Царьград. Трилогия - Посняков Андрей. Страница 154

На следующий день Зевка ушел из дому с восходом – пристраивать украденное по хорошим знакомым. Алексей же провалялся часов до одиннадцати, после чего быстро собрался и, выйдя из дома, отправился к церкви Апостолов.

Мануил – в короткой светло-зеленой тунике с золотой вышивкой по рукавам и подолу – конечно же пришел не один – со слугами. После не слишком-то удачного купания, батюшка, как видно, не отпускал никуда любимое чадо, да и контроль, судя по всему, усилил.

– Александр! – узнав спасителя, мальчишка едва не бросился тому на шею. – Я уж думал, вы не придете.

– Пришел, пришел, – Алексей усмехнулся. – Есть одна просьбишка. Не к тебе, скорей, к твоему батюшке… Знаешь на Амастридском форуме пекарню некоего Андроника Филоса?

– Нет, не знаю, – отрок пожал плечами. – А что?

– Ну, батюшка твой должен знать… Хотелось бы наняться к Андронику ночным сторожем. Не мне самому, моему слуге… Но – просить надобно за меня. Запомнишь имя-то? Александр из Эпира.

– Еще бы не запомнить! – Мануил даже руками всплеснул. – И так молю Господа за твое здравие… и во здравие того лодочника… как его, ты не сказал, а он так быстро уплыл, что…

– Его зовут Селим. Турок.

– Значит, турок… Ладно, батюшка водит дружбу с турками, как и мои старшие братцы, а я вот, как-то не очень… – мальчишка неожиданно вздохнул и пожаловался: – Знаете, иногда хочется, чтоб их здесь вообще не было!

Ага, вот, нате вам! Этому-то с чего турки не нравятся? С жиру, наверное, бесится, никак иначе. Ишь, стоит… в богатой одежке, сытый, красивый… Папенькин сыночек. Правда, этот папенькин сынок спас Сеньку! Спас, а сам потом – утонул. Как вот утонул бы вчера, если бы не случайная помощь…

Алексей мысленно укорил себя – и с чего взъелся на отрока? Может, он и не такая сволочь, как его предатель-папаша?

– Я обязательно передам вашу просьбу отцу, – Мануил склонил голову. – Думаю, ваш слуга может подойти в эту пекарню уже завтра… И пусть только попробуют его не взять! Как, говорите, зовут хозяина?

– Андроник Филос. Здоровенный такой детина.

– Запомнил, – отрок кивнул и улыбнулся. – Что еще я могу сделать для вас, уважаемый господин Александр? Кстати, отец очень хотел бы увидеться с вами и лично отблагодарить… за меня… за мое…

Протопроедр задумчиво посмотрел на кресты церкви Апостолов. Пока еще кресты…

– Думаю, мы с твоим батюшкой скоро увидимся. Вот закончу дела… Да, вот еще одна просьба… – Алексей пощелкал пальцами. – Не знаю даже, как и сказать? Когда-то на Галате жила одна старушка, ее почему-то считали ведьмой… Гаркатида – не слышал такого имени?

– Нет. Но я спрошу у отца. Не сомневайтесь, узнаю. Батюшка сведущ во многих делах.

– Вот это было бы славно…

– Может быть, вы нуждаетесь в деньгах, господин Александр? – вежливо осведомился отрок. – Извините, пожалуйста, за вопрос, но… если да – только намекните.

Алексей призадумался: деньги пока были, но вот – надолго ли их хватит? Сколько здесь еще придется жить?

– Знаете, Мануил, у нас в Эпире говорят: от лишних денег только дурак отказывается!

– Вот и хорошо! – прямо-таки воссиял отрок, видать, очень уж ему хотелось отблагодарить своего спасителя и отблагодарить вполне искренне. – Я как раз прихватил с собой дюжину цехинов!

Дюжину цехинов – так называли здесь венецианские золотые дукаты. Дюжина! Почти сорок грамм чистого золота! Не так уж, конечно, и много, но… на жизнь будет вполне достаточно. А потом, если слишком уж припечет, можно попросить еще. Да главное тут не в деньгах – в пекарне! В пекарне. Эх, хорошо бы еще и ведьму выцепить! Но это уж как повезет, может, и вовсе не понадобится никакая ведьма, может, и пекарни хватит… Да, если что есть и третий запасной вариант – бандит Роман Родинка. Этот же гад как-то туда-сюда проскальзывал!

