Будни Хранителя (СИ) - Панченко Юлия "Вампирчик". Страница 1

Я жалею, что согласился на эту работу. Вот уже двадцать один год я нахожусь рядом с девчушкой, которая не дает мне ни минуты на отдых, да что там, я забыл когда в последний раз виделся с друзьями. Я исхудал и поседел - как говорят, без слез не взглянешь. Взять бы отпуск! Но пока я буду веселиться, она наверняка свернет себе шею, переломает ноги, сделает этот дурацкий татуаж на губах, или чего хуже, влюбится в полнейшего отморозка. Вот до чего дошел - не могу даже подумать об отдыхе, так сказать, помечтать и то нельзя.

Я смотрел, как она носится по квартире.

- Как? Как это без меня? – возмущенно вопрошала она, ни к кому в целом не обращаясь и негодуя на подругу, которая уехала покорять Гималаи. Зная Юльку, я был уверен, что утешится она минут через семь – вспомнит о том, что сегодня открытие нового ледового комплекса. Ну, почему она у меня такая неугомонная? Ведь пойдет же! И если я на миг отвернусь - упадет, расшибет колено или отрежет кому-нибудь палец своими коньками. Нет бы, посидеть дома хоть вечерок, расслабиться.

Конечно, я привык к ней, если так можно назвать то самое чувство. Она такая чудная и порой наивная.

За свою жизнь я был приставлен ко многим, я жил с ними, помогал им, оставался рядом, пока они не отправлялись в Вечность. Но, никто из них не требовал такого пристального внимания как Юлька. Она меня растормошила, встряхнула, а ведь, по сути, я отчаянный домосед – была б моя воля, еще пару веков просидел у камина с бокалом "Бордо" в руках и морем отличных книг. Но куда там! Если первый десяток своей жизни она постоянно носилась, как и полагается детям, то второй… Она прыгала с парашютом, участвовала в велогонках, испытывала на себе новые медицинские препараты, устраивала забастовки и морила себя голодом, участвовала в митингах… всего просто не перечесть. Я молча проверял все парашютно-десантное имущество и страхующие приборы, лицензии фармакологов и расщеплял на составляющие те самые таблетки. Без ропота, работа есть работа.

Вмешался только один раз – при выборе ВУЗа и специальности. Когда она стала думать об экономическом, я сначала рассмеялся – ну куда, с ее-то характером и неумением усидеть на одном месте больше минуты?! Затем, когда мысль ее четко сформировалась, я забеспокоился – не отступит, и просидит всю жизнь в каком - нибудь банке, скучая и разочаровываясь в жизни. И тогда, я нарисовал в ее голове образ знаменитой на всю страну журналистки, которая будет бороться за справедливость. Юлька загорелась, ей виделись сенсации, она уже мнила себя народным защитником, голосом страны. Я ее мыслям лишь улыбался – она и не подозревала, насколько была права.

Существовало лишь одно «но» - сама Юлька. Ведь она могла передумать, увлечься чем-то другим. А моя задача, как и любого другого хранителя – помогать ей придерживаться Плана. В случае отступления, поддержать в выборе, направить, но, не толкать.

Посягательство на свободу воли карается высшей мерой – вечным отстранением от человечества, что для нас подобно смерти, ведь мы созданы для людей.

Вся человеческая жизнь это выбор. Если бы люди знали, сколько зависит от их выбора, они бы взвешивали свои решения тщательным образом. От принятия важных решений зависит эпилог жизни. И он меняется со временем, так как решения влияют на жизнь.

Хорошо, что Юлька не видит меня, иначе прибила бы, увидев как я морщусь, глядя на ее всевозможные награды и медали. А все от того, что я помню все свои чувства – отчаяние, когда она сломала руку катаясь на скейтборде, ужас, когда она попыталась стать стритрейсером, и наслаждение, когда она на спор прострелила крышечку от пепси, подкинув ее в воздух.

Мы шли на каток, когда рядом со мной возник Наставник.

- Как ты? Держишься? – С улыбкой спросил он.

- Я полон идей и планов по совершенствованию мира! – Скептически хмыкнул я и кивнул на Юльку. – Иногда мне кажется, что она перевернет планету.

- Как знать… - Все так же улыбаясь, ответил Наставник. – Собственно, я по делу, пришел тебя порадовать.

Я смотрел как Юлька, рассекая воздух, летит навстречу своей судьбе. Послышался глухой стук, тихое «ой» и возглас Юльки:

- О, простите ради Бога! – Она заволновалась и протянула руку к парнишке. - Я такая невнимательная и неуклюжая. Как только мне удалось продержаться на этих жутких лезвиях так долго, - скривилась, потерла колено и попыталась встать. Парень ловко поднял ее со льда и улыбнулся.

- Ничего страшного, я в полном порядке, – говорил уверенно, а сам с Юльки глаз не сводил. – Не ушиблись? Давайте я проведу вас в медпункт!

- Вот и встретились! – Послышался громкий голос у меня за спиной и я обернулся. Напротив стоял хранитель Максима – круглый как колобок, и что-то непрерывно жующий мужчина. В его глазах плескалось умиление. Ладони он сложил на груди, словно беспокойная мамаша. От него пахло чем-то сладким - пончиками, или просто ванилью. Я настороженно на него покосился и без энтузиазма протянул:

- Ага.

Нет, я был очень рад за Юльку, все случилось точно по Плану - любовь и все такое, вот только как же она без меня? Наставник сказал, начальство дает мне отпуск и во время моего отсутствия за Юлькой присмотрит хранитель Максима, так как теперь их судьбы неразрывно связаны, и первое время нет смысла присматривать за каждым в отдельности. Вот только… что, я ее брошу? Пусть даже на месяц, но это так долго! А вдруг, этот недотепа задремлет или вон, отвернется себе бутерброд трехэтажный сделать, а Юлька таки переломает себе ноги! Ну, нет… пару дней отосплюсь и на работу!

…Юлька держала в руках пищащий сверток, и улыбалась. Улыбался и я – ну, наконец-то ты, моя дорогая, вкусишь прелесть родительских эмоций. Особенно если твоя малышка полезет покорять Эверест! Макс подошел, взял на руки сверток и сказал:

- Милая, гляди – маму по телевизору показывают!

А Юлька, словно очнувшись, посмотрела мне прямо в глаза и шепнула еле слышно:

- Спасибо тебе!