Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович. Страница 14

Краузе барахтаясь в снегу, подобрал упавшую при падении с головы шапку-колчаковку, и прижался к толстому стволу дерева, сдернул с ремня винтовку, сорвал с прицела чехол. Руки, привычные до автоматизма, все делали сами, прапорщик в это время успевал вертеть головой. Его лошадь так и лежала на дороге недвижной массой, пуля прошла наповал. Рядом с ним, с той же стороны дороги, в паре метров ржал конь Азанчеева: поручик уже тоже спешился, и пытался усмирить объятого болью коня, у которого кровь хлестала из задней бабки. На другой стороне дороги - не было времени сговариваться кто-куда - с седла тяжеловато, без привычной молодцеватой легкости, слез в снег Жемчужин, и неловко возился, налаживая в руки карабин.

'Засада, - провернулось в голове Краузе. - Ждали на дороге. Подъехали б мы ближе, сняли б махом, может и без шума. Как увидели, что мы встали, -пришлось стрелять как на руку легло. Жемчужин спас...'. - Краузе мельком глянул на пояс, где среди прочего скарба в кобуре висела британская латунная ракетница фирмы 'Уеблей и Скотт'. На случай сигнала основному конвою, она была снаряжена красной ракетой. Но теперь, в сигнале не было проку. Штаб-ротмистр Гиммер и остальные уже конечно услышали пальбу...

Дерево рядом глухо вздрогнуло от удара пули, посыпалась сбитая в снег кора.

- Жемчужин, цел? - Крикнул Краузе.

- Живой... - глухо отозвался Жемчужин, проворачивая пуговку предохранителя на карабине.

Азанчеев тем временем вытащил свой револьвер, и уткнув метавшемуся коню в подбородок, выжал спуск. Конь рухнул в снег, взметнув пыльную дымку. -Прости Бончик... - выдохнул Азанчеев, и бросился к ближайшему дереву, ругаясь безобразным казарменным матом.

- Краузе выдохнул, и высунулся с винтовкой, стараясь едва отставать от дерева. Дорога была пуста. Лес закрывал вид, - в прицеле и втором, свободном глазе мелькали стволы, сучья, снег. Но вот, наискосок через дорогу, в нескольких десятках метров мелькнул ствол винтовки, и рукав, - а мгновением позже мозг разобрал полускрытую за еловой ветвью фигуру. Краузе аккуратно подвел прицел, и вложил противнику пулю в лоб. В прицеле было прекрасно видно, как пуля снесла тому пол-лица, и тело ничком рухнуло на землю.

- Краузе, - крикнул Азанчеев, - видишь их?

- Да.

- Кто они?

- Черт разберет...

Хлестанул короткий карабин Жемчужина, - кто-то в лесу отчаянно закричал.

- Бойцы! - Заорал кто-то в лесу хорошо поставленным командирским рыком, -разворачивай фронт перпендикулярно дороге! - Голос замялся. - То есть поперек дороге разворачивай! Ну, пошли!

Краузе попытался найти хозяина голоса, - пустое дело, звук метался в лесу, перебиваемый частым треском выстрелов. Деревья трещали принимая пули. Хлопнуло где-то над головой - перебитая тяжелая ветвь рухнула на голову, сбив прицел, сыпанув за шиворот снега. От случайно выжатого спуска пуля ушла в землю, метрах в десяти перед ним. По шее растекся влажный холод. Краузе шепотом выплюнул матерок, и снова заводил своей оптикой.

Задача дозора была, - обнаружить врага. Это они сделали. По уговору, в случае нападения на передовой дозор, Гиммер на этом участке уводил конвой в лес, по правую руку. Действия дозора были на усмотрение. По возможности задержать врага, и дать конвою время. Старший по дозору - Азанчеев. Об отходе он пока молчал. Значит... ищем цели дальше.

В прицел попал еще один, - белый офицерский полушубок, без погон. Мелькнула на рукаве нашивка, - две простых красных полосы. Краузе подвел острие пенька оптики, и выжал спуск, - фигура на секунду застыла, нелепо скрючив руки, и в корчах осела на колени. Краузе отработал затвором стрелянную гильзу.

- Комода ранили!.. Ткаченко, ранили!.. - Заголосили впереди.

- По-моему это красные! - Хрипло крикнул Жемчужин.

- То-то чую, дерьмом несет! - Отозвался Азанчеев.

Краузе держал в прицеле дергающеюся в снегу фигуру в полушубке с нашивками. Слева, сшибая снег с еловых лап подскочил человек, и наклонился к раненному. Краузе выжал спуск, и человек рухнул на обладателя полушубка внахлест. Все как учили во французской снайперской школе...

