Плюшевый медвежонок - Моримура Сэйити. Страница 60

- Да, рановато мы приехали,- вздохнул Ёковатари, глядя на безлюдную привокзальную улицу, протянувшуюся двумя рядами низких домов.

Никакие кафе, конечно, еще не работают. Может, заглянуть вон в ту гостиницу, разбудить их, пускай завтраком покормят, а?

Ну что ж…

Они постучались в дверь гостиницы «Мията», как гласила вывеска. Неплохая идея: позавтракать и заодно разузнать про город у гостиничного персонала.

По плану операции предполагалось прежде всего пойти в мэрию, найти там семейный список Танэ Накаяма и попытаться отыскать ее родных. Если родных не осталось, то, может быть, найдется кто-нибудь, кто помнит ее. Разумеется, это почти безнадежно: Танэ уехала отсюда пятьдесят с лишним лет назад.

Они и прежде не возлагали на этот город особых надежд, а вид пустынной привокзальной площади и вовсе привел их в уныние. В завтраке им отказали, однако они продолжали настаивать и в конце концов добились своего. Правда, пришлось ждать около часа.

Что это вы рано так пожаловали? - с любопытством спросила молоденькая служанка, накрывавшая на стол.

Из Токио других поездов нет.

Ой, так вы из Токио!

Мунэсуэ никак не предполагал, что в век телевидения упоминание о Токио может вызвать такую наивно-восторженную реакцию. Телевизор мгновенно приносит столичные моды в самые далекие уголки Японии, и они приживаются в провинции едва ли не скорее, чем в больших городах. Взять хотя бы эту служанку: внешне она ничем не отличается от девушек с токийских улиц.

Что же в этом удивительного? - улыбнулся Мунэсуэ.

Я очень хочу в Токио. Или еще куда-нибудь - лишь бы отсюда уехать.

Почему? Тут так тихо, красиво. Я бы, например, только рад был поселиться в таком уютном городке.

Это вы потому так говорите, что никогда тут не жили. А я вот хотела бы туда уехать, где меня никто-никто не знает. А то выйдешь на улицу - кругом одни знакомые. Так и живешь всю жизнь среди одних и тех же людей, прямо противно.

Ну, приедешь ты в большой город, поселишься в большом доме, и что? Заболеешь - никто не придет тебя проведать, умрешь - никто и знать не будет. Никому не нужна, одна в целом свете… Такая жизнь тебе по душе?

- Мне просто здесь не нравится. Городок с кошкин лоб, самые заветные твои тайны каждому известны. Что с того, что здесь тихо и спокойно? Зато ничего нового, скучно. Лучше я помру где-нибудь на большой дороге, а на мир погляжу. Если бы кто согласился увезти меня отсюда, я бы за ним так и полетела.

Девушка говорила с такой горячностью, что, казалось, позови ее сейчас Мунэсуэ - она, не раздумывая, пойдет и за ним.

«Опасно, опасно так думать»,- хотел сказать Мунэсуэ, но удержался. Сказать-то можно, да разве она услышит? Так уж устроена молодежь: бредит большими городами и, пока не обожжется, не поймет, как хорошо на родине. А расплата за юношеские мечты - собственная жизнь. Вот Сидзуэ, внучка Танэ Накаяма, рассуждала совсем по-другому. Но как знать, быть может, ее бабушка, оставляя родные места, думала так же, как эта служанка…

Ой, заговорилась я, завтрак остынет. Простите, пожалуйста.- Девушка, смутившись, начала накладывать в чашки рис. Аппетитно запахло супом из соевых бобов.- А по какому вы делу из Токио приехали? - спросила вдруг она.

Нужно кое-что выяснить,- сказал Мунэсуэ.- Ты не слыхала о такой женщине - Танэ Тании-сан? Родом она из этого города, но уже лет пятьдесят, как уехала. Это, конечно, было еще до тебя, но, может быть, ты о ней слышала от родителей, дедушки или бабушки?

Тании была девичья фамилия старухи Танэ.

Мунэсуэ задал свой вопрос на всякий случай, почти не надеясь на ответ, но, как ни странно, девушка вдруг улыбнулась.

Так ты ее знаешь?

Да ведь моя фамилия тоже Тании.

Ты тоже Тании?!

В нашем городе у многих такая фамилия.

А может, она твоя родственница?

У нас тут полгорода родственники. Если приглядеться как следует, все в родстве друг с другом. Надоело ужасно.

Ну, так не знаешь ты это имя - Танэ Тании?

Нет, пожалуй, не знаю.

Мунэсуэ и Ёковатари переглянулись: делать нечего, придется идти в мэрию.

Пока они завтракали, привокзальная площадь заметно оживилась. Приближался час пик. Народу становилось все больше. Одни приезжали, другие уезжали. Уезжавших: студентов, служащих - почти все они ехали в Тояма - было, однако, больше. То и дело отходили с площади автобусы, много было и машин.

Городок наконец проснулся. Пора было идти в мэрию. Расспросив у служанки дорогу, они прошли до конца привокзальную улицу с низенькими домишками, вышли на перекресток в форме буквы «Т» и повернули направо к реке. Здесь была развилка. Левая дорога вела на мост. Река показалась им довольно широкой. Камешки на дне виднелись отчетливо - хоть пересчитывай. Это и была река Ида. На бетонном мосту стоял столбик с вырезанным на нем названием: «Мост тринадцати камней».

Облака рассеялись, засияло солнце. Солнечные лучи, отражаясь от поверхности воды, слепили невыспавшихся путников. Они остановились у моста, чтобы полюбоваться рекой и городом. Здесь кончалась равнина Тояма и начинались горы. Город стоял как раз на границе между ними, у самой кромки гор. Река Ида разделяла ого пополам, держа свой путь на север, к заливу Тояма.

Строгие ряды невысоких, крытых черепицей домов, лишь изредка прерываемые современным многоэтажным зданием, делали город очаровательно-старомодным. Кончится утренняя суматоха, и город снова будто погрузится в сон. Старая добрая провинция, забытый, глухой уголок Японии.

Подумать только, есть, оказывается, еще такие городки,- щурясь от солнца, сказал Ёковатари.

Всюду машинная цивилизация дала себя знать, а сюда будто и не заглядывала. Автомобилей почтя не видно.

Машинная цивилизация никого не обходит стороной. Автомобилей и тут с каждым днем все больше. Не сегодня-завтра отравят реку, испортят всю эту прелесть. Впрочем, во многом это зависит от самих жителей.

Как раз в этот момент по мосту пронеслось несколько тяжелых грузовиков, буквально извергавших клубы дыма. Грузовики вернули инспекторов к действительности.

К мэрии нужно было идти через мост, а затем направо и вверх по склону. Она размещалась в красивом небольшом здании из железобетона. Это был тот редкий случай, когда современная постройка вполне гармонично вписывалась в общую картину старинного городка - возможно, потому, что ее специально сделали невысокой - двухэтажной. Мэрия походила не столько на государственное учреждение, сколько на виллу.