Тайник Русского Севера (с иллюстрациями) - Демин Валерий Никитич. Страница 87

Перед нами полный набор «гиперборейских реалий»: Подсолнечное царство, летательные способности людей и животных (Конек-горбунок), молодецкие яйца (коим соответствуют также мололильные яблоки других русских сказок и золотые плоды из сада древнегреческих Гесперид, живших, как известно, в Гиперборее) и т. д. и т. п.

Очень популярна была в свое время на Руси была и сказка о Еруслане Лазаревиче, которая вдохновила некогда молодого Пушкина на создание бессмертной поэмы «Руслан и Людмила». Принято считать: сюжет сказки заимствован — то ли с Востока, то ли с Запада. Такой разброс мнений свидетельствует прежде всего о неуверенности литературоведов и шаткости их позиций. Проводились, в частности, параллели между русской сказкой и сказаниями о Рустеме (Рустаме), включенными в многотомный эпический шедевр «Шахнаме» великого персидского поэта Абулькасима Фирдоуси (ок. 940–1020 или 1030). Нелепей ничего не придумаешь: как будто поэма сия знакома была широким и в основном неграмотным слоям русского средневекового общества. И почему-то никто не захотел понять простой истины: русская сказка о Еруслане Лазаревиче и персидские сказания о Рустеме (Рустаме) происходят из единого источника. Источник этот, несомненно, очень древний, восходящий ко временам индоевропейской этнолингвистической и социокультурной общности, которая в основном совпадает с гиперборейской эпохой.

Впрочем проницательнейший русский мифолог А. Н. Афанасьев совершенно точно указал на общеиндоевропейские архаичные корни русской сказки, заметив попутно, что лубочная версия сказки является «одной из любимых у грамотного простонародья». Афанасьев писал о сказке: «<…> Несмотря на встречающиеся в ней чуждые нам имена (Еруслан, царь Кар-таус, вещий конь Араш) и на очевидное влияние на ее состав приемов письменной литературы, в сказке о Еруслане есть много прекрасных эпических выражений и тех обычных сказочных мотивов, какие составляют исконную принадлежность всех индоевропейских народов» [выделено мной. — В.Д.].

Вот почему совсем не удивительно, что в некоторых эпизодах русской сказки явно слышны отголоски далеких доисторических времен и явственно обнаруживаются соответствующие реалии. Лолжно быть, читатель помнит, как заканчивается сказка? Еруслан Лазаревич оставляет свою законную жену Анастасию и устремляется в Солнечный город — столицу Девичьего царства, где властвует самая прекрасная из дев — царевна Поликария. Налицо несомненное сходство между Солнечным градом русских амазонок и гиперборейским Подсолнечным государством, о котором говорилось выше.

Гиперборейские отголоски в русском северном фольклоре встречаются во множестве. Взять хотя бы немеркнущий образ Конька-горбунка из записанной Пришвиным сказки, на котором Иван-царевич летает в Подсолнечное гиперборейское царство. Как видим, этот сюжет был достаточно распространен на Русском Севере еще в начале XX века. В свою очередь Петр Павлович Ершов (1815–1869) создавая свою знаменитую стихотворно-литературную обработку, постарался бережно сохранить и включить в текст собственной поэмы-сказки наиболее архаичные эпизоды и, в частности, описание все того же гиперборейского Подсолнечного города:

Приводить подобные примеры можно неограниченно…

Мировой фольклор, закодированная в нем информация и образы — неисчерпаемый кладезь знаний о далеком прошлом, охватывающем отрезок времени, несоизмеримый с письменной историей. В учебниках и научных книгах обычно описывается история, занимающая 2 тысячи лет новой эры и 3 тысячи лет до новой эры, итого — 5 тысяч лет. Это всего лишь жизнь 150 поколений, если считать по демографическому канону: 3 поколения в столетие. Не так уж и много с учетом того, что сюда умещается вся история мировых цивилизаций, начиная с расщепления арийской этнокультурной общности и становления древнейших государств Индостана, Китая, Двуречья, Малой Азии и Египта. Тотемная же история неизмеримо богаче и шире: 40 тысяч лет (условно) существования человечества, начиная с утра цивилизации — Гипербореи — и до нынешнего этапа его развития, — это 1200 поколений. Так не будем обеднять собственную историю! Тем более что тотемное прошлое не исчезло бесследно. Оно живет в современных символах, государственной и сословной геральдике, обрядах, традициях и, наконец, во многих фамилиях, названиях рек, озер, древних городов, селений и просто заповедных мест. По ним-то и удается расшифровать пути древних миграций и восстановить мысленные контуры истории и предыстории человечества.

До подземного царства рукой подать

Имеется еще один интересный аспект гиперборейской истории и предыстории, который требует особого внимания и отдельного рассмотрения. Предполагается, что во времена катастрофических климатических и геофизических изменений часть тогдашнего населения планеты попыталась спастись от смертоносного похолодания и ожидаемого очередного потопа не с помощью миграций на юг или перекочевки в высокогорье, а путем поиска убежищ прямо на месте — под землей. Для этого использовались прежде всего естественные подземные пустоты. Но не только они. Преданиями о подземных царствах и подземных жителях перенасыщен фольклор разных стран и разных народов. Есть ли в этих легендах рациональное зерно? Скорее всего есть! Дыма без огня не бывает.

Особенно много подобных сказаний на территории Севера вообще и Российского Севера в частности. Среди русского населения, а также аборигенов Европейской и Азиатской частей России особенно популярны рассказы о «подземной чуди», обитающей глубоко под землей и ведущей особый образ жизни. «Чудь» — собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду. У Николая Рериха есть даже символическая картина на данную тему, написанная в 1928–1930 гг. (рис. 142a).

Русские поморы, издревле промышлявшие на самой крупной островной территории России — Новой Земле, по-северному — Матке (откуда и поэтическое название пролива — Маточкин Шар) рисовали самые невероятные картины новоземельских ледяных городов, церквей и замков:

Детализация темы обнаруживается в преданиях российских саамов — древнейшей коренной народности Европейского Севера. О лопарской легенде поведал Василий Иванович Немирович-Данченко (1845–1936) — некогда весьма популярный и плодовитый писатель, чье собрание сочинений насчитывало 50 томов. Он еще в конце прошлого века пешком исходил чуть ли не всю Русскую Лапландию, написал об увиденном несколько сочувственных книг, одну даже детскую, «для народа и школ», с трогательным названием «Лопь белоглазая». По саамской версии, древний народ, что раньше обитал на Севере, погрузился на дно океана и там продолжает жизнь. Под водою, как и наверху: те же горы, леса, бродят звери, летают птицы. «Чудь подземная» (точнее было бы сказать, «подводная») пасет под водой не только оленей, но и моржей, тюленей, разводит вместо коров дельфинов, отбиваясь от нападения акул с помощью огромных железных луков и каменных стрел. Своеобразная полярная версия легенды о Невидимом граде Китеже, с той лишь разницей, что речь идет о целом народе, погрузившемся вместе со своими городами в пучину Ледовитого океана и продолжающем там прежнюю жизнь. Несомненная память о гиперборейских временах!