На окраине мира (СИ) - Лисина Александра. Страница 51

- Болтун ты нормальный, - фыркнул южанин, прикрывая веки. - И трепач, каких свет не видывал. Да, Стрегон? Скажи, что он нам до смерти надоел?

Наемники дружно обернулись, однако ответа так и не дождались.

- Стрегон? - отчего-то обеспокоился Лакр при виде странно закаменевшего лица побратима.

Но вожак словно не услышал: невидящим взором смотрел в пустоту, тщетно стараясь вытолкнуть из памяти картины давнего прошлого, в котором он, попав на последнее Испытание в окрестности Борревы и натолкнувшись на стаю громадных и невероятно живучих гиен, во второй раз в жизни оказался на волосок от чаши Ледяной Богини. Когда лежал, задыхаясь от смрада и истекая кровью из многочисленных ран, измученный, истерзанный острыми клыками и едва способный различать белый свет. Когда отчетливо понимал, что уже не выживет, потому что гиен было слишком много... но потом, сквозь шум в ушах и истошный рев погибающих тварей, вдруг почувствовал, как кто-то небрежно отбрасывает прочь тяжелую мертвую тушу. Как выволакивает его под чистое небо, озабоченно хмурит брови и с досадой говорит: "Зря тебя Школа сюда отправила, мальчик. На Тропе Смертников не место живым. Держись, паренек, держись... ты сегодня славно сражался"...

И Стрегон, ошеломленно слушая побратимов, снова, как наяву, увидел чужую руку, вытащившую его из тьмы, а на ней, как живой, темнел весьма необычный рисунок: узкая темная полоса, протянувшаяся поперек левого запястья...

Глава 13

Белка вернулась точно в срок, минута в минуту, чтобы выдернуть побратимов из приятной прохлады. Но заходить под ели не стала: просто оглушительно свистнула. Спустя пару секунд оттуда выбрался сытый и довольный до жути Курш, а за ним, почти не задержавшись, все шестеро ее спутников, на лицах которых на этот раз не было ни раздражения, ни даже толики злости.

- Кхм, - удивилась она. - Наконец-то, я начинаю верить в то, что вы шустры настолько, насколько о вас говорят. Даже пинать никого не пришлось! Я поражен. Лакр, не смотри на меня, как голодный южанин на устрицу - моя раковина тебе не под силу.

- А я нож возьму, - не стушевался ланниец.

- Думаешь, поможет?

- Не думаю - знаю. Только для устрицы ты больно шустро бегаешь. Прямо таракан, а не благородная креветка.

- А я - вкусная креветка, - внезапно усмехнулась она. - Самая вкусная в мире, но и редчайшая. Можно сказать, единственная. Вот и приходится приспосабливаться, чтоб не сожрали. Неужто не знаешь, что чем ценнее добыча, тем труднее ее поймать?

Ланниец пренебрежительно фыркнул.

- Да что в тебе есть-то? Мяса шиш - одни тощие волоконца, косточки птичьи, язычок змеиный... тьфу, да и только. Разве что мослы обглодать, но и то, если голод совсем замучит.

Белка, не выдержав, звонко расхохоталась.

- Гениально! Рыжий, ты не будешь против, если я эльфам слово в слово перескажу? Это прозвучит, как отменная пощечина их дурному вкусу и навязчивой изысканности! Можно, а? Мне ужасно понравилось!

- Да пожалуйста, - слегка растерялся он. - Только при чем тут эльфы?

Она только рассмеялась громче.

- У-у-у... ну, и морды у них будут! Курш, представляешь? Как только такой красавчик подойдет и рот откроет, мы ему сразу в лоб - на! А потом еще ногой под дых - на, на! Никто не устоит! Я тебе обещаю!

Курш вместо ответа ткнулся носом в ее макушку и с нескрываемым наслаждением зарылся мордой в короткие волосы. Мр-р-р, до чего же она вкусно пахнет...

- Кыш! - тут же возмутилась Белка, шлепнув по черным ушам. - Мне только тебя не хватало отгонять! Курш, накажу! Перестань сейчас же! Ты ведь знаешь: я предупреждаю только один раз!

Грамарец разочарованно вздохнул, успев напоследок жадно втянуть аромат эльфийского меда, и послушно отвернулся: знал, что насчет этого хозяйка никогда не шутила. Жалко, конечно, что она очень редко позволяла ему играть со своими волосами. И еще больше жаль, что красивые зеленые огонечки в ее глазах появляются только тогда, когда она сильно рассердится. Они такие чудесные... яркие, дивные... Курш мечтательно заурчал. И урчал все время, пока Гончая забиралась в седло, извиняюще гладила его по холке, а потом неловко отворачивалась от горящих обожанием глаз, в которых всегда, с того самого дня, как он впервые их открыл, светилась неподдельная, очень нежная и удивительно трепетная забота.

