Индия. На плечах Великого Хималая - Григорьев Дмитрий Анатольевич. Страница 12

Баба бабе рознь

В Ришикеше я неоднократно общался не только с европейскими йогами (моя собственная физическая практика, увы, сводится к 14-й притче упомянутого выше Ра Хари: «Йога — это когда тебе приятно в какой-то позе. Главная поза — лёжа»), но и с нищими баба. Как правило, они говорили на английском лучше меня. Надо сказать, что техника «аска» у них на очень высоком уровне. «Как у вас там Путин, Медведев (в 90-х — Горбачёв, Ельцин)? Как люди живут? Что сколько стоит?» — вопрос следует за вопросом с интонацией искренней заинтересованности. И когда разговорившийся европеец уже почти готов к разводке, нищий начинает рассказывать о себе. Например: «Я занимался медитацией и постился семь дней (следует демонстрация впалого, действительно очень впалого живота), теперь мне надо поесть. Я ем только хорошие фрукты и молоко. Ты не мог бы меня накормить или дать денег?» Такие «телеги» весьма типичны как для истинного, так и для ложного бабы. О том, как выявить ложного садху, в случае, если вы имеете дело с йогинами, занимающимися тантрой, можно прочитать в книге Роберта Свободы «Агхора. По левую руку бога». Его учитель агхори Вималананда говорит, что ложного садху можно изобличить, предложив ему покурить трубочку, чиллум, с чарасом или травой (алкоголь среди большинства садху не приветствуется).

Пусть он сам раскурит чиллум. Ведь первая затяжка не может быть неглубокой. А дальше в процессе общения истина выплывет сама собой.

Как-то после недолгого разговора с одним весёлым бабой я предложил ему пять рупий. И тот демонстративно отказался:

— Этого мало, дай десять.

— Десять — это мой обед, — ответил я. — Ты думаешь, у меня много денег? Я такой же нищий, как и ты.

Я не врал: за несколько месяцев пребывания в Индии у меня на самом деле кончились почти все деньги. И он, как истинный садху, почувствовал это.

— Ладно, пойдём тогда покурим, — сказал баба.

Мы уселись на берегу самой прекрасной на этой земле реки и хорошо покурили зелья из волшебной травы.

Поговорили и покурили ещё.

А когда мимо нас пошли две весьма милые барышни с рюкзачками, мой баба прицепился к ним.

— Девочки, посмотрите — вот мой ученик. — Он указал на меня, красного то ли от неловкости, то ли от смеха — трава уже успела подействовать. — Он не ел семь дней, — продолжал баба, — занимаясь медитацией. И теперь ему необходимо правильное питание, хорошие продукты.

Девочками, я потом познакомился с ними, оказались шведки, работающие на телевидении и приехавшие в Индию в отпуск. Они выдали моему «учителю» около ста рупий.

— А теперь пошли поедим, — сказал баба, — и мы отправились в дхабу.

Ещё один случай произошёл там же. Седой старичок в очках начал привычный для меня уже разговор обо всём. Говорили мы долго, и я уже начал загадывать, когда же он поведает мне о своём посте или о страшном недуге и попросит денег. И наконец он спросил:

— Ты не обедал?

— Ещё нет, — ответил я. Этот старик мне понравился, и я подумал, что если он попросит, то непременно пойду с ним и угощу его обедом.

Но следующий его вопрос меня удивил:

— У тебя есть посуда?

Я показал ему котелок.

— Здесь в ашраме, где я живу, сейчас обед, пойдём поешь. Со мной пропустят. Это бесплатно, только свою посуду надо принести.

Ашрам («прибежище») — место, в котором вокруг гуру живут его адепты. Но во многих ашрамах могут остановиться и простые путешественники. На территории ашрама нельзя шуметь, «тусоваться», употреблять алкоголь и наркотики. Для меня такие ограничения — преимущество, а не недостаток. К тому же ночлег в ашраме может ничего не стоить, а может обойтись в 1–2 доллара. За такую сумму я в своё время ночевал в ашраме Ved Niketan в Рамджуле. В каждом ашраме свои правила, но для всех входящих главное — «не идти со своим уставом в чужой монастырь».

