Любовники и лжецы - Джойс Бренда. Страница 55

– Сожалею, что ты влюбилась в него, мама, а он разбил твое сердце, – сказала Белинда. – Но знаешь что? Ты не единственная, кому разбили сердце, – все мы через это проходим.

– Он разобьет и твое сердце, Белинда. Он использует тебя и уйдет, как сделал это со мной. Я знаю этого человека!

– Тебе кажется, что ты его знаешь.

– А ты думаешь, что ты знаешь его? – удивилась Нэнси. – Остановись, Белинда, пока не поздно!

– Послушай, мама, я не обольщаюсь относительно Джека. Я знаю, он бабник и самовлюбленный эгоист. Успокойся. Я уже большая девочка и в состоянии справиться с ситуацией. И с ним смогу справиться.

– Нет, не сможешь. Ты женщина.

– Ну ладно, я опаздываю. Не хочешь ли выпить вместе с нами перед уходом? Он будет здесь с минуты на минуту.

– Подумай о том, что я сказала, Белинда. Я твоя мать, я люблю тебя. И всего лишь хочу защитить тебя.

– Я могу сама защитить себя.

Нэнси ушла.

«Я не такая, как мать, – мрачно думала Белинда. – И не позволю Джеку Форду использовать себя. И сердце мое ему не удастся разбить, потому что меня врасплох не застанешь».

Глава 91

Разумеется, она выглядела безумно чувственной и восхитительной.

Когда они вошли, все присутствующие повернулись в их сторону, и Джек, который, пропустив Белинду вперед, следовал за ней, отлично понимал: именно она привлекает восхищенные взгляды мужчин и женщин. Едва собравшиеся заметили и узнали Джека, восхищение сменилось любопытством. Это позабавило и немного озадачило его.

Белинда была сегодня в красном кожаном бюстьере и такой же юбке. Бюстьер зашнуровывался спереди, и она оставила незашнурованным соблазнительный пробел в один дюйм, от которого было трудно отвести взгляд, потому что сквозь него проглядывала часть груди. Юбка сзади застегивалась на молнию, расположенную наискось. Трудно было не смотреть на безупречно округлые ягодицы, когда Белинда шествовала впереди него. Наряд был явно вызывающий. Он облегал соблазнительные контуры ее тела. Он и рассчитан был на то, чтобы соблазнить – если не его, то кого же?

Джек был доволен.

Возможно, несколько больше, чем следовало.

Заехав за Белиндой, Джек почти ожидал, что ее не будет дома, но она не только была дома, а уже ждала его одетая. Белинда притихла в машине. Джек отыскал какую-то станцию, передававшую джазовую музыку, и они доехали до города в молчании.

Их торжественно усадили за столик, откуда открывались великолепные виды.

– Ну а теперь, – сказал Джек, когда они уселись, – скажи мне, почему ты сбежала от меня в Аспене?

– Струсила, конечно.

Он улыбнулся:

– Знаешь что? Я, пожалуй, восприму это как комплимент.

– Воспринимай как хочешь.

– Я хочу… и так, и сяк, и эдак.

Она удивленно приподняла брови.

– Я не смог удержаться, – сконфуженно фыркнув, стал оправдываться он.

Она улыбнулась.

– Белинда, – серьезно спросил Джек, – я хочу знать, почему ты меня боишься?

Она вздохнула:

– Полно тебе, Джек. Только не говори мне, что сам никогда этого не делал. Старая как мир тактика: набедокурил – и удрал. Все лучше, чем наутро увидеть на подушке рядом голову незнакомого человека.

– Но к нам это не имеет отношения, и ты это знаешь.

– Вот как? А кто же мы тогда? Друзья? Любовники? Перестань, Джек! И не отрабатывай на мне, пожалуйста, свои актерские приемы.

Джек задумался. Она ищет любой повод, чтобы напасть на него. Надо быть осторожнее.

Он решил переломить ее настроение. Пусть Белинде запомнится этот вечер. Пора брать контроль над ситуацией в свои руки и включать на полную мощность обаяние.

