От Киева до Москвы: история княжеской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 73

Рязанский князь пронюхал, что на него собирается гроза. Союзников себе он тоже нашел — призвал половцев, а Всеволода перехитрил. Дождавшись зимы, владимирский государь выступил на Рязань по кратчайшему пути, от пепелища Москвы по льду Москвы-реки. Но Глеб в это же время вторгся в его владения восточнее, от устья Клязьмы. К такой крепости как Владимир, он не стал соваться, а обрушился на Боголюбово, где его никто не ждал. Разграбил город, второй по значению в княжестве храм Рождества Пресвятой Богородицы, монастырь, а монахинь отдал половцам. Так поступал русский князь… Хотя он считал, что действует как раз благопристойно, сам-то монахинь не насиловал, не продавал, предоставил это степнякам. Набезобразничали и по селам, истребляли крестьян, набирали невольников.

Но пока враг увлекся столь выгодными промыслами, известия донеслись до Всеволода. Он повернул полки, заснеженными проселками быстро, повел их наперерез и застиг Глеба на р. Колокше. Наступила оттепель, лед подтаял, и река разделяла две армии. Стояли месяц, и в атаку не пойдешь, и не отступишь, противник погонится. Глеб с ордами половцев чувствовал себя вполне уверенно. Не учел, что молодой Всеволод был не менее умелым военачальником, чем покойный Михаил. Своих противников он переиграл мастерски.

Как только подморозило и лед окреп, он начал переправу в стороночке от расположения неприятеля. Послал на другой берег… свой обоз с небольшим отрядом прикрытия. Половцы и дружина Мстислава обрадовались, кинулись на приманку, такая добыча в руки плывет! Но отряд переяславских пограничников умел управляться со степняками, привычно осадил их. А Всеволод с мощным владимирским полком шарахнул прямо по ставке и дружине рязанского князя. И все. Войско лишилось командования и рассыпалось, половцы покатились прочь. В плен попали Глеб с сыном Романом, Мстислав Ростиславич, их бояре, в том числе изменник Боголюбского Борис Жидиславич. Ярополк Ростиславич сбежал, но его выдали сами рязанцы, устрашенные полным разгромом.

Во Владимире неприятельских предводителей посадили в темницу. Среди южных князей у них нашлись родственники, заступники, обратились к Святославу Черниговскому, чтобы взял на себя роль посредника. Он прислал епископа, просил отпустить пленных. В Южной Руси установились именно такие правила: князья могли уничтожать города, захватывать и убивать население друг у друга, однако в любом случае князь оставался князем, если он проигрывал, ему грозила разве что потеря удела.

Но владимирский народ, хлебнувший лиха от Глеба, Мстислава и Ярополка, смотрел на вещи иначе. Требовал казнить или, по крайней мере, ослепить главных врагов. Всеволод был совсем не злым человеком, он пробовал смягчить участь пленных. Предложил Глебу свободу, если он отречется от княжения, отдаст Рязань сыну и уедет на юг. Как бы не так! Пленник гордо отказался:

Но таким ответом он сам определил свою судьбу. О переговорах узнали горожане, возмутились и взбунтовались. Тюрьму разнесли, Глеба убили.

Остальных князей Всеволод все-таки спас. Сам вышел к разбушевавшейся толпе, уговорил народ, что сын Глеба Роман не виноват в злодеяниях отца, отпустил его. А Мстислава и Ярополка государь пообещал ослепить, владимирцев это вполне удовлетворило. Хотя Всеволод понимал, что его племянники были всего лишь игрушками в чужих руках. Не забыл, как дружили с ними, как вчетвером ехали из Чернигова на княжение. Наказание всего лишь разыграли, завязали Мстиславу и Ярополку глаза и быстренько выслали их вон. Как только они доехали из Владимирского княжества до Смоленского, в Смядынском храме оба «чудом прозрели».

