Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Счастная Елена. Страница 55

Голос Кирилла, который становился всё мрачнее, выдернул из нерадостных размышлений.

— Виген, нужно усилить охрану города и детинца на то время, пока мы будем в походе. Гридней я заберу с собой.

— Будет сделано, — коротко ответил начальник стражи.

— И ещё. Лерх, я позвал тебя не случайно, — обратился князь к лекарю, который притих и даже, казалось, начал дремать. — Подготовь снадобья, которыми ты лечил Младу. Мы возьмем их с собой. Думаю, такая предосторожность не будет лишней.

Лерх встрепенулся и заёрзал на месте:

— Но на всё войско… У меня нет столько трав…

— Значит, найди! У тебя же есть помощники. Если нужно, возьми ещё отроков. Обучи их основам врачевания. Они тоже пойдут с нами.

— На это нужно много времени, княже, — продолжал ворчать Лерх. Но по тому, как застыл его взгляд, можно было догадаться, что он уже начал обдумывать приказ.

— У тебя есть ровно столько времени, сколько мы будем готовить дружину и ополчение.

Кирилл замолчал, и никто не решился нарушить тишину. Каждый размышлял над обозначенной перед ним задачей. Хальвдан же, который узнал обо всём раньше многих, просто наблюдал за другом. Тот тоже недолго что-то обдумывал, а затем заговорил вновь:

– С подготовкой войска всё. Но есть ещё одна проблема, которую нам необходимо разрешить до того, как мы отправимся в поход. Иначе это может обернуться очень скверными неожиданностями. – Советники с готовностью выпрямили спины и прислушались. – Выяснилось, что задержавшийся отряд, который был отправлен для сбора дани на юго-восток, попал в засаду и весь был перебит.

– Мой помощник?.. – растерянно пробормотал Квохар, хоть, наверняка, уже знал ответ.

При нём всегда находились обученные казначейскому делу парни, смышлёные и бойкие. Они-то каждую осень и отправлялись вместе с дружинными отрядами для подсчёта дани в селениях. Записывали всё на вощёные дощечки и передавали Квохару для проверок по прибытии. Каждого своего помощника казначей ценил, как золотой самородок. Понятное дело, что потеря одного из них была для него утратой едва не родича.

– Никто не выжил, – глянув на Квохара, уточнил Хальвдан. – Ленне сам видел тело Рахса.

Казначей посерел и крепче сцепил пальцы, но снова прислушался к Кириллу, который дал ему несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

– Прибывший сегодня утром гонец говорит, что кмети были убиты древнерскими стрелами. Несколько они нашли там. Большая их часть из тел была вынута, но, видно, не все стрелы нападавшие заметили. Обоз с данью не тронули. Много что оказалось попорчено дождями, но потери невелики. Поэтому расценивать это нападение, кроме как угрозу, я не могу. С древнерами у нас давние разногласия.

– Надо было хорошенько их припугнуть, княже, когда была возможность, – покачав головой, проговорил Виген. – Теперь эти твари будут портить нам кровь всё сильнее.

– Подожди ставить на них клеймо тварей, – прервал его Хальвдан, на что тот лишь недобро усмехнулся. – Я поговорю с вождями древнеров. Пусть дают ответ за то, что случилось. Пока что ничего толком не ясно. Несколько стрел – не доказательство.

– Да неужто! – Виген хлопнул ладонью по столу.

– Угомонись, Виген! – тут же ответил Кирилл. – Пока ничего не выяснено, вешать всю вину на древнеров мы не станем, – он немного помолчал, поглядывая на посмурневшего начальника стражи, и продолжил: – Несмотря на то, что случилось, дань с северных земель княжества собрать всё же нужно. Тем более сейчас, когда расходы на дружину увеличатся. И раз уж один из твоих мытников, Квохар, погиб, то тебе отправляться вместо него до Басег и вокруг них. Лично всё проверишь. Никто не может сейчас сказать точно, как случилось такое, что на отряд устроили засаду. Возможно, из-за несправедливого сбора дани. Или из-за мелкого разногласия, которое твой человек не смог пресечь, пусть и был этому обучен.

Всё ещё подавленный казначей только рассеянно кивнул, хоть в любой другой раз можно было бы ждать от него возражений или неиссякаемого потока красноречия, которое отвело бы от него немилость Кирилла.

– А ты, Бажан, – добавил князь, – когда будешь в Ульчиге и окрестностях, смотри и слушай во все глаза и уши. Мало ли.

