Урбания - Ляна Сафонова. Страница 73

Рор, как ни в чём не бывало, продолжал строчить из автомата, хорошо, хоть различал наших и ваших. Под его прикрытием Зейтт подхватил Астру и понёс её к оврагу перед крепостью. Таликор прорубал им дорогу. Эх, если бы мы могли запереться в крепости и дождаться прихода союзников из Куданны и Деллари! Всё эти распроклятые сулоры! Кто бы мог гарантировать, что они не вознамерятся сцапать кого-нибудь из нас?

И тут мой взгляд упал на тело одного из погибших белоозёрцев. Рядом с телом лежал довольно большой и тяжёлый лук, а также колчан со стрелами. Ага, вот и нашла! Я подобрала оружие, выбрала мишень и выстрелила, не целясь. Лук оказался очень тугой и после выстрела у меня немедленно заныли плечи. Но это того стоило! Сулор завизжал от боли, и ровно так же голосил тощий грелл в пяти шагах от меня.

Вот ты где, голубчик! И следующая стрела оборвала оба звука. Грелл зашатался и упал, а его сулор закружился в воздухе и полетел прочь, натыкаясь на готические башенки крепости и на крылья других сулоров. Те взбрыкивали, со спин некоторых из них падали недогадливые погонщики. Беспомощных зверей становилось всё больше и больше. Вскоре все эльфы, у которых было менее трёх противников, ощетинились стрелами, и всё больше диковинных цветов вырастало в глазницах сулоров и их погонщиков. Мои руки были уже изрезаны в кровь непривычной тетивой, но я продолжала стрелять, понимая, что судьба крепости зависит от того, будут летать сулоры над башнями Перекрёстка или нет.

Взошло солнце. В воздухе оставался только один зверь. Стрел у меня уже не было, так что я могла только наблюдать за эпической воздушной битвой, в которой сошлись одноглазый грелл, судя по всему, уже знакомый с эльфийскими стрелами, и Дайнрил верхом на уцелевшей геронде. Начала битвы я не видела, а завершилась она закономерно: грелл потерял голову. Правда - потерял, вместе с частью шеи. Взбесившийся сулор напал на своих же и приготовил пережаренные бифштексы из… ну, примерно сорока муатийцев. Затем он улетел на север, а войска врага потянулись назад. Сегодняшнее сражение всё же осталось за Светом.

–В крепость! - приказал Клейтас, как только орда отошла на почтительное расстояние.

Хорошее решение. Очень хорошее. Жаль, что я не в состоянии его выполнить. Стою, опираюсь о землю луком и даже пошевелиться не могу. Руки в крови (собственной, к сожалению), на ногах чей-то труп валяется, а по спине греллы реардой угодили, хорошо ещё, что её тупым концом. Стою, как дура - прямо-таки по тексту любимой Лизиной песни.

Тут-то ко мне и подошла Ника; труп отбросила, по морде дала - и пошла я кое-как. Всё на тот же лук, как на костыль, опираюсь, а Сантар в ножнах висит. Кто его туда положил? Эх, да кто, кроме меня? Другие-то боятся в него даже пальцем ткнуть. Наверное, это на меня затмение нашло. Одна мысль в голове вертится: сейчас бы на то озеро, на стыке трёх границ! Так, чтобы собаки не перепутали с куском мяса… Но, главное, от сулоров мы избавились, и, пока не прилетят новые, в Перекрёстке мы в относительной безопасности. Как раз есть время перевести дух и подлечить раны.

Что было дальше - не помню. Очевидцы утверждают, что я полностью отключилась сразу после того, как за последним воином закрылись крепостные ворота.

В реальный мир я вернулась где-то полтора или два часа спустя. Все Хранители, включая даже Клейтаса, расположились в средних размеров комнате, смежной с той, которую отвели мне. Вследствие увеличения численности гарнизона пришлось потесниться… моя удобная кроватка оказалась собранной из двух коек, и теперь их просто растащили по сторонам. Напротив двери стоял табурет, а по другую сторону - вторая половина моей бывшей кровати, которую отдали Астре. Ведьма ещё не пришла в себя. Да, я, конечно, слышала выражение "тумбочка между кроватями", но не думала, что оно применимо к данной ситуации.

Мои плащ и куртка лежали рядом на табуретке и, как ни странно, были не очень-то запачканы кровью. Я отцепила от пояса Сантар и вылезла на свет Божий, то есть в общую гостиную. Фрекатта с прищуром посмотрел на меня, на мои перевязанные какой-то дрянью руки, наложил восстанавливающие чары и вкратце объяснил, как пройти до ближайшей купальни. Да, видок у меня был то ещё, а запашок и того хлеще… Вот когда я обрадовалась, что взяла с собой тюк одежды и мыло с шампунем и полотенцем. Даже зубную пасту не забыла. Правильно. Как раз вовремя. Одеть всё чистое - и окружающим меньше хлопот на твоих похоронах. Так что я растолкала Астру, и мы вместе поплелись купаться.

Когда мы вернулись в свет (минут через сорок), в гостиной оказалось уже на два человека больше. Одним из них был Керриэль, второй же, строго говоря, был не человеком, а гномом в облачении куданнского гонца. Сейчас говорил он один - тараторил по-гномьи, и все его слушали. Я, конечно, не понимала ни словечка, а жаль, потому что раз народ так слушает, значит, речь идёт не о ценах на капусту.

Астра же и вслушиваться в лопотание гонца не стал. Её куда больше занимала проблема просушки собственных сверхдлинных волос и ведьминской хламиды. Аналогичная проблема была и у меня, но я её решила просто: села рядом с камином.

Гном был чудной: рыжеволосый, с внушительной окладистой бородой. Из-за этой бороды некоторые произносимые звуки были не слышны (видимо, терялись в зарослях волос), вскоре я заметила, что, хотя его слушали все, обращался он только к Оддару. Наш воевода до дрожи в коленках напоминал одного из тех мёртвых, что "вдоль дороги с косами стоят, и тишина…": бледный, глаза бешеные, на лбу окровавленная повязка. А гонец всё говорил и говорил. Затем почему-то поклонился, положил перед Оддаром что-то, завёрнутое в серую тряпицу, ещё раз поклонился и вышел вон. Тишина…

–Это что, не знаешь? - спросила меня Лиза.

Вроде она на меня не сердится за тот случай с креплением для факелов. Хорошо, хоть так… Я покачала головой:

–Мне-то откуда знать? Я не Супермен, через стены и тряпки не вижу.

–Можно посмотреть, Оддар?

После некоторого раздумья гном кивнул. Лиза бросилась к свёртку и стал разворачивать с такой надеждой, с какой это проделывает ребёнок в Новый Год. Но результат превзошёл все наши ожидания. В свёртке оказалась серебряная корона уникальной работы с зубцами в виде резных листьев. На верхнем зубце красовались четыре сапфира, огранённые розочкой, а на обратной стороне короны выбит герб Куданны, кузнечный молот и тур, животное, уже вымершее в Айреке, но здесь, к счастью, сохранившееся.