Двойной писатель (СИ) - Волынец Олег Анатольевич. Страница 1
Олег Волынец
Двойной писатель
Константин Иванович Лаптев вдруг очнулся за столом, а его собеседник, пятидесятилетний мужчина с залысинами и короткой бородой, спрашивал:
— С вами все хорошо, Лев Николаевич?
— Да, спасибо. Немного отдышусь, и поеду домой, в Ясную Поляну, — ответил Лаптев. Впрочем, не он, а как будто кто-то другой. Как будто в одном теле с ним был другой человек.
— И все-таки я прошу вас, любезный сударь, отдохнуть немного. Мыслится мне, вы переутомились со своим романом "Война и мир", — предложил Михаил Никифорович, редактор "Русского вестника".
— Да, спасибо, — Толстой принял предложение и прилег в комнатушке на кушетке.
— Это невероятно, но мы с вами в одном теле, Лев Николаевич, — мысленно сказал Лаптев. — Я из иной эпохи, и там тоже публиковался. Бывший офицер, доктор технических наук и посредственный писатель. Имел там и боевые награды, и научные труды. Кое-что публиковал в журналах "Юность" и "Техника молодежи". Как оказались вместе, не знаю.
— Мне чудится, или вы и в самом деле существуете? — мысленно переспросил Толстой.
— В самом деле есть. Жил в двадцатом веке. Знаете, как говорят, что, мол, Русь дремотная, замшелая, убогая, лапотная, отсталая и тому подобное. Или как сравнивают с дряхлым медведем. В мое время совсем не так. Мы первые в мире. В середине двадцатого века треть планеты была наша, треть у наших союзников, оставшаяся треть у врагов. А потом мы сумели вовсе победить.
— Вон оно как. Но как вы победили?! Какой император сделал это? Наши и дворяне, и грамотные люди преклоняются перед заграницей, — несказанно удивился Лев Николаевич, чуя, что вторая душа не врет.
— Долго объяснять. Но вспомните наполеоновскую Францию. Как короля и дворян с буржуями убрали и порядок навели, так Наполеон захватил всю Европу. У нас тоже победили якобинцы. Без дворянства рванули вперед, они ведь были как гиря для России.
— Можете подробно просветить, что, как и почему вышло?
— Если подробно, то выйдет эпопея побольше вашей "Война и мир", — ответил Константин.
— Потихоньку расскажете, — ответил Толстой и спросил. — Может, лучше издать как роман?
— А давайте, если цензура пропустит.
— Сейчас поговорю, — решился великий писатель. — Михаил Никифорович, мне тут пришел хороший замысел, только боюсь, что не опубликуете. Я задумал эпопею про будущую Россию, державу без монархии и дворянства. Державу, которую есть за что ругать, и есть, за что хвалить.
— Не знаю, не знаю. Попробуйте написать, а я посмотрю, — задумчиво сказал Катков. Известному редактору хотелось и дальше публиковать Толстого. Все же огромные тиражи это деньги. Но смущало то, что Лев Николаевич собрался писать про державу без царя и дворян. В свое время Бакунина невзлюбил за его анархические взгляды. Но, видит бог, Толстой сказал про державу, а не про анархию.
Дальше немного поговорили и расстались.
Лев Николаевич поехал домой, в свою усадьбу Ясную Поляну. Там уделял всякую свободную минутку написанию романа. Первую часть написал всего лишь за полгода, потом правил и написал в чистом виде. Дал название "Красная смута".
Михаил Никифорович пообещал за вечер прочитать и сдержал свое слово:
— Не знаю, что скажут в Английском клубе, но я опубликую. Любопытные у вас ходы, любопытные. Это ж надо было придумать, что сначала царя свергнут, и власть перейдет к горлопанам Думы и общественным деятелям, а потом у них эти ваши большевики отберут власть. Кричали одно, а как довелось, так стали по своему строить государство. Рад, что у вас красиво написано, как утопические взгляды перешли в разумные реформы, как этих большевиков ломала жизнь и война. И вы гениально придумали, показав, как после победы им пришлось вводить, как сказано в романе, НЭП.
Публикация романа "Красная смута" потрясла всю Россию от батраков до императора. Его обсуждали от крестьянских изб до царского дворца и Английского клуба, самого почетного в Российской империи. Буквально все в ней шокировало, и жестокость Великой войны, и кровавая смесь пугачевщины и диктатуры якобинцев. Но и реформы большевиков кой кого обрадовали или заставили задуматься.
В кабинете военного министра Милютина Дмитрия Алексеевича даже было целое совещание, посвященное новой книге Толстого. По его итогам была принята следующая резолюция:
1) отказаться от выбора по жребию призывников и отправлять на срочную военную службу всех призывников, при этом сократить срок срочной службы;
2) восстановить армейские корпуса и обеспечить слаженность их действий и как отдельных соединений, так и в составе армий и групп армий;
3) восстановить подчинение госпиталей военно-медицинскому управлению и начать подготовку женского медперсонала;
4) проработать и внедрить в войска тактику стрелковых цепей;
5) ввести единую полевую форму для рядовых, унтер-офицеров, офицеров и генералов, должна быть тускло-зеленого цвета в средней полосе, серо-желтого для степей, белого для зимы, не иметь элементов иного цвета;
6) максимально снизить, в идеале, полностью убрать долю импортного вооружения и боеприпасов в императорской армии. Всемерно увеличить производство патронов и снарядов;
7) все кавалерийские части преобразовать в драгунские;
8) наладить воспитательную работу в войсках и разработать меры по устранению необоснованного унижения солдат офицерами;
9) дополнительно изучить