Счастье по собственному желанию - Романова Галина Владимировна. Страница 48

– В финале меня должно не стать, – прошептала она спустя какое-то время. – Он будет без меня, этот финал, понимаешь!

– Нет, – ответил он честно, терпеливо и молча дожидавшийся ее откровений. – Зачем тогда тянуть, Люб? Почему не убрать тебя раньше?

– Потому что… Потому что… – как донести до него то, что только что родилось в ее мозгах, она пока не знала, но все же постаралась объяснить. – Потому что надо, чтобы было естественно как-то. Понимаешь?

– Не очень.

– У меня такое чувство, что я должна уйти из жизни как-то так, чтобы не запятнать кого-то конкретного. Понимаешь?

От нетерпения, и еще оттого, что Генка, кажется, ничего из ее сумбурной речи не понимал, она в досаде больно шлепнула себя ладонями по коленкам.

– Понимаешь, тут с несчастным случаем может получиться прокол. Он и получился уже!.. И еще нужно как-то так обставить, чтобы подозрение пало на кого-то еще. Ген, ну чего ты смотришь на меня так?!

Генка смотрел на нее, как на тяжело больную. Лицо сморщилось в жалостливой гримасе. Губу верхнюю закусил, точно хочет что-то сказать, но сдерживается, опять же от жалости. А глаза так и вовсе потухли, словно пепла в них кто успел насыпать.

– Ген, ну чего ты?!

– Любаша… Я конечно все понимаю… Тебе просто тяжело сейчас признать, что… Черт, даже не знаю, как сказать… – Генка зажмурился и замотал головой, отчаянно замотал, обреченно, будто в пропасть прыгнуть собрался. Он и прыгнул, пробормотав сквозь стиснутые зубы: – Думаю, что прослушку в твой телефон и правда из-за Кима втиснули.

– Да, – Люба согласно кивнула.

Она так и думала, в принципе. С чего бы еще ей там было появиться? Другой причины не просматривалось. Не было ее, хоть умри!

– И кто? Кто установил?

– А вот встретишься с теми солидными парнями в костюмах с иголочки, у них и спросишь.

– Думаешь, они?! – не хотела, да ахнула Люба, прижимая руки к груди. – Чтобы Кима контролировать?!

– Ну, не тебя же, Люб! Ты что, деньги каждую неделю за границу переводишь? Нет! Заказы на убийство принимаешь? Снова нет! Нету в тебе никакого интереса, пойми. Нет, и не может быть. Все у нас с тобой прозаично и понятно, как пустая тетрадка в клетку, – распалился Генка, повысив голос и без конца чередуя свои слова ругательствами. – Как представлю, что за всем этим Ким стоит… Жить же просто неохота, Люба! Мы же с ним… Черт!!!

О том, что у нее причин для сожаления много больше, он как-то подзабыл. И о том забыл, что она тоже как бы с ним… И даже надеяться пыталась. Выходит, зря?!

– А кто этот щекастый парень? – она ткнула пальцем в фотографию, попав мордастому прямо в глаз.

– Это?.. Ох, дела твои, господи… Из Москвы эта харя, Любовь! Из самой что ни на есть златоглавой. И был там этот мордастый, по слухам, правой рукой Кима. Я-то думал, что раз Ким явился сюда, значит, думаю, завязал. А тут приехал к нему этот и все сразу смешал. Что теперь делать, ума не приложу!.. Правда, одно знаю точно. – Генка уставился невидящим взглядом куда-то поверх ее плеча и молчал с минуту, теребя указательным и средним пальцем гладко выбритый подбородок, потом проговорил со вздохом: – Тебе нужно от Кима съехать.

– Куда? Куда, Ген? Ты был у меня дома, видел все. Мне спать и то не на чем! – с горечью возмутилась Люба.

На самом-то деле причина была совершенно в другом. Ей не хотелось уезжать от Кима. Не хотелось, невзирая ни на что. Когда он рядом, все гораздо понятнее и проще. Даже его ложь воспринимается чуть легче. А если она сейчас вернется к себе домой… Нет, это не выход.

– И все же я настаиваю, – посуровел Сячинов и, повернув ключ в замке зажигания, завел свой рыдван. – Дело даже не в том, что он таскается с этим уголовником, навлекая на свою голову подозрения…

– А в чем?!

– А в том, что под эти самые подозрения подпадаешь и ты! Тебе что, этого мало?! – он повысил голос, и уже не уговаривал ее, а заставлял, даже почти приказывал. – Что у тебя, на диван денег не найдется? Каких-то трех-четырех тысяч нет? В долг дам, если что.

