Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П.. Страница 66

Тейер вернулся в Анлонгвенг в середине октября 1997 года. Ему через переводчика позволили наедине общаться с Пол Потом в течение двух часов. Это было первое интервью, которое «Брат номер один» давал кому-то с 1979 года. Вопросы Тейера касались эпохи ДК. «Как вам известно, — начал журналист, — большинство людей в мире считают вас ответственным за гибель сотен тысяч невинных камбоджийцев, которые не заслуживали подобных страданий». «Я отвечу, — кивнул Пол Пот. — Я хотел бы сказать вам, что пришел вести борьбу, а не убивать людей. Даже сейчас, когда вы можете посмотреть на меня, разве я похож на жестокого человека? Моя совесть чиста».

Тейер стал давить, требуя от Пол Пота признать, что тот «совершил очень серьезные ошибки» во время пребывания у власти. Пол Пот отвечал умело, в учительской манере: «Здесь есть две стороны. Есть то, что мы сделали неправильно, и то, что мы сделали правильно. Ошибка состоит в том, что мы совершили кое-что против народа… но другая точка зрения, как я вам говорил, заключается в том, что без нашей борьбы Камбоджи бы сейчас не существовало».

Обеспечив себе, как ему казалось, место в истории, Пол Пот больше интересовался разговором о своей болезни, семье и о времени, проведенном им во Франции и Югославии, чем беседой о годах пребывания у власти. Он рассказал Тейеру о перенесенном им в 1995 году инсульте, о том, как ему было скучно находиться под домашним арестом, и с нежностью упомянул о дочери. Когда интервью закончилось, Пол Пот сказал: «Я чувствую себя очень, очень усталым». Однако он не смог удержаться от прощальной фразы и, когда ему помогали сесть в «Тойоту», сказал: «Я хочу, чтобы вы знали, что все, что я сделал, я делал для моей страны». Видимо, в машине ему пришел на ум еще один афоризм красных кхмеров, который руководящие члены партии использовали по отношению к врагам движения. «Колесо истории безжалостно, — говорится в этом изречении. — Не суй в него руку или ногу, иначе их непременно отрежет». [331]

За следующие несколько месяцев состояние здоровья Пол Пота ухудшилось, равно как и положение тех, кто держал его в плену. В марте правительственные войска вытеснили красных кхмеров из Анлонгвенга на временную базу рядом с камбоджийско-тайской границей. Пол Пот жил под охраной в простом трехкомнатном доме.

15 апреля 1998 года в восемь часов вечера, как обычно, он настроился на трансляцию «Голоса Америки» на кхмерском языке. Главным было сообщение со ссылкой на Нейта Тейера о том, что те, кто держал Пол Пота, решили передать его трибуналу с целью выдвинуть обвинения в преступлениях против человечества. По всей вероятности, влияние этой радиопередачи оказалось фатальным.

16 апреля, когда уже стало известно, что Пол Пот умер, Та Мок так описал Нейту Тейеру последовательность событий: «Он сидел на своем стуле и ждал, когда придет машина. Но почувствовал себя уставшим. Жена предложила ему отдохнуть. Он лег на кровать. Жена услышала, как он стал хватать ртом воздух. Это был предсмертный хрип. Когда она дотронулась до него, он уже скончался. Это случилось в 22.15 вчера вечером». [332]

Тело Пол Пота показывали журналистам 16 и 17 апреля, двадцать три года спустя после того, когда красные кхмеры победным маршем вошли в Пномпень. 18 апреля Пол Пота кремировали на расчищенном участке в джунглях. Никто из важных фигур не почтил кремацию своим присутствием. Не было на ней и жены Пол Пота с дочерью. После завершения церемонии с журналистами побеседовал представитель руководства красных кхмеров. «Большинство людей счастливо оттого, что Пол Пота больше нет, — сказал он. — Больше нет никаких красных кхмеров, никакой плохой репутации». [333]

Беседуя с кхмерским репортером от радиостанции «Свободная Азия» 17 апреля, Та Мок выступил с более грубой эпитафией. «Пол Пот сгнил, — сказал он, — как перезрелая папайя. Никто его не убивал, никто его не отравлял. Теперь его нет, у него нет власти, нет прав, он значит не больше, чем коровья лепешка. Коровья лепешка и то важнее, чем он. Мы можем использовать ее как удобрение».