- Поедем, а? - тихонько попросила Белка, когда грамарец зачаровано вздохнул. - Нам с тобой еще пару часов осталось, и я не хочу, чтобы этому что-то помешало. А потом я тебе сыграю, ладно? Дома? Но столько, сколько захочешь, идет?

Курш восторженно взвизгнул, не веря собственному счастью. Закружился на месте, заплясал, замурлыкал, словно огромный кот, получивший от растроганной хозяйки целую крынку вкуснейших сливок. А когда она понимающе рассмеялась, вдруг сложился чуть ли не пополам и без особого труда положил морду на ее маленькое колено, глядя снизу вверх так, как только может смотреть влюбленный ребенок.

- Иди, - ласково пощекотала она мягкие ноздри. - Давай, а то на нас и так все косятся. Я же обещал - значит, сделаю. Как только доберемся, на охоту тебя отпущу, а потом, как с делами решим, и побалую.

Под непонимающими взглядами грамарец согласно фыркнул, наконец, отвернулся и бодрой трусцой двинулся на северо-восток, постепенно забирая к излучине Мертвой реки, где их уже наверняка дожидался неведомый наниматель. Им осталось совсем недолго - всего полтора часа неторопливым шагом или пятнадцать с половиной минут его лучшим галопом. А потом... потом у него будет много-много минут самого настоящего счастья, потому что чудесная хозяйка вдруг согласилась поиграть ему на эльфийской флейте.

Он так и бежал вперед, плавая в чудесных розовых мечтах, не обращая внимания ни на убегающие прочь деревья, ни на негромкие разговоры людей, ни на проскочившего перед самым носом кролика... только возбужденно сопел, восторженно мурлыкал и часто-часто сглатывал невольно набегающую слюну. Иногда немного придерживал шаг, если добродушно подтрунивающая на разомлевшим скакуном Белка настойчиво просила подождать остальных. Но уже едва сдерживал рвущееся наружу нетерпение. А едва впереди забрезжил долгожданный просвет, вдруг издал такой устрашающий полурев-полувой, что даже слышавшие его два дня назад наемники невольно передернули плечами.

- Ничего, он просто радуется, - хмыкнула Белка, подметив это движение. - Вон там, за дальними деревьями, как раз и будет Мертвая река. Вернее то, что от нее осталось. Считайте, первая Граница, начало межлесья, тот самый первый Кордон, за которым уже начнутся совсем другие земли. Я ж говорил, что раньше приедем? Ну, вот. Можно сказать, дошли. Воды там, конечно уже нет, никаких указателей тоже, но рейдеры хорошо знают, что после того, как пересечешь ее русло, надо держать ухо востро. Там мы вашего нанимателя и подождем. Раз уж он намеренно не назвал вам точное место, то излучина будет в самый раз - мимо нее он точно не промахнется. Даже если окажется слепым, глухим и юродивым.

- Насколько там безопасно? - ровно поинтересовался Стрегон.

- Достаточно, чтобы не ждать в гости местных жителей. Воду я вам покажу. Подходящие лопухи - тоже... укрытие от дождя сами смастерите, не маленькие. Ну, а там все будет зависеть от заказчика. Устроит он нас с Куршем, выведу его на Ходока. Не устроит - пойдете обратно или будете искать себе другого проводника.

- Почему он может тебя не устроить? Дело в деньгах? - осторожно уточнил Терг.

- Нет.

- Тогда в чем? Почему Ходок так привередничает? И почему вообще доверяет тебе определять, кого привести, а кого - не стоит? Что в тебе такого особенного, что он рискует прислушиваться к твоему мнению?

- Я неплохо разбираюсь в людях, - хмыкнула Белка.

- Да ну?

- Ну да. Или считаешь, он бы поверил, что вы без меня дорогу не найдете? Что с картами первый день дело имеете или не догадаетесь кого-нибудь из рейдеров для этой работенки пристегнуть? - Белка свернула немного в сторону, направляя Курша вдоль русла некогда широкой, а теперь - высохшей реки. Позволила ему пройти пару сотен шагов, отыскала взглядом густой орешник, на котором только-только появлялись крохотные незрелые плоды. Отчего-то вздохнула и небрежно кивнула в ту сторону. - Вот. Под теми кустами и встанем.