Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина. Страница 108

— Хорошо. Куда ехать?

— В Швейцарию.

— Опять? — поразилась она.

— Нет, теперь в Цюрих. Но сделаем крюк и поедем через итальянскую границу.

— Нет, Халид, мне это всё не нравится. Цюрих, конечно, не Базель, но швейцарская полиция везде одна и та же.

— И что? Разве кто-то знает нас в лицо? Тебя точно нет.

— А почему именно через Италию?

— Но не через Западную же Германию. Тебе там, наверняка не нужно появляться.

— Ну да, конечно.

Делать было нечего, пришлось соглашаться. Известив Родерика, куда направляется, Алекс получила заверение, что он поедет за ней следом, дабы незримо контролировать ситуацию.

По дороге Алекс с Халидом живо обсуждали новость последних дней — то, как ООН признала государственную идеологию Израиля, сионизм, разновидностью расовой дискриминации и апартеида.

— Наконец-то до них дошло, — заключил Халид. — восемь лет прошло с начала оккупации Западного Берега и Газы и геноцида палестинцев на этих землях, а они только сейчас заметили, что что-то не так с сионистами.

— Лучше поздно, чем никогда, — возразила Алекс. — Правильно проголосовали те семьдесят две страны. Сионизм это и есть расизм. Помню… — Алекс замялась, поняв, что чуть не проговорилась о своем немолодом возрасте, — …в общем, в тридцатые годы в Германии, когда нацисты выпустили те расистские законы о чистоте немецкой крови, первыми кто их поддержал, были сионисты. Они так и сказали, какие хорошие законы, благодаря им еврейский народ сохранит чистоту и своей крови, — и, припомнив о своем статусе полукровки второй степени, Алекс с чувством добавила, — сволочи фашистские. Теперь понятно, почему после нацистов выжили только сионисты, а не ребята из Бунда. Потому что фашист фашиста не обидит.

— Между прочим, — как бы невзначай произнёс Халид, — два года назад в ООН приняли другую резолюцию, о праве народов на борьбу против иностранного господства, колониализма и расистских режимов. Так что теперь пусть попробуют сказать, что мы не правы, когда боремся с Израилем.

Алекс кивнула. А ещё она подумала об ВИРА и борьбе с английскими колонистами на ирландской земле. Значит и их ООН благословляет…

Только проехав пропускной пункт близ Кьяссо и взяв путь на Цюрих, Алекс спросила:

— Так ты мне скажешь, кто твой товарищ?

— Его зовут Карлос, он уже несколько лет с Народным фронтом освобождения Палестины. Когда король Иордании устроил палестинцам «черный сентябрь», Карлос был там и воевал на стороне палестинцев.

— Похвально. Он тебе хотя бы намекнул, что задумал?

— Лучше тебе услышать это лично от него.

Прибыв в Цюрих и устроившись каждый в разных гостиницах, они в этот же день направились на встречу в отель Хилтон. Алекс кисло посмотрела на фасад роскошного здания, до боли знакомые огромные буквы, и прошла в фойе. Портье назвал номер, где их уже ждали. Халид вошёл первым.

Алекс не могла понять, зачем борцу за свободу Палестины такие роскошные апартаменты, но увидев Карлоса воочию, в мыслях проскользнуло лишь два слова «денди» и «пижон». Уверенность в себе сквозила в каждом его движении, привычка к красивой жизни читалась на лице, а улыбка в адрес Алекс говорила, что он любит и умеет нравиться женщинам. Сглаживали его великосветский образ только неуместные бакенбарды и усы. Кого-то он ей напоминал, но Алекс не могла понять кого именно. Ей ужасно хотелось спросить Халида, а не ошиблись ли они дверью, ибо человек, к которому они пришли, меньше всего походил на борца за свободу, если только не личную.

После краткого приветствия Карлос заговорил:

— Садись, Нада. Что будешь, виски, коньяк или мартини?

— Я не пью во время деловых поездок, — строго произнесла она.

— Надо же, — усмехнулся Карлос и налил выпивки себе и Халиду. — Ты ведь из Движения 2 июня? — внезапно по-немецки спросил он.

— Из него самого, — не растерявшись, ответила Алекс.

— Знаешь Энджи?

Наверное, тут ей следовала сказать «да», тем более, если Энджи состоит в Движении 2 июня, тем более, если Карлос с этим Энджи знаком. Но она сказала правду:

— Нет.

