей семьей, вырастить детей в неведении о том, кто они такие на самом деле. Они считают себя Добропорядочными людьми, а на самом деле…

— Они СОВЕРШЕННО НОРМАЛЬНЫЕ! — взорвался Альберт.

Сидя под столом, Отто обнаружил, что к намазанной вареньем стороне бутерброда прилипли крошки, волосы и всякий мусор. Сам виноват, что уронил…

— Я говорю о крови, Альберт, о крови, которая течет у них в жилах. ТЫ оказался не тем, кем я тебя считала до вчерашнего дня. И ОНИ тоже. Скажешь, нет? Что ты можешь возразить?

Отто видел ноги отца — тот размашистым шагом вышел из кухни. Заскрипели половицы в коридоре, грохнула входная дверь. Некоторое время в кухне царила тишина.

— Отто, я пойду разбужу близнецов, — сказала, наконец, мать, и мальчику показалось, что она чуть-чуть (едва слышно) всхлипнула. — Если их сейчас не поднять, они вечером не уснут.

Отто остался один. Он тихонько сидел в своей пещере между ножками стула, отгороженный от внешнего, внезапно ставшего таким враждебным, мира спускающимся до самого пола краем скатерти. Ему ужасно хотелось остаться здесь, получить новый бутерброд и снова стать маленьким, таким, как раньше. Хорошо бы пожить здесь, под стулом, подольше, подумал Отто.

Семья Тиш У СЕБЯ ДОМА

Если вдруг выясняется, что твои сестры умеют летать, жизнь, надо полагать, уже никогда не станет прежней, и к этому надо приспосабливаться.

Семья должна сплотиться.

Действовать слаженно.

Объединиться перед лицом трудностей.

У семейства Тишей это никак не получалось.

Первое время Альберт и Долорес постоянно ссорились. Потом слегка поостыли и стали спокойнее. Альберт проводил долгие часы в библиотеке, часто оставаясь работать и в выходные. Времени строить мобили вместе с Отто у него уже не было.

Долорес перестала следить за собой. Изо дня в день она ходила по дому в одной и той же одежде. Ее прекрасные черные волосы превратились в гриву спутанных косм. Она с неохотой делала домашнюю работу, а иногда звонила матери и плакала.

Они перестали включать верхний свет, потому что хрустальные висюльки люстры под потолком действовали на Гепси, как красная тряпка на быка. Шторы приходилось держать задернутыми, а окна закрытыми, чтобы малышки, не дай Бог, не врезались в стекло или, того хуже, не выпорхнули прямо в небо над Ответной улицей. Каждая прогулка оборачивалась кошмаром. НИКТО не должен был знать, что близнецы умеют летать. Квартира Тишей превратилась в тюрьму.

Отто старательно ухаживал за сестрами. Готовил им завтрак (размятые фрукты и мороженое), читал им книжки, играл. Его ни капельки не раздражал вид маленьких девочек, без устали вертящихся в воздухе. Это было здорово. Почти всё равно, что уметь летать самому.

А близнецы тем временем радовались высоким потолкам квартиры и мягкой серебристой пыли, обнаруженной на кухонном буфете.

— Отти, лети к нам! — звали они, порхая по широкому коридору от стены к стене.

Но Отто не умел летать. Он мог только бегать внизу, давать советы да криками предостерегать малышек от опасности.

Отто и Мэб

На Ответную улицу пришло лето, а вместе с ним навалилась изнуряющая жара. Семейство Тишей мучилось от невозможности открыть окна в квартире.

По ночам только в комнате Отто окно оставалось широко распахнутым. Тяжелые бархатные шторы были подняты.

Окно было высоким, почти от пола до потолка.

Иногда Отто садился на подоконник и подолгу смотрел на Ответную улицу.

Он не оставлял надежды, что когда-нибудь снова увидит рогатую лошадь и, может быть, даже ту необыкновенную девочку на ковре-самолете.

Много дней ничего не происходило.

А потом, наконец, произошло.

Сначала мимо окна стремительно пролетела маленькая девочка. Она летела гораздо выше и гораздо быстрее, чем тогда, в первый раз — почти у самых верхушек самых высоких лип. Ковер-самолет бешено раскачивался в воздухе.

За девочкой по дороге гналось настоящее чудовище!

Оно было похоже на подметальную машину, только ехало гораздо быстрее. На крыше чудовища стоял городовой из Полиции Обыденности. Внезапно раздался треск, и в воздух взметнулось что-то вроде длинной серебристой змеи. Змея развернулась в сеть, едва не поймав девочку на ковре. Невнятно выругавшись себе под нос, городовой приготовился к следующему выстрелу.

Внезапно ковер взмыл еще выше, описал огромную дугу, чиркнул по вершинам деревьев на другой стороне улицы и понесся прямо на Отто. Он подскакивал и дергался из стороны в сторону так резко, что казалось, девочка вот-вот упадет.

Отто распахнул окно и, рискуя вывалиться наружу, высунулся по пояс и принялся размахивать руками.

Маленький коврик быстро терял высоту. В последний момент, когда казалось, что столкновения с землей не избежать, девочка заметила Отто и направила свое летающее средство прямо в открытое окно.

Отто отскочил вбок, к кровати.

Ковер влетел в комнату.

Отто поспешно задернул шторы и выключил ночник. Комнату затопила темнота — хоть глаз выколи.

— Помоги! — раздался голос откуда-то с пола. — Здесь паук!

На лету девочка сбила мобиль с пауком и драконом и запуталась в нитках.

— Он не настоящий, — сказал Отто, опустился на колени возле девочки и стал снимать у нее с лица пауков и змей.

Глаза постепенно начали привыкать к темноте.

Девочка серьезно смотрела на Отто.

А за окном по улице ехала машина-чудовище; ночное безмолвие прорезал зловещий голос:

— …она могла спрятаться на любой из этих крыш. А может, разбилась. Видели, как мчалась? Видели мальчишку у окна, мистер Шесть? Что он там делал? Нигде свет не горит?

Дети притихли. Наконец, шум мотора стих вдали.

— Ты цела? — спросил Отто.

— Кажется, да, — ответила девочка. — Где мой ковер?

Отто поднял скомканный ковер-самолет, валявшийся посреди комнаты. Девочка выхватила коврик у него из рук, принялась разглаживать и рассматривать, поднеся к самому лицу.

Сначала Отто показалось, что на коврике нанесен простой крапчатый узор из синеватых и коричневых пятен. Потом он разглядел, что рисунок состоит из крохотных бабочек всевозможных форм и размеров.

— Ну как, цел? — спросил он, немного погодя.

Девочка не ответила. Только ощупывала да осматривала коврик, дюйм за дюймом.