Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно - Мухин Юрий Игнатьевич. Страница 93

Первый — налоги, причем они должны быть как можно многочисленнее и запутаннее. В этом случае для их сбора и для толкования налоговой системы нужна уйма чиновников и ученых. Второй – ограничение потребления, ограничение доходов работников промышленности и сельского хозяйства.

В осуществление первого способа бюрократы провернули через Верховный Совет законы о налогах и сопутствующие им постановления Совмина.

Достаточно сказать, что уже в 1991 году налоги от балансовой прибыли предприятий (без налога с оборота) в среднем достигли 65,5 процента.

Второй путь – заставить рабочих и крестьян снова заплатить за то, что им и так принадлежит – за землю и заводы. Для этого бюрократия стала интенсивно убеждать, что все, что в стране создано руками рабочих и крестьян, принадлежит государству, подразумевая под государством себя саму. А раз так, то бюрократия имеет право свою собственность продать тому же народу или людям с деньгами.

Вот такими, в общем, не очень хитрыми приемами бюрократия страны начала энергично строить свое общество.

КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЕ СИЛЫ

Силы бюрократической революции – это стихийная масса людей, желающих как можно удобнее расположиться на шее у народа, фактически ограбить его. Их стратегия и тактика инстинктивны, их истинные цели не могут быть обнародованы, их сторонники в народе – просто обманутые. Эти силы не имеют ни общественно полезных идей, ни несущего их центра. Это вошь на тифозном теле, старательно доказывающая, что тело без вшей существовать не может.

Силы контрреволюции – это те, кого обычно называют народом: работники промышленности, сельского хозяйства и те, кто народ действительно защищает – практикующие врачи и учителя; военнослужащие армии и милиции; несущие ответственность за конечный результат государственные чиновники. Последнее может вызвать удивление: чиновники, общепризнанные бюрократы, вдруг занесены в число контрреволюционных сил? Но речь идет только о несущих ответственность (наказание) чиновниках, а не об аппарате. Скажем, если цех или завод не дает продукции, то, как бы красиво ни отчитывались начальник цеха или директор, их все равно накажут – снимут с должности. Аппарат же цеха и завода будет спокойно существовать дальше.

Сейчас эти силы также стихийны. У них нет не только идей, но даже нет такой инстинктивной стратегии и тактики, которая есть у бюрократов. У большинства народа нет даже чувства, что его грабят. К тому же мудраки в органах формирования общественного мнения в интересах революционных бюрократических сил искусно сеют в народе семена алчности, разжигая его индивидуализм, злобу и зависть людей друг к другу, к чиновникам, действительно защищающим народ, всячески делая бюрократию героями

дня.

Возглавить контрреволюцию против бюрократии обязана была бы KПCC – это ее святая обязанность как партии народа. Но КПСС была парализована, а затем убита. Ее бюрократический аппарат, за многие годы намертво усвоивший только привычку услуживать начальству, оказался не способным самостоятельно думать и служить народу. Сами до мозга костей бюрократы, члены аппарата КПСС инстинктивно душили антибюрократические движения в партии еще до того, как на эти силы набрасывались нацисты или макакавочники.

Характерен пример с рядовым ленинградским коммунистом Н. Андреевой, травлю которой начал не кто иной, как орган ЦК КПСС «Правда».

Нахождение огромного, уцепившегося за свои места бюрократического аппарата на том месте, где должны находиться органы управления партией, разъединил ее, не дал ей возглавить народ в борьбе с бюрократией страны. Сам же аппарат, не веря, что он устоит перед нацистской и макакавочной бюрократией, срочно стал готовить себе места, создавая различные коммерческие организации на деньги партии и тех предприятий, где он еще имел влияние. Либо члены его перебегали во вновь создаваемые дерьмократией аппараты, нахально объясняя свое предательство необходимостью опять «служить народу», а то и, по обычаю макакавочников, чем-нибудь заумным, типа: «Хотя склонность русского народа... к эсхатологическому мышлению, вере в хилиазм заставляет меня задуматься: а может быть, и будет коммунизм через тысячу лет... Может быть, к этому времени кто-то решит проблему теодицеи». И задумавшись, академик Шаталин, выдавший это изречение (в глубокой уверенности, что умственная теодицея читающих его опус уже перешла границы старческого хилиазма), все-таки приходит к выводу, что «демократический социализм» есть «трюизм». А это ведь был очень высокооплачиваемый экономический идеолог партии. Так чего же было ждать народу от партии, у которой аппарат укомплектовывался такими идеологами, как Шаталин, и такими «преданными борцами», как Ельцин?

Есть еще одна сила контрреволюции, которая, безусловно, была готова стать на защиту народа и тоже была предана – это армия. Люди в армии ценою своей жизни готовы были исполнить свой долг перед народом. И Афганистан, кстати, показал, что нынешнее поколение офицеров мало в чем уступало офицерам 1941-1945 гг. Но армия была предана своими маршалами и генералами.

ГЛАВА 6. НЕУМЕН, РЕШИТЕЛЕН, ЗЛОБЕН

ФЕНОМЕН

Предыдущая глава, которая несколько сокращена и исправлена, была написана как статья еще в конце 1990 года. Тогда сделанные в ней выводы об уничтожении КПСС и СССР казались дикими редакциям всех изданий. Ведь то было время, когда пьяный Ельцин в США перед телекамерами трогательно прижимал к груди партийный билет, КПСС проводила с обычной помпой свой двадцать девятый съезд, народ СССР однозначно высказался на референдуме за единую страну.

А автор ни с того ни с сего каркал, что и СССР и КПСС пришел конец, что революция бюрократов уже свершилась. В конце концов статья была напечатана только в 12-м номере «Молодой гвардии» за 1991 год, когда все ее предсказания подтвердились. Тут нет ничего странного, так как предсказания эти основаны на законах поведения людей, но объяснить это редакторам автор в то время не смог.

А макакавки шли и шли... Макакавку «свободные цены» меняла макакавка «противостояние властей», ее сменила макакавка «конституция».

Правда, читатели могут упрекнуть автора: он утверждал, что у бюрократии есть проблема – отсутствие вождей, а жизнь выявила явного и очевидного ее вождя – Б.Н. Ельцина.

Да, автор ошибался, считая, что ни один нормальный человек, то есть с нормальными умственными способностями, не согласится на такую должность. Но Ельцин – феномен: это не перепуганная и тупая бюрократия типа Горбачева с Политбюро, а очень интересная личность; это, по меньшей мере, мужик.

Попробуем рассмотреть его подробнее, оценить его умственные возможности, характер, отношение к людям, приемы политической борьбы, работоспособность. Тут нам помогает сам Ельцин, уже успевший надиктовать мемуары «Исповедь на заданную тему». Они, конечно, лживы, как и любая агитка, но когда человек врет очень много, то волей или неволей выдает факты, которые можно сопоставить между собой и самостоятельно прийти к более-менее надежным выводам.