Здоровяк-пекарь Андроник Филос нового работника принял, можно сказать, с распростертыми объятиями. Во-первых, после известных недавних событий он и сам искал ночного сторожа, во-вторых – этот был протеже самого… м-м-м… очень и очень влиятельного человека, в-третьих, этот протеже запросил за свои охранные услуги совсем уж сущую мелочь – две аспры – то есть акче – за ночь. Ровно в два раза меньше разнорабочего-землекопа.

Уж конечно бы Андроник отнесся бы к этому подозрительно, кабы незнакомец не назвался философом, точнее сказать, не сам назвался, а проговорился в разговоре с тестомесом Фимкой – парнем веселым и разговорчивым, иногда даже больше, чем нужно. Ну сейчас-то поговорить с новым работником как раз было нужно. Вот Фимка, по хозяйскому знаку, и сговорил новичка зайти в соседнюю харчевню, вина выпить. До ночи, мол, еще долго – покуда хозяин все тесто посмотрит, покуда на завтра прикидку сделает… на все про все – часа два, не меньше. А сторожу на службу заступать аккурат после вечерни. В общем, уговорил, посидели, поболтали всласть. Новый работник – эпирец – разговорчивым оказался, много чего рассказывал – и о каком-то Гемисте, и Платоне, об Аристотеле… Потом – после третьей кружки уже – вообще завел беседу о смысле жизни. Изъяснялся мудрено:

– Не все то, что то, на самом деле – то.

И еще:

– Я нашел, не то, что искал, а искал не то, что хотел.

Такая вот философия.

Так Фимка-тестомес хозяину, Андронику, и доложил: мол, философ, такой же не от мира сего тип, как всем известный Мешамед-тизи, чей дом тут недалеко, по соседству. Суфий.

Ну, суфий так суфий – Андронику какая разница? Лишь бы стерег хорошо, да лишнего не брал. Пару пряников да лепешек за ночь съест – беда не большая. Тем более, и просили за него… очень-очень солидные люди. Теперь понятно, почему просили о таком неприглядном месте. Ночной сторож – оно для философа самое-то! Дверь запер, проверил все – сиди, философствуй, размышляй себе о смысле жизни… только не спи! Будешь спать, ворюги враз в пекарню влезут, покрадут все, а сторожа еще и придушат. Обязательно придушат – не в первый раз уж – так Андроник-пекарь нового сторожа стращал, чтоб тот бдительнее был, не только о своем, о высоком, думал, а – если и не за хозяйское добро радел, то за свою жизнь хотя бы.

Первая ночь для Алексея впустую прошла – ни в какой иной мир из пекарни дверь не открылась. Жаль, конечно, но, как говорится – надежда умирает последней.

И вторая ночь так же прошла, а за ней и третья, и четвертая, и пятая…

Все это время протопроедр жил – точнее сказать, дневал – на квартире у Зевки. Друг другу не мешали – Зевгарий ночью приходил, Алексей, наоборот, днем. Пекарь Андроник на своего сторожа не нарадовался – вежлив, аккуратен, исполнителен… и пару раз ворюг уже шуганул. (Это Зевка специально подсылал пошуровать мелких – повысить ночному сторожу имидж.) Пару раз еще протопроедр встречался с Мануилом, один раз, как и было условлено, у церкви Апостолов, другой же раз, на пляже, случайно вышло. Алексей, правда, туда не спину греть вышел, и не купаться – с лодочниками за жизнь болтал, выяснял исподволь – не видал ли кто некую девицу Мелезию, актрису, в уличном театре играющую. Нет, никто не видел – да и мало их осталось, актеров странствующих, турки к таким вещам неодобрительно относились, запрещали. Вот ничего и не выяснил протопроедр – что ж, и такое бывает, и очень даже часто.

С лодочниками простившись, пошел Алексей вдоль пристани, тут же и голос услыхал:

– Александр! Александр!

Оглянулся, увидал Мануила.

– Что, опять один купаетесь, уважаемый вьюнош?

Мальчишка разулыбался:

– Нет, знаете ли, не один. С ребятами знакомыми. Слуги еще со мной, батюшкины, да эти… султанские…

Султанские – это про трех турков было сказано: двое подчиненных, а третий – судя по одежке да чалме – над ними начальник, пусть маленький, да князек. Юркий, горбоносый, смуглый… бороденка длинная, узкая, глаза черные масляные. Уж так на Мануила смотрели… сладострастно, словно бы на девку молодую и красивую. Знал Алексей – турки да башибузуки на содомский грех падкие, да и за грех не считают. Судя по выражению лица Мануила – тот тоже это знал.