– Само собой, – повёл плечами воевода.

– Значит, все могут идти.

Советники, изрядно помрачневшие, молча переглянулись; отодвигаемые лавки загремели по полу. Чертог вскорости опустел, и тихое эхо последних удаляющихся шагов прокатилось под самым потолком. За окнами уже разливались прозрачные сумерки, в чертоге стало темно, и отроки захлопотали, зажигая в держателях на колоннах факелы. Хальвдан с места не сдвинулся, наблюдая за мальчишками и краем глаза – за князем. Тот задержался, над чем-то размышляя, но скоро тоже встал уходить. Хальвдан остановил его за локоть. Кирилл взглянул удивлённо, будто только что заметил, что он ещё здесь.

— Я считаю, ты должен написать письмо отцу и отправить к нему гонца.

Князь вырвал свой рукав из хватки и поправил его. Но не похоже было, что это предложение застало Кирилла врасплох. Не то же ли самое он обдумывал только что?

Он поджал губы и, резко махнув рукой, сел обратно за стол.

— Отец не поможет. Разве ты не помнишь, что он мне говорил? Не стоит писать ему. Я только потрачу время на ожидание ответа. А затем прочту письмо, которое состоит из одних упрёков и насмешек. Хватит. Однажды я уже наслушался их вдоволь.

Князь мучительно скривился – не иначе от воспоминаний о давней ссоре с Градиславом. Но в то же время черты его лица ожесточились от вспышки обычного в таких случаях упрямства. Тогда он становился очень похож на отца, который после отъезда наследника вынужден был готовить на престол Новруча бастарда. Для Градислава это стало большим унижением. Хотя они оба хороши: не захотели однажды друг друга выслушать и понять. Их многолетняя взаимная обида уже поросла мхом, но ни у кого не хватало благоразумия снова всё обсудить.

— После стольких лет это просто глупо, – постарался увещевать друга Хальвдан. – Если ты попросишь отца отослать к тебе хотя бы тысячу ватажников, то обезопасишь своих. Нам нужны люди. Не крестьяне и кузнецы, которые не умеют сражаться и полягут в начале схватки. Нам нужны воины, и неоткуда взять их — только просить твоего отца помочь.

 Он пытался рассуждать как можно спокойнее, чтобы достучаться до разума Кирилла. Но не был уверен, что даже тогда князь услышит его. Слишком много ненужного они с Градиславом наговорили друг другу когда-то. Отреклись от родства, едва не проклятиями сыпали. Трудно перешагнуть через всё, что случилось, но сейчас это было как никогда необходимо.

— Я знаю… — неожиданно согласился князь. — Знаю, что дружина отца стала бы нам хорошим подспорьем… Но он сам прогнал меня! А теперь я побегу к нему, как побитая собачонка? Ну, нет.

— Упёртый осёл! — рявкнул Хальвдан и, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу. — Разве от тебя убудет? Разве твои отношения с отцом от этого станут хуже? Может, Градислав только этого и ждёт. Что ты придёшь и немного пошевелишь своим гордым языком, извиняясь! И всё встанет на свои места.

Кирилл, проследив за его жестом, поднялся, гневно сверкая глазами.

— Ты, похоже, снова забываешься! Я сказал, что писать отцу не буду. Мы должны справиться своими силами. Я сам призвал всех этих людей принять моё покровительство и не стану перекладывать ответственность за своё решение на кого-то ещё. Кем я после этого буду? Правителем, которого нужно уважать? Или сопляком, который чуть что – спешит к отцу, чтобы тот подул ему на ушибленный палец?

— Болван, — вздохнул Хальвдан и опустился в кресло напротив князя. Тот воздел глаза к потолку и отвернулся.

Даже если та же самая мысль о помощи Градислава и посещала его голову, Кирилл теперь ни за что в этом не признается. Он стоял, разглядывая стол перед собой, и показалось, что его одолевает сомнение. Но после недолгого молчания князь снова поднял голову, произнёс уверенно и спокойно:

— Отец не захотел объединять свои земли с моими, он отказал мне в наставлении, когда я был в начале пути. Раз я взялся за это дело, значит, мне его и завершать. Я разошлю письма с приказами старостам и тысяцким сегодня же. И следом вы с Бажаном отправитесь за новыми воинами для дружины и ополчения. Это моё последнее слово. Можешь идти.