Деньги она на диван найдет. Даже более того, тех денег, что хранились в ее конвертах, хватит на то, чтобы скромно обставиться заново. Не с шиком, нет, но все равно хватит. Но…

Но там она снова останется одна, без Кима. И все начнется заново. В то, что с ее переездом закончатся все проблемы, ей как-то не верилось. Они ведь начались еще до того, как она у него поселилась, и…

– Люба, идем.

Ржавый бампер Генкиной машины ткнулся в живую изгородь, окаймляющую территорию мебельных складов. Располагались те в сотне метров от железнодорожного вокзала и славились тем, что здесь всегда и все можно было купить едва ли не даром. Несколько корпусов длинных двухэтажных строений занимали огромную территорию. Продавалось здесь буквально все, удовлетворялись запросы буквально всех, и доставка по городу предполагалась бесплатной.

– Деньги при тебе? – Генка стремительно двигался к дальнему корпусу, по всему периметру которого громадными черными буквами было выведено: «Диваны, кресла». – Или кредит будем оформлять?

– При мне, – промямлила Люба, еле поспевая за ним. Деньги так и остались в конвертах на дне ее сумочки. – Ты помедленнее не можешь?

– Нет! – последовал категоричный ответ. – Нам все надо успеть за сегодня, Любовь. Все!..

Ей даже стало жарко, невзирая на усилившийся ветер и дождь, что принялся сыпать из низко провисших туч. А она зонт не взяла с собой. Хотя что это за зонт? Одна спица постоянно выворачивается. И дырочка, которую латай не латай, все равно протекает. Собиралась обновить, а забыла.

Она обо всем позабыла с этой круговертью. Обо всем. Даже о том, что замуж вроде как собиралась за Хелина. Потом Ким сумел ее переубедить, снова заставив поверить в то, что у них все будет хорошо.

Теперь-то что ей делать?..

Генка летел вперед, не оглядываясь. Перепрыгивал через лужи, что-то говорил ей, советовал. Про какие-то пружины, поролон, обивку… Обалдеть можно, как завелся. Идея водворения ее по обратному адресу пришлась, видимо, ему по вкусу и казалась единственно верной.

Люба, правда, его оптимизма не разделяла, но и не спорила.

Может, Генка и прав. Может, ей и в самом деле нужно держаться от Кима подальше. Так будет проще взвесить все за и против, не отвлекаясь на его губы, руки и слова. А когда он рядом, какая тут к черту объективность?! Маета одна…

Они вошли в помещение и несколько минут привыкали к полумраку, царившему вокруг. Потом Генка снова помчался вперед, на ходу прицениваясь, щупая и консультируясь. Люба почти не вникала.

– Нравится вот этот темно-зеленый, раскладывается вперед?

– Нравится…

– А может, этот, синий с подушками?

– Можно и этот…

– А вот этот, ярко-лиловый! Смотри, какой диванчик стильный! А раскладывается… Это же сексодром просто, Любовь! Возьмем, может быть, этот?

– Можно и этот…

По большому счету ей было все равно: какого цвета и размера будет ее новый диван. Генкиным энтузиазмом она не прониклась, а все чаще поглядывала на часы. Время как-то незаметно перевалило за полдень и стремительно двигалось к трем часам. Не успеешь глазом моргнуть, стемнеет, а она так и не нашла Иванова. А ведь собиралась же! Надо выяснить, в конце концов, куда подевалась та самая сумка, которую она спрятала в камере хранения. Хотя… Может, и не надо уже, а? Зачем?! Имелся ли смысл во всех ее поисках, когда самым подозреваемым из всех подозреваемых был и остается Ким?! Как ни прискорбно было это признавать, но началось все и правда с его приездом. И Иванов предупреждал…

– Люба! – Генка отчаянно ей жестикулировал, развалившись в куче подушек на гобеленовом диване. – Смотри, класс какой, а! И еще два кресла к нему! И всего ничего, двадцатка. Берем?

– Да, Гена, этот точно берем. Пускай заворачивают.

Диван и в самом деле ей понравился. И денег на него хватало. И еще ей страшно надоело бродить меж кресел и диванов, от которых уже в глазах начало рябить. Воздух был насыщен запахами лака, синтетики и кожи. Продавцы-консультанты шуршали целлофаном, демонстрируя обивку покупателям, которых вместе с ними набралось еще человек двадцать.