Но Всеволод III проявил милосердие отнюдь не ко всем преступникам. Убийц Андрея Боголюбского он повелел разыскать. Кучковичи увезли с собой предостаточно драгоценностей, устроились припеваючи в ростовских владениях. С одним из них сожительствовала и княгиня-болгарка, из-за этого ее тоже стали называть Кучковной, даже путали с первой женой государя. Но идиллии пришел конец. Всех цареубийц арестовали, зашили в коробах и утопили. Озеро, куда их кинули, стало с этого времени называться Поганым. Даже много веков спустя в нем не ловили рыбу, из него не брали воду, и в народе ходило поверье, будто в озере до сих пор плавают в замшелых коробах проклятые Кучковичи…

34. Всеволод III Большое Гнездо

Боярский мятеж подавили, агрессивного соседа сломили… Вроде бы, Владимирское княжество могло спокойно жить да радоваться. Не тут-то было! Спасенные Мстислав и Ярополк Ростиславичи мудростью не отличались, и с чувством благодарности у них было туговато. Наоборот, загорелись мстить — упрямо, тупо, по-мелочному. На Рязань больше рассчитывать не приходилось, ну так они отправились в Новгород. А здешние бояре хорошо помнили, как подчинялись Боголюбскому, ездили на поклон к нему. Очень опасались, как бы Всеволод III не восстановил подобные отношения. Вместо этого предпочли принять «прозревших» князей. Правда, Мстислав вскоре умер, но Ярополку сохраненные глаза совсем ослепила злоба. Он устроил базу в Торжке и принялся совершать вылазки на владимирские земли — поразбойничать и улизнуть назад.

Всеволод III в ответ громыхнул кулаком. Арестовал новгородских купцов в своих городах и выступил с полками на новых неприятелей. Подступили к Торжку, Ярополк успел скрыться, а горожане запаниковали, выслали делегатов. Обещали заплатить выкуп, больше не шалить. Великий князь, как и раньше, не желал доводить до крайностей, согласился на переговоры. Но простых владимирцев уже допекли то одни, то другие враги. Они из прошлого опыта вынесли урок: если соседи повадились пакостить, надо проучить их покрепче, иначе все равно не угомонятся. Воины объявили государю:

Сами бросились на приступ, разорили Торжок, а жителей увели в плен. В Волоке Ламском население узнало о разгроме Торжка и разбежалось, пустой город просто подожгли. Тут и новгородцы всполошились, запросили мира, изгнали Ярополка, за это Всеволод III отпустил всех пленных.

А на Рязанщине после смерти Глеба осталось пятеро его сыновей. Они сразу перессорились. Старший, Роман, освобожденный Всеволодом, начал притеснять братьев, отобрал их уделы. Младшие пожаловались Владимирскому государю, и он заступился. С одной стороны, добился справедливости, с другой — подтвердил свое право повелевать другими князьями, выступать судьей в их спорах. Но после свар и смут, потрясших Владимирское великое княжество, далеко не все готовы были признать это право.

В Южной Руси продолжались жестокие драки за Киев между Святославом Святославичем Черниговским, Ярославом Луцким и сыновьями Набожного — Рюриком и Давыдом Ростиславичами. После бесплодных схваток две стороны из трех кое-как договорились. Черниговский князь и Ростиславичи прогнали Ярослава Луцкого и условились между собой, что в столица достанется Святославу, но он будет владеть Киевом с согласия Рюрика и Давыда, и только лично, а не наследственно.

Святослав Святославич всегда был другом Владимирского государя, помогал ему. Пока Михаил и Всеволод боролись с боярами и рязанцами, их жены жили в Чернигове. Но… Святослав видел устройство Руси по-своему. Он старший, он выступал покровителем сыновей Долгорукого. Теперь, когда он стал Киевским государем, Всеволод должен подчиниться его власти. Таким образом, возродится старая традиция, центр державы возвратится в Киев…

Но Всеволод вовсе не спешил признавать главенство Святослава. И не спешил признавать первенство Киева. Наоборот, он осознал правоту убитого Андрея: будущее принадлежит Северной Руси, а не Южной. Именно ее надо возвышать и укреплять, она станет собирать вокруг себя разобщенные княжества. Именно этим и занялся Всеволод, привязывал к Владимирской земле новгородцев, рязанцев. Святослав понял, куда гнет его бывший подопечный. Такая политика не на шутку раздражала Киевского властителя. Надо же, мальчишка вздумал стать новым Боголюбским! Если не хочет считаться со старшим, надо заставить.