- Пулемет сюда! Пулемет! - Басил кто-то впереди.

В стороне от дороги, уже в глубине леса мелькнул чей-то силуэт в мужицком тулупе. За ним еще один. Краузе вскинул ствол, и влет - как рябчика -пустил пулю. Тулуп рухнул с ног, и впилился в молодое дерево так, что сбил с него весь снег. Второй упал сам, и исчез из видимости.

Однако, их обходили...

- Азанчеев, - обходят справа! - Лаконично сообщил Краузе, и открыв затвор, полез в патронташ за патронами. Немецкий прицел был хорош, но после его установки винтовка не заряжалась махом, обоймой. Каждый патрон требовалось вставлять по одному. Пальцы в тонких перчатках немели, и теряли ловкость. Патроны выкарабкивались из патронташа трудно. Проклятый холод. Плохое время для стрелка...

Азанчеев обернулся к Жемчужину.

- Жемчужин! Жемчужин! -и Когда Жемчужин обернулся, резко махнул рукой к себе. - Махом!

Жемчужин хмуро кивнул, - закусив губу поднялся, и отвалился от дерева. Лицо его было бледным. Поднял под на ноги коня, который все это время смирно лежал за ним. Азанчеев отставил карабин, и снова достал из кобуры Наган. Не бог весть какой залп, но все же быстрее чем винтовкой...

Жемчужин подхватив Карабин, и потянув коня за узду, тяжело рванулся через дорогу. Азанчеев начал методично выжимать спуск Нагана туда, где ему виделось или чудилось движение. После восьмого выстрела, револьвер издал сухой щелчок. Снег на дороге рядом с бегущим Жемчужиным вздыбился дымкой, но он проскочил, и тяжело привалился к стволу недалеко от Азанчеева. Коня он хлопнул по крупу, шепнул ему что-то, и тот как дрессированная собака, отбежал от него на десяток метров вглубь леса, и снова упал с ног.

- Будем отходить, - сказал Азанчеев, и выстрелил из карабина. - черт разберет, сколько их тут. Но лупят плотно. Рядом хлестанул второй выстрел, - Краузе закончил перезарядку, и снова был в работе.

- Ша! Шабаш стрельба! Послышалась спереди о тпротивника. - Щас будет слухач! Слухач! Слухач... - покатилось по лесу разными голосами. - А вы забирайте левее!..

Краузе водил взглядом по мешанине из ветвей и просветов между ними. Что-то наискось, на другой стороне дороги привлекло его. Человек с каким-то непонятным аппаратом возился в снегу, стараясь докопаться до твердой земли. Краузе на секунду замешкался, глядя на агрегат. Тут же сообразил, -нечто вроде бомбомета, каких он навидался еще в той, окопной войне. Только очень маленького, почти без станины. Человек сунул в жерло бомбомета гранату с оперением на конце. - Краузе, подводя пенек ему под сердце иронически улыбнулся. - Выпускник 'Михайловского Артиллерийского', он представлял какую точность даст этот аппарат без нормальной станины, прицела, и механизма точной наводки. В белый свет как в копеечку - наверно краснопузых бодрит сам грохот...

Левее него, за спиной, хлопнул карабин Жемчужина. Человек с бомбометом в прицеле Краузе будто охотничий пес повел головой, и чуть подвернув свой агрегат что-то нажал. Бабахнуло, аппарат подскочил в клубах дыма, лес наполнил гнусный вой, знакомый Краузе еще по полям Великой Войны. И тут же сзади, за его спиной что-то жахнуло. Краузе сбился, и обернулся. Бомба попала в дерево, аккурат рядом с Жемчужиным, метрах в двух от земли, и начисто вынесла часть ствола. Дерево с наклоном, и протестующим треском древесины ломилось в месте взрыва. Азанчеев испуганно пригнулся. Жемчужин... Жемчужин валялся на земле, нелепо подвернув руку и ногу. Краузе с холодной свирепостью обернулся обратно, снова поймал человек с бомбометом в прицел, вывел пенек ему в лоб под надвинутой папахой, - и выжал спуск.

Человек с бомбометом поймал свою пулю, так что из головы только брызнуло. Но перед тем, он успел поднять голову, и Краузе увидел его лицо. И узнал. И ужаснулся.

'Не может быть, - растерянно мелькало в голове Краузе, пока руки заученно провернули и дернули завтор. - Это не он. Не может быть он. Не должен быть он!'.