Пол Пот умер бесславно, в том бесчестье, в которое он вверг миллионы кхмеров, в условиях почти таких же бесчеловечных, как те, с которыми столкнулись его жертвы. Свершилось суровое правосудие. Пол Пота было трудно оплакивать.

Какое наследство он оставил после себя? Чего он искал и чего добился за годы пребывания у власти? Представление о Камбодже, какой он видел ее в своих мечтах, — экономически самостоятельной, всемогущей — вероятно, проносилось в умах и других камбоджийских правителей со времен упадка Ангкора в XV веке. Некоторые из них поддавались этим видениям и находили покровителей (и сателлитов), которые могли помочь воплотить мечту в жизнь. Другие, пожалуй, их было большинство, думали, а нужна ли Камбодже самостоятельность? Что от этого выиграет страна и какую выгоду получат лично они? В постангкорской Камбодже антигероическое поведение правителей и схожих с ними простых людей имело смысл. Одна из ценностей анти-геройства — и она какое-то время играла на руку коммунистам — заключалась в том, что камбоджийское общество стоически ли, с обидой ли, но примирилось с такими иерархическими структурами, в которых на «меньших» людей не обращалось внимания — за исключением тех случаев, когда они могли служить и кормить богатых и сильных.

В камбоджийской истории Пол Пот стоит в ряду правителей-мечтателей. На каком-то этапе своей жизни — возможно, в Париже, возможно, еще раньше — он взбунтовался против раболепия и покорности камбоджийского народа. Праздность королевской семьи угнетала его. Страдания, которые причиняла ему зависимость Камбоджи от Вьетнама и Франции, видимо, были искренни. Он разделял их с другими камбоджийскими интеллигентами того времени. В начале 1950-х он увидел в коммунизме набор методов, позволяющих достичь власти и освобождения. Их можно было применить и к Камбодже, чтобы уничтожить стоявшие на пути ее развития иерархичность, несправедливость и подхалимство. Решающая роль, которую предстояло сыграть в этом процессе таким интеллигентам, как он, означала, что реальные приоритеты камбоджийских бедняков, концентрировавшиеся вокруг семьи, религии и досуга, будут игнорироваться ради предположительно более высоких целей. В случае с Салот Саром видение нового общества, вероятно, было окрашено более личностными представлениями — представлениями о самом себе. Возможно, он считал коммунистическое движение способом личного самовыражения. Отчасти самовыражение происходило в форме осуществления власти над людьми с тем, чтобы контролировать будущее.

Чего стоил Пол Поту этот выбор — невозможно оценить. Начиная с 1960-х и до середины 1980-х годов, насколько мы можем судить, он отказался от прелестей семейной жизни. На многих этапах своей карьеры, особенно после 1975 года, он отвергал компромиссы и соглашения. Хотя в 1981 году он почти плакал из-за того, что «слишком многим доверял», он недрогнувшей рукой посылал на смерть сотни людей, с которыми работал, и до конца своей жизни он, наверное, не доверял вообще никому, кроме своей жены и дочери. Он никогда не сходил с избранного в 1950-х годах пути и ни разу подробно не говорил о цене, которую заплатил камбоджийский народ, чтобы подчиниться его представлениям о Камбодже, а после 1977 года — и его неизменной враждебности к Вьетнаму. Изменить свои представления или отказаться от них Пол Пот не мог, это было невозможно. Видимо, в последние годы жизни он по-прежнему опасался покушений на свою жизнь. Жалость к себе, гордость и самообман не давали ему взглянуть правде в глаза и объективно оценить последствия собственных поступков. Может в глубине души он и раскаивался, но Нейту Тейеру — а, значит, и «истории» — Пол Пот заявил, что его совесть чиста.

Иностранные державы, эксплуатировавшие тщеславие Пол Пота в своих собственных интересах, несут ответственность за большую часть страданий, выпавших на долю Камбоджи. Виноваты и красные кхмеры, после 1975 года воплотившие представления Пол Пота в жизнь и отправившие на смерть сотни тысяч сограждан. Многие выжившие сообщили, что они подчинялись «организации», а сам Пол Пот указал на то, что насилие, как и все прочее, было ответом на революционные императивы и давление заграничных сторон.