— А, ну да, — будто что-то вспомнив, кивнул Карлос, — он же из Революционных ячеек.

Алекс не прокололась, но от его слов ей стало как-то неприятно. Она явственно ощутила, что Карлос её прощупывает, хочет подловить не нестыковках. Он видит её в первый раз и не доверяет. Разумно, но…

— Разве Халид не говорил тебе про меня? — спросила она прямо.

— Говорил. Но этого мало. Что ты умеешь ещё кроме как контрабандой возить оружие и стрелять в чужую голову в упор?

Последнее замечание начинало злить, но Алекс старалась держать себя в руках:

— А что тебе нужно?

— Я первый спросил. Отвечай.

Не просьба — приказ. Пришлось слушаться:

— Умею работать со взрывчаткой.

— Как именно?

— Могу собрать взрывное устройство.

— Из чего?

— Блин, — не выдержала этот пытливый допрос Алекс, — а сам как думаешь? Если захочешь, сварю тебе гелигнит, килограммов так пятьдесят, а если дашь пластиковую взрывчатку, присоединю её к таймеру и будет бомба с отсроченным стартом.

— Таймер не нужен.

— А что тогда?

— Кнопка. Простая кнопка, нажал и… — он изобразил пальцами брызги — бум…

Эта идея Алекс не понравилась. Становиться камикадзе во время акции очень не хотелось.

— Может лучше ручную бомбу с коротким запалом?

— Поджигать запал не будет времени. Кнопка быстрее и надежнее.

— Я на такое не решусь, — честно призналась она.

— Ну и ладно, — Карлос снова перешел на английский, чтобы Халид их понимал. — У меня есть другой человек, он умеет обращаться со взрывчаткой куда лучше тебя и все сделает. Но раз ты умеешь стрелять, будешь заниматься именно этим.

Сколько пренебрежения и сарказма было в его замечании, и Алекс не стерпела такого обращения. Если он с ней так играет, ей тоже хочется поиграть в ответ. Пересев и кресла на один диван с Карлосом она улыбнулась и спросила:

— В кого стрелять?

— А в кого ты можешь?

— А в кого ты попросишь?

Прильнув ближе и не сводя с Карлоса глаз, Алекс скользнула рукой по краю его пиджака. Карлос смотрел на неё слегка удивленно, но сопротивляться не стал. Он только повернулся в сторону Халида и снова посмотрел на Алекс. Судя по взгляду Халида, он понял её настрой правильно и потому сцена на диване его не смущала.

— В кого угодно, но с расстояния хотя бы десяти метров. Сможешь?

Хоть её руки Карлос не отвел, но было понятно, что особого интереса к Алекс он не испытывает, только легкую заинтересованность, не более. Что ж, и такое бывает, наверно ему совсем не нравятся блондинки.

— А какая разница далеко или близко? — упорно продолжала очаровывать его взглядом Алекс, а рука уже скользнула под его пиджак.

— А такая, — надменно объяснял он ей, словно маленькой девочке, — что чем ближе ты подойдешь к цели, тем больше вероятность, что целью станешь уже ты.

— А если у цели нет оружия? — сделав наивный взгляд, продолжала заговаривать ему зубы Алекс.

— А если есть?

Щелкнул курок. Взгляд Карлоса тут же изменился, стоило ему почувствовать, как дуло его же пистолета уткнулось ему в бок.

— Ну что, стратег, — уже серьёзным голосом заговорила Алекс, — так как лучше стрелять, с безопасных ста метров и наугад или лучше суметь подобраться ближе и стрелять в упор и наверняка?

В глазах Карлоса полыхнули искры ненависти и злобы, но лишь на миг. Смеясь, Алекс ликовала от своей победы. Наконец и Карлос улыбнулся и пару раз хохотнул.

— А ты действительно стоящая штучка, а ещё глазастая, раз заметила, — заключил он нехотя.

Алекс вернула ему пистолет, и он снова заткнул его за пояс.

— Халид, ты знал, что так будет? — все ещё улыбаясь, спросил Карлос, хотя ему явно не было весело.

Халид неопределённо пожал плечами.

— Ты со всеми мужчинами так обращаешься? — спросил Карлос Алекс.

— Только с теми, кому хочу продемонстрировать собственное превосходство, — был ему туманный ответ.