Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 51

Невесела была только йомфру Вальборг. Ее терзали дурные предчувствия, а деву-скальда она просто видеть не могла. Хеймир конунг велел дочери в эти дни не выходить в гридницу, раз уж она не может перебороть свое уныние, чтобы не смущать людей перед походом.

Но вот хвост последнего корабля скрылся за выступом берега. Море снова опустело, волны слизывали с песка последние следы жертвенной крови. Ингитора еще стояла, похожая на упрямый язычок пламени на бурой скале, а Вальборг пошла домой. От всякой печали она знала хорошее средство. В усадьбе конунга еще оставалось немало гостей, для хозяйки найдется достаточно дел.

Неподалеку от ворот она заметила Анвуда, того купца из Фьялленланда, что привез им блестящие шелка. Мысль о новых нарядах нисколько не обрадовала Вальборг, но самому купцу она учтиво кивнула в ответ на поклон.

– Тебе, верно, досадно, что твой корабль задержали здесь? – спросила она, остановившись. В преддверии войны с фьяллями всех торговых гостей из Фьялленланда и севернее задержали в Эльвенэсе, чтобы они не могли предупредить врага.

– Я сделал здесь удачное дело, и мне некуда спешить, – учтиво ответил он. – Я верю в благородство Хеймира конунга – он не обидит своих невольных гостей.

– Да, конечно, – сказала Вальборг. – Мой брат воюет только с Торвардом конунгом, но никогда у нас не обидят невиновных.

Ей казалось неловким стоять и разговаривать с купцом-фьяллем у всех на глазах перед воротами усадьбы, но отпускать его тоже не хотелось. Он был частью той самой земли, к которой уплыл Эгвальд. Он отлично знал, что встретит там нежданных гостей Фьялленланда. То ли славу они добудут в его каменистых узких фьордах, то ли смерть? И торговый гость из племени фьяллей, бывалый старик с умными внимательными глазами, казался ей более способным ответить на этот вопрос, чем кто-либо другой. Ведь он знал фьяллей и их конунга, а не выдумывал и не верил в то, во что хотелось верить.

Вечером Вальборг послала разыскать Анвуда и привести к ней в девичью. Меньше обычного склонные работать, девушки непрерывно болтали о походе Эгвальда и так надоели Вальборг, что она даже прикрикнула на них. Ингитора сидела в дальнем углу, хмурая, как осенняя туча, и играла со своим подросшим за полгода щенком.

Анвуд пришел быстро, поклонился, сел на предложенное место возле Вальборг.

– Ты, должно быть, часто бываешь в Аскефьорде? – спросила она.

– Часто! – подтвердил торговец. – В последние годы я зимовал только там.

– Должно быть, ты не раз видел Торварда конунга.

– Я хорошо знаю его. – Анвуд уверенно кивнул. – Нет похвальбы в моих словах, йомфру, то же самое могут сказать многие. Любой житель Аскефьорда может сказать, что знает его. Торвард конунг не надменен и охотно беседует со всяким, будто то рыбак или охотник. Каждый, у кого есть к нему дело, свободно входит в дом и говорит с ним, и для каждого находится местечко за столом. Многие могут это подтвердить.

– Расскажи нам еще о нем.

Подобные просьбы раньше исходили в основном от кюны Асты, и теперь женщины с удивлением посмотрели на Вальборг. Даже Ингитора подняла голову.

– Вот как! – воскликнула она. – А я-то думала, что ты и слышать не хочешь ни о чем, что связано с этим походом!

– Чему здесь удивляться? – холодно отозвалась Вальборг. – Ведь от этого человека зависит, увижу ли я снова моего брата.

– Да, давайте послушаем! – воскликнула Стейннрид, которой тоже не нравилась эта убежденность Вальборг, что теперь все зависит от одного Торварда конунга. – Про покойников всегда так любопытно послушать!

Девушки несколько принужденно засмеялись.

– Лучше что-нибудь про великана и ведьму! – подхватила фру Альвгейра. – Ведь еще говорят, что Торвард конунг на самом деле не сын Торбранда, а сын того великана, у которого жила его мать.

– Это неправда! – заверил Оддбранд. – Он родился больше года спустя после того, как кюна Хёрдис стала женой Торбранда конунга. Так что великан здесь ни при чем.

– Очень даже при чем! – смеясь, не сдавалась фру Альвгейра. – Ведь великаны живут дольше людей, значит, и плод великана вынашивается не девять месяцев, а год и больше!