Так что баба бабе рознь. А о том, как писатель Носов обрёл статус фотобабы, речь пойдёт дальше.

Бинди как частный случай тилаки

Мы оставили вещи в отеле и спустились к Ганге. На протяжении пути вниз она несколько раз меняла свой цвет. Воды Ганги в июне мутные, беловато-зеленоватые, но там, где она разливается озёрами, — просто зелёные. В августе в Ришикеше мы застали Гангу коричневой от смытой дождями почвы, а ближе к зиме я окунался в почти прозрачные зеленоватые воды божественной реки.

Вдоль берега неспешно гуляли свиньи. Серого цвета шкуры, серые камни гхаты, седая от пены вода стремительно несущейся Ганги и глубокое тёмно-синее небо над головой. Писатель-натуралист Носов достал фотоаппарат. Свиньи почувствовали к себе интерес, начали позировать, поворачиваясь к нему то мордами, то боком. Мы немного прошли вдоль берега и на одном из спусков столкнулись с индийцем в очках и европейской одежде.

Наступало время ужина, и мы спросили про ресторан. Индиец ответил (он довольно сносно говорил по-английски), что рядом с храмом есть несколько ресторанов и он готов сопроводить нас туда. Индиец повёл нас извилистыми улочками, рассказывая по дороге, что дочка у него учится в Англии и он бы уехал, но ему нравится жить здесь, в этом чудесном светлом городе. Я же, грешным делом, думал не о городе, и не о великой реке, и даже не о предстоящем ужине. Я думал о том, какой бакшиш потребует за услуги гида этот наш провожатый. Или он проводит свою мини-экскурсию от чистого сердца?

К моей радости, наш провожатый действовал из благородных побуждений и как-то незаметно испарился возле дверей храма. В некоторые индуистские храмы иностранцам входить запрещено, но этот был открыт для всех. Мы прошли внутрь, оставили храмовым работникам небольшую денежку, за что каждому из нас брахман своей щедрой рукой поставил на лоб красное пятно — тилаку.

Когда я в первый раз отправлялся в Индию, знакомый художник Игорь Панин попросил меня выяснить, зачем у индийских женщин на лбу красная точка. «Когда её видишь на лице индийской красавицы, — сказал Игорь, — хочется поцеловать барышню именно в эту точку». Вопрос был задан перед самым моим отъездом, и к тому же в те времена, когда за справочным материалом приходилось ходить в библиотеку. Поэтому я решил спросить напрямую у обладательницы точки на лбу. И первый ответ, который я получил, был таков: «Точка называется бинди и означает, что я замужем!» Так что Панину вряд ли удалось бы поцеловать индуску в бинди — любое прикосновение даже к незамужней женщине уже неприлично. Это было написано в великой книге Носова об индийском этикете.

Однако, когда через пару дней после разговора с индийской замужней женщиной я оказался в индуистском храме и брахман поставил мне точку на лоб, я усомнился в таком простом объяснении. И вскоре выяснил, что бинди (это слово переводится с санскрита как «точка») — лишь частный случай тилаки, сакрального знака, который индуисты наносят на лоб и другие части тела. Традиционно бинди имел форму точки, по его цвету и размеру можно было судить о кастовой принадлежности обладательницы, о месте её жительства, о количестве детей и так далее. Точка ставилась в области шестой чакры, именуемой Аджна-чакрой, той, что ещё называют третьим глазом. Она расположена в мозгу, в месте пересечения оптических нервов.

Эта чакра, по мнению одного моего знакомого йога, очень важна для практикующего. Все знают детскую игру в гляделки, но не все знают, что именно умение работать с шестой чакрой приносит победу, причём не только в этой игре, но и в других, гораздо более серьёзных битвах. И точка в районе третьего глаза может означать открытую мишень. То есть носительница бинди как бы говорит, что отказывается от возможной борьбы.

В тантризме работе с чакрами (их у человека шесть: муладхара, свадшихтана, манипура, анахатха, вишуддха и аджна) придаётся огромное значение. Ведь они, являясь невидимыми энергетическими центрами, отвечают за высвобождение энергии Кундалини, дремлющей в нижней чакре (муладхаре).