Лекции по истории русской философии (XI - XX вв.) - Замалеев Александр Фазлаевич. Страница 27

4. Ближайшим воспреемником идей Радищева по праву может быть назван А.И. Галич (1783–1848). Он обучался в Германии, где приобщился к шеллингианству. Однако адептом немецкого мыслителя не стал, отдавая предпочтение философии «светской и житейской, приводящей истинный опыт в связь с разумным ведением». Некоторое время занимал кафедру философии в Петербургском университете, откуда был уволен за пропаганду собственной системы. Из всех трудов Галича наиболее фундаментальный — «Картина человека» (1834), которая завершает просветительский этап развития русской философской антропологии.

Галич стоял у истоков антропологического космизма. В его философии человек — «сборное место» мироздания, гармонизирующее «средоточие» мира. Он исследует человека «в разуме общей природы», возводя проблему материи и духа до вселенских масштабов.«…В организме человеческом жизнь на земле, — писал он, — дает себе решительные порывы к свободе и тем достигает цели, к которой стремится через все степени исторического своего развития… Так-то человек является представителем всей планеты!»

Первое, что характеризует человека, — это деятельность. Побуждение к деятельности дает душа, которая не «предсуществует в умственном, неведомом мире», не творится Богом, а возникает через «рождение» и связана с природой, проникнутой «животворящими силами». Это похоже на пантеизм, но только по форме; в действительности Галич, подобно Радищеву, придерживался эволюционного взгляда на происхождение души и проводил качественное различие между силами природы и «идеальным началом» человека.

Сущность души находит свое выражение в познании. Галич создает собственную гносеологию — «духовную дидактику». Основу познания образует чувствование, или ощущение. «Чувствование есть непосредственное откровение существеннейшего, несомненного бытия, — семя и начало духовной нашей жизни». Теоретической стороной духовной жизни выступает «производство познания». Вершиной познания Галич считал «свободное познание», позволяющее «сознать и обозначить отношение между содержанием идеальных созданий», т. е. понятий и категорий. В понятиях закрепляются «мыслящие силы» ума, а категории представляют собой «понятия высшего, энциклопедического единства». Они либо выражают возможность быть чему-либо явлением, либо обозначают способ существования явлений. К первой группе относятся категории пространства, времени, движения, ко второй — количества, качества, отношения. Свободное познание позволяет постичь единство «основания и сущности», приблизиться «к последнему, безусловному началу всякого условного бытия и устройства», познать «гармонию между идеальным и естественным царством». Таким образом, познание объективного мира тесно смыкается с самопознанием человека. Познавая действительность, человек определяет свое место в природном бытии, а познавая самого себя, он овладевает «идеей доброго» — законами и принципами нравственности. Без знания природы не бывает истинной антропологии, без учения о человеке, «человекознания» — науки о мире, философии.

Оценивая роль Галича в истории отечественной мысли, справедливо признать, что именно он развил главные предпосылки философии «русского космизма».

Русское Просвещение создало самобытную национальную философию, которая по сущности своих идей, по своей духовности стояла на уровне общемировой философии. Она не только обеспечила быстрый взлет русской философии в XIX в., но и сохранила свое самостоятельное значение в качестве неисчерпаемого источника новых пророчеств и прозрений.

5. С новой силой расцвет русского материализма обозначился в середине XIX в. Это вызвано быстрым развитием отечественного естествознания, опытных наук. Передовая молодежь буквально раздваивается между Рахметовым и Базаровым — двумя литературными кумирами, выразившими ее политические и духовные идеалы. К.А. Тимирязев, характеризуя умственные движения в России второй половины XIX в. — «этой нашей русской эпохи Возрождения», писал: «…русская мысль движется наиболее естественно и успешно не в направлении метафизического умозрения, а в направлении, указанном Ньютоном, в направлении точного знания и его приложения к жизни».

Центральной фигурой этого движения был И.М. Сеченов (1829–1905), который в 60-е годы непосредственно примыкал к идейным позициям революционных демократов, находился в близких отношениях с Чернышевским. Его знаменитый трактат «Рефлексы головного мозга» (1861), написанный в защиту воззрений идеолога революционной демократии, составил целую эпоху в истории русского материализма. По словам И.П. Павлова, это была «поистине для того времени чрезвычайная попытка… представить себе наш субъективный мир чисто физиологически».

Сеченов исходил из положения, что жизнь на всех этапах развития есть приспособление организмов к условиям существования и что «в длинной цепи эволюции организмов усложнение организации и усложнение действующей на нее среды являются факторами, обусловливающими друг друга». Признавая неразрывную связь организма с условиями его существования, ученый особенно подчеркивал определяющий характер влияния среды на содержание психической деятельности человека. Вместе с тем он констатировал, что поскольку психическая деятельность человека выражается внешними признаками, то можно исследовать законы ее проявлений. Последние он сводил к одному знаменателю — мышечному движению, посредством которого организм реагирует на возбуждение извне. «Смеется ли ребенок при виде игрушки, — писал Сеченов, — улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение». В противовес психологам-идеалистам, доказывавшим, что «душа, в отличие от тела, самостоятельное и свободное начало» [К.Д. Кавелин], Сеченов выдвигал физиолого-материалистическое положение о родстве психических и соматических процессов. На его взгляд, даже самые простейшие из психических актов требуют для своего происхождения определенного времени, и тем большего, чем сложнее акт. Кроме того, психическая деятельность, возникающая лишь при условии анатомо-физиологической целостности головного мозга, развивается из чисто материальных субстратов — яйца и семени. Именно через их посредство передаются по наследству очень многие из индивидуальных психических особенностей, даже таланты. В то же время Сеченов отмечал, что содержание психической деятельности, вообще умственное развитие человека определяется прежде всего воспитанием, условиями его социального бытия.«…Характер психического содержания, — доказывал он, — на 999/1000 дается воспитанием в обширном смысле слова и только на 1/1000 зависит от индивидуальности. Этим я не хочу, конечно, сказать, что из дурака можно сделать умного: это было бы все равно, что дать человеку, рожденному без слухового нерва, слух. Моя мысль следующая: умного негра, лапландца, башкира европейское воспитание в европейском обществе делает человеком мало отличающимся со стороны психического содержания от образованного европейца». Из этого принципиального положения Сеченова следовали два важных момента: во-первых, отнесение к природе человека собственно физиологических процессов, общих всем людям и генетически связывающих их со всем остальным животным миром, и, во-вторых, определение сущности человека на основе культурно-исторических критериев, признание ее социальной специфики. Оба этих момента необходимо дополняют друг друга, но первостепенное значение сохраняется за физиологической стороной, составляющей исходное начало всякой психической деятельности.

6. Вершины сеченовский антропологизм достиг в трудах И.И. Мечникова (1845–1916), который, подобно своему учителю, также неразрывно связывал научные занятия с поисками «рационального миросозерцания». Для него наука имела смысл лишь постольку, поскольку способствовала «человеку достигнуть своей жизненной цели».

В чем же состоит цель жизни? «Мы должны, — писал Мечников, — всеми силами содействовать тому, чтобы люди, и мы в том числе, провели весь круговорот жизни в гармоническом сочетании чувства и разума, вплоть до наступления в глубокой старости чувства пресыщения жизнью… Тот факт, что люди в настоящее время лишь в исключительных случаях живут соответственно изложенной программе, зависит от дисгармонии человеческой природы, связанной с ее животным происхождением».