– Прекратите эти глупости! – с негодованием прервала их Вальборг. Ее отчасти коробили, отчасти оскорбляли эти разговоры. – Слэттенланд воюет не с великаном и ведьмой, а с Торвардом конунгом. Я хочу узнать, что он за человек, и меня не занимают всякие грязные сплетни!

– О, ты мудра не по годам, йомфру! – почтительно протянул Оддбранд. – И не сочти это за пустую лесть. Если бы все люди думали, прежде чем судить других, и старались хоть что-то о них узнать, то в мире было бы гораздо меньше ссор.

При этом он бросил быстрый взгляд на деву-скальда, но она не поднимала глаз и не заметила этого. Зато Вальборг заметила и взглянула на него как-то пристальнее. У нее мелькнуло впечатление, что она и этот чужой старик о некоторых вещах думают одинаково. По крайней мере, о том, что в этом ненужном и опасном походе виновата неуемная и неуместная мстительность девы-скальда. И в душе ее возникло расположение к такому мудрому человеку, пусть даже он и фьялль!

– Ингитора, иди сюда, послушай! – позвала кюна Аста. – Здесь говорят о Торварде конунге. Тебе будет любопытно послушать!

– Мне будет любопытно посмотреть на его голову – отдельно от тела! – крикнула из своего угла Ингитора. – А если уж премудрый старец рассказывает о его подвигах, пусть расскажет о том, как славный Бальдр секиры проглотил стрелу!

– Как – проглотил стрелу? – спросило разом несколько голосов.

– Ой, а это правда? – без тени насмешки, с простодушным любопытством воскликнула кюна Аста. – Расскажи!

– Это неправда, кюна, – почтительно заверил Анвуд. – Но правда, что у Торварда конунга шрам на правой щеке. Если вам любопытно, я расскажу, откуда он взялся. Этот шрам Торвард конунг вынес из своего первого самостоятельного похода…

– И это, должно быть, составляло всю его добычу! – съязвила Ингитора.

– Если кому-то не нравится наша беседа, то никто их здесь не держит! – так же язвительно и даже вызывающе заверила Вальборг. – В гриднице ты, Дева Битв, найдешь достойных собеседников! Ты ведь гнушаешься женскими работами, тебе всегда было много веселей с мужчинами!

– Да! Они реже говорят глупости! – с готовностью дала отпор Ингитора. – А если ты хотела послать меня не в гридницу, а прямо в дружинный дом, то так прямо и скажи! И все сразу увидят, насколько дочь Хеймира конунга уважает свой род и как она учтива с невестой своего брата!

– Не ссорьтесь, девочки, не ссорьтесь! – с беспокойством принялась унимать их кюна Аста. Ее удручало, что они все время спорят, тем более что причины их раздоров она никак не могла уловить. – Не ссорьтесь, не надо! Нам всем так грустно без Эгвальда, не будем же огорчать друг друга еще больше! Подумай, Вальборг, Эгвальд был бы вовсе не рад услышать то, что ты говоришь!

– Рассказывай, старик! – крикнула Ингитора. – Я не буду тебе мешать. Хотя я надеюсь, что ты говоришь о покойнике.

– Торварду ярлу сравнялось тогда пятнадцать лет! – начал рассказывать Оддбранд. – Торбранд конунг решил, что сын его уже достаточно взрослый, чтобы попытать свою удачу. Торбранд конунг дал ему корабль на пятнадцать скамей и сорок хирдманов. Тот корабль звался «Зеленый Дракон», потому что нос у него был выкрашен в зеленый цвет. В тот раз они поплыли на север. Торварду ярлу очень хотелось узнать, что за люди живут еще севернее вандров.

– А разве там еще есть люди? – изумленно воскликнула Стейннрид. – Там же одни инеистые великаны!

– Вот и Торвард ярл подумал так! Но когда сыну конунга пятнадцать зим, ему кажется, что только инеистые великаны и могут быть ему достойными противниками. Но на деле вышло не так. Когда они плыли мимо леса – это очень большой лес, хотя, мне помнится, у него нет никакого названия, – на них напал один «морской конунг».

– Бергвид Черная Шкура? – спросила кюна Аста.

– Нет, ведь это случилось почти четырнадцать лет назад. Бергвид Черная Шкура тогда только выбрался из рабства и еще не разбойничал на морях. А возле того леса была стоянка Атли Собачьего. Его так прозвали, потому что он был объявлен вне закона, скитался один в пустынных местах и ел даже собак, которых воровал на пастбищах. Собачье мясо сослужило Атли дурную службу. Он стал таким подлым, что честному человеку было стыдно с ним сражаться. Он напал на стоянку Торварда ярла ночью.