– Я не применяю к тебе актерские приемы, Белинда. Я совершенно серьезен.

Она взглянула на него.

– Я не хотела тебя обидеть.

– Спасибо.

Джек сжал ее руку.

– Ну же, Белинда, успокойся и хоть немного расслабься.

– Чтобы тебе было легче соблазнить меня и почувствовать себя настоящим мужчиной, мачо? – задиристо осведомилась она, но расслабилась. Джек сразу это заметил.

– Ну что ж, не стану отрицать, что мне безумно хочется заняться с тобой любовью… расцеловать тебя всю: твои губы, волосы, груди, твой…

– Джек, пожилая пара за соседним столиком ловит каждое твое слово.

Он понизил голос до шепота:

– …твой пупок. – Джек усмехнулся. – Тебе уже известно, что все остальное интересует меня гораздо меньше. Хотя я не прочь узнать, сколько тебе лет.

– Для тебя я слишком стара, – сказала она.

Он усмехнулся:

– Двадцать восемь?

– Точно. И даже не польстил из вежливости!

– Ты слишком умна и слишком уверена в себе для двадцатилетней. К тому же двадцатилетняя не смогла бы написать то, что написала ты.

– Спасибо.

– А как насчет семьи? Я хочу знать историю твоей жизни, – сказал Джек, и у него по спине пробежал холодок. Не от угрызений ли совести?

– Мои родители живут в Нью-Йорке.

– Значит, ты родилась в Нью-Йорке?

Она кивнула.

– Есть ли у тебя братья, сестры?

– Нет, только я. Это всегда было большим разочарованием для моего отца.

– Зачем ему еще дети, если у него такая дочь, как ты?

Белинда усмехнулась, скривив губы.

– Он, наверное, очень гордится тобой, – предположил Джек. – Вы с ним, должно быть, очень близки?

Белинда чуть не поперхнулась водой.

– Шутишь? Его дочь – писательница… Он не может понять, зачем я трачу время на придумывание каких-то историй. А что касается близости с отцом, то единственное, что вдохновляет Эйба, греет его душу, – это власть.

Джек, впитывая каждое слово, с удивлением ощутил в них горечь и возмущение.

– Очень странно, – заметил он. – Писательский талант не каждому дается, а ты очень талантлива, Белинда.

– Скажи это Эйбу.

– Не понимаю, почему твой отец не признает важность того, чем ты занимаешься.

– Эйб не такой, как все. Он держит курс на власть. Приобретает ли он студию, или сахарный завод, или другую собственность – все это лишь вехи на пути к достижению одной цели.

– Не слишком лестная оценка.

Она взглянула ему в глаза.

– Так оно и есть. Но я ничем не обязана отцу. Ничем.

– Похоже, ты с ним не ладишь.

– Не лажу, никогда не ладила и никогда не буду ладить. По крайней мере до тех пор, пока он видит во мне лишь кобылу-производительницу, которая должна родить наследника его империи. – Белинда скорчила гримасу. – Эйб хочет, чтобы я вышла замуж и нарожала детишек. Предпочтительно мужского пола. И как можно скорее. А я, мятежница, пожелала жить своей жизнью.

Джек улыбнулся. Она рассказывала так забавно. Для себя он отметил: Глассман хочет, чтобы она вышла замуж.

Глассман жаждет внука – наследника.

Интересно, как ему понравится, если его внук будет носить фамилию Форд?

Глава 92

Трудно поверить.

Видно, правду говорят, что в наши дни даже за хорошие деньги не найдешь приличных исполнителей.

Трудно поверить, что эти ублюдки не справились с простейшим заданием.

Эйбу не верилось, что Уилл Хейуорд все еще жив.

– Я хочу, чтобы об этом позаботились! – прорычал он в телефонную трубку. – Не сегодня, не завтра, а вчера! Вы меня поняли?

– Да.

– Я хочу, чтобы с этим безмозглым мерзавцем разделались немедленно.

Дни Хейуорда были сочтены с той самой минуты, как он осмелился разозлить Эйба.