Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов. Страница 159

ЗАТЕМНЕНИЕ

Перевод М. Ваксмахера

Ну что поделаешь мы жили как в могиле
Ну что поделаешь нас немцы сторожили
Ну что поделаешь в тоске бульвары стыли
Ну что поделаешь сердца от горя ныли
Ну что поделаешь нас голодом морили
Ну что поделаешь мы безоружны были
Ну что поделаешь ночные тени плыли
Ну что поделаешь друг друга мы любили.

МУЖЕСТВО

Перевод М. Ваксмахера

Парижу холодно Парижу голодно
Париж не ест на улицах каштанов
Париж в лохмотья нищенки оделся
Париж как в стойле стоя спит в метро
На бедняков свалились новые невзгоды
Но мудрость и безумье
Скорбного Парижа
В себя вбирает чистый воздух и огонь
В себя вбирает красоту и доброту
Его изголодавшихся рабочих
Не надо звать на помощь мой Париж
Ты жив ты жизнью удивительной живешь
За наготой за худобой за бледностью
В тебе таится человечность
Она горит в глазах твоих Париж
Прекрасный город мой
Как шпага сильный тонкий как игла
Доверчивый и умудренный ты не можешь
Снести несправедливость
Несправедливость худший хаос для тебя
Ты от него Париж освободишься
Париж мой трепетный далекая звезда
Надежда неугаснувшая наша
Освободишься ты от горя и от грязи
Мужайтесь братья
Нет у нас ни касок ни сапог
Мы ни мундирами ни выправкой не блещем
Но в наших жилах вспыхивает солнце
Наш свет вернулся к нам
Достойнейшие пали ради нас
И вот их кровь клокочет в нашем сердце
И снова утро утро над Парижем
Час избавленья
Ширь весны новорожденной
Тупая сила рабья терпит крах
Рабы враги наши должны это понять
И если понимать они способны
Они восстанут.
1942

В ИСПАНИИ

Перевод М. Ваксмахера

Если в Испании есть дерево цвета крови
Это дерево свободы
Если в Испании есть неумолкший язык
Он говорит о свободе
Если в Испании есть чистый стакан вина
Выпьет его народ.

МЫ ДВОЕ

Перевод П. Антокольского

Мы двое крепко за руки взялись
Нам кажется что мы повсюду дома
Под тихим деревом под черным небом
Под каждой крышей где горит очаг
На улице безлюдной в жаркий полдень
В рассеянных глазах людской толпы
Бок о бок с мудрецами и глупцами
Таинственного нет у нас в любви
Мы очевидны сами по себе
Источник веры для других влюбленных.

ТРИСТАН ТЗАРА

Перевод А. Ларина

Тристан Тзара(наст. имя — Сами Розеншток; 1896–1963). Выходец из Румынии. В 1919 г. переехал в Париж, где возглавил кружок дадаистов; затем на рубеже 20–30-х годов примкнул к сюрреализму, став одним нз его теоретиков, а позже — резких критиков («Сюрреализм и послевоенные годы», 1947). В ранней лирике («Первое небесное приключение господина Антипирина»; 1916; «25 стихотворений», 1918) сквозь нарочитую заумь пробивается наивная свежесть взгляда на вещи. Участвовал в движении Сопротивления. У позднего Тзара поток метафор, сохраняя оттенок герметичности, отражает раздумья о призвании человека, его долге, его трагедии в счастье («Завоеванные полдни», 1939; «Земля нисходит на Землю»! 1946; «Дозволенный плод», 1956).

ПЕСЕНКА ДАДА

I
Эта песня дадаиста
сердцем истого дада
стук в моторе не беда
ведь мотор и он дада
граф тяжелый автономный
ехал в лифте невредим
он мизинец свой огромный
оторвал и выслал в рим
лифт за это
вот беда
сердцем больше не дада
вода нужна всегда
прополощи мозги
дада
дада
отдай долги
II
эта песня дадаиста
ни опти ни пессимиста
он любил мотоциклистку
ни опти ни пессимистку
муж негаданно нежданно
обнаружив их роман
в трех шикарных чемоданах
выслал трупы в Ватикан
не крути
с мотоциклисткой
ни с опти ни с пессимисткой
воде нужны круги
мозги твоя еда
дада
дада
отдай долги
III
песенка мотоциклиста
дадаистого душой
потому и дадаиста
что в душе дада большой
змей в перчатках и белье
закрутил в горячке клапан
и руками в чешуе
римский папа был облапан
и скандал
был большой
проклял он дада душой
мозги не с той ноги
мозги одна вода
Дада
дада
чулки туги

СМЕРТЬ ГИЙОМА АПОЛЛИНЕРА

мы ничего не знаем
мы ничего не знали про горе
пора леденящего холода
роет глубокие борозды в мышцах
он предпочел бы радость победы
в тишине умудряющей скорби мы в западне
изменить не в силах
если бы снег валил из земли
если бы солнце ночью всходило
чтобы нас обогреть
если бы кронами вниз красовались деревья
— сплошной плач —
если бы птицы с людьми поселились чтобы смотреться
в тихое озеро над головами людей
МЫ БЫ СМОГЛИ ПОНЯТЬ
смерть была бы приятным и долгим вояжем
бессрочным отпуском плоти из армии форм и костей