Колдовская любовь - Хенли Вирджиния. Страница 33

Господи Иисусе, что они теперь подумают?

И тут вмешался редко ошибавшийся внутренний голос: «Все посчитают, что Хит Кеннеди твой любовник, но женщины охотно поменялись бы с тобой, даже если бы для этого пришлось терпеть боль от ожогов!»

Глава 14

Утро Рейвен провела с Валентиной и близнецами. Как она и предсказывала, лебеди, привыкшие получать зерно, послушно плыли к окну, заслышав звон колокольчика.

— О, я так рада, что пожар их не спугнул, — весело защебетала Тина, но тут же сочувственно посмотрела на Рейвен: — Мне очень жаль, что твои соколы улетели. Должно быть, ты ужасно расстроена.

— Вовсе нет, наоборот, я рада, что им удалось спастись. Они сумеют о себе позаботиться. Теперь они не расстанутся и скоро совсем одичают.

Когда Тина объявила, что настало время покормить ее собственных птенчиков, Рейвен, не желая ее смущать, удалилась к себе. Она поймала себя на том, что обрадовалась, когда в полдень вернулся Хит. Он пообещал вымыть ей голову. Как это будет происходить?

Правда, она надеялась, что он забыл о своем обещании, но почти сразу же после его прихода появились слуги с горячей водой и наполнили лохань.

Закрыв за ними дверь, Хит повернулся к Рейвен и окинул ее внимательным взглядом, словно пытаясь прочесть ее мысли. Девушка боязливо сжалась, и он понял, что ему придется принимать решение самому.

— Чтобы избавиться от запаха дыма, нужно вымыть голову и искупаться.

— Хит, я вряд ли смогу… — едва слышно произнесла она.

— Рейвен, сейчас не время стесняться. Я сделаю все возможное, чтобы не смутить твою скромность, но иного выхода, кроме как довериться мне, у тебя нет.

Он подошел к сундуку и, вынув что-то, заявил:

— Поскольку ты великодушно одолжила мне рубашку, я отвечу тем же и предложу тебе свою.

Хит усадил Рейвен на постель, развязал ленты халата и медленно стащил его, стараясь не задеть обожженные руки. Затем он принялся за ряд крошечных пуговичек на ночной сорочке, но девушка отпрянула.

— Рейвен, неужели ты думаешь, что я сотни раз не представлял тебя обнаженной?

Она задохнулась. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Он опытный мужчина, и женское тело, разумеется, не содержит для него никаких тайн. Для нее же все по-другому. Дать Хиту себя раздеть… это так волнующе… тревожно… От него исходит жар, который сжигает ее. Каждое сказанное шепотом слово отзывалось дрожью наслаждения, неповторимый мужской запах окутывал и кружил ей голову.

В то же время она чувствовала себя беспомощной и уязвимой, полностью в его власти. К немалому изумлению Рейвен, ей это нравилось. Он готов ради нее на все, и она, в свою очередь, может во всем на него положиться. Он — ее опора, крепость, ее защитник и целитель.

Девушка подняла руки, безмолвно отдаваясь его нежным заботам.

Ночная сорочка выскользнула из пальцев Хита, и взору его предстала обнаженная узкая спина с атласной кремовой кожей. Изящный изгиб переходил в пышную округлость, невыносимо женственную и чувственную. Он жаждал поднять черное покрывало волос и коснуться губами теплого затылка. Хотел припасть губами к вожделенной плоти и шептать бесстыдные горячие слова, которые зажгут ее и расскажут ей, как она прекрасна. Она пахла дымом и женщиной, и это подогревало в нем ненасытное желание испробовать ее на вкус.

Она повернулась к нему спиной, но он был достаточно высок, чтобы через ее плечо видеть, как от каждого вздоха вздымаются полные груди. Боясь не справиться с неодолимой потребностью ласкать ее, он постарался поскорее надеть на нее рубашку. Он не дал ей времени передумать. Просто поднял и осторожно опустил в воду, напомнив о необходимости сохранить бинты сухими.

Рейвен осторожно положила руки на край лохани. Она понятия не имела о том, что ткань, намокнув, стала почти прозрачной. Увидев, как он взял мыло, девушка широко распахнула глаза. Неужели он действительно собирается мыть ее?

Материя тонка, и она почувствует каждое прикосновение, каждое поглаживание, каждую ласку рук, скользящих по мокрому телу.

— Иногда полезно забыть о скромности, Рейвен. Ведь чистота — залог благочестия, — заявил он, стараясь не улыбаться. Сначала он намылил ее плечи, потом перешел к груди, и нежно массировал и гладил прелестные округлости, пока каждый сосок не оказался увенчанным шапочкой белой пены. Рейвен тихо охнула.

— Впервые мужчина касается моей груди!

— Все когда-то бывает впервые, красавица моя. Зато обещаю, что такое было не в последний раз.

И тут Рейвен неудержимо залилась краской. Когда он коснулся ее подмышек, она вообще лишилась дара речи. Но стоило ему начать мыть ее ноги и ступни, как она немного успокоилась. Правда, ненадолго. Хит снова намылил руки и коснулся пульсирующего местечка между бедер. Рейвен негодующе вскрикнула, но было слишком поздно.

— Крики уже напрасны, — хмыкнул Хит, дерзко подмигивая ей. — Взамен, если тебе от этого станет легче, я позволю вымыть меня, когда руки заживут.

— Когда мои руки заживут, я дам вам пощечину, Хит Кеннеди!

— Что ж, тогда мне нечего терять. Придется хотя бы заслужить оплеуху.

Он демонстративно протянул к ней намыленные ладони, и восторженно засмеялся, когда она взвизгнула.

— Ах ты, дьявол, еще и издеваешься! Тебе ведь это нравится!

Хит расплылся в улыбке.

— А тебе? Можешь не отвечать, если считаешь это неприличным.

— Считаю это постыдным!

Дразнящая ухмылка тут же исчезла, когда он наклонился и взглянул ей в глаза.

— Я читаю твои мысли, Рейвен. Тебе ничуть не стыдно. Просто немного стесняешься и чуть-чуть боишься. Но опасность возбуждает тебя, сама говорила.

Девушка нервно облизнула губы.

— А я в опасности?

— Надеюсь, — хрипло пробормотал он. — Надеюсь, тебе грозит опасность потерять сердце.

Она не смела, боялась разобраться в чувствах, которые тревожили ее, и поэтому быстро сменила тему:

— Ты обещал, что мои волосы больше не будут пахнуть дымом.

— Сейчас сделаю, пока вода не остыла. Можешь сесть поглубже и откинуть голову? Только не хватайся за края лохани: я помогу.

Хит осторожно погрузил волосы в воду, намылил голову пахнущим розой мылом и промыл водой из кувшина. Потом соорудил из полотенца подобие тюрбана и, велев обнять его за шею, поднял из лохани.

Рейвен остро ощущала его прикосновения. Одна рука поддерживала ее спину, другая — коленки. Хит, на вид совершенно хладнокровный, поставил ее перед камином и стал энергично растирать большим полотенцем. Сильные пальцы расстегнули пуговицы рубашки. Как он только ухитрился удерживать полотенце и одновременно раздевать ее?

Потом он принес халат, заботливо накинул его на Рейвен и помог осторожно просунуть руки в рукава.

— Какие мы молодцы! — пробормотал он.

— Ты настоящий волшебник, — выдохнула она.

Он приподнял ее подбородок, так что их взгляды встретились.

— Фокус-покус-филипокус.

В дверь постучали: это служанка принесла ужин. Рейвен едва слышно прошептала:

— Я не слишком голодна. Боль возвращается.

— Я так и думал. Нам еще повезло, что ты продержалась так долго. Но нужно что-то съесть, чтобы принять потом макового отвара с корнем лакрицы. На голодный желудок он не слишком полезен. Постепенно боль пройдет, и ты крепко заснешь.

Рейвен решила попробовать бульон из баранины с ячменем, и Хит скормил ей несколько ложек. Потом он развел огонь, принес сонное зелье, напоил им Рейвен и, когда она проглотила последнюю каплю, велел ей сесть на ковер и опереться спиной о его колени. А сам взял щетку, развернул тюрбан и принялся расчесывать длинные мокрые пряди.

Пляшущие языки пламени, голубоватые, красные, оранжевые, вместе с нежным поглаживанием загипнотизировали Рейвен. Скоро она впала в некое подобие транса, лишенная воли и возможности действовать. Ей было так хорошо ощущать себя в его сильных, властных руках. Еще несколько минут — и она утонула в теплом море восхитительной неги. Рассеянно заметила, что боль утихает, отдаляется… Хорошо бы никогда не вставать. Так и сидеть здесь, чувствуя ласковые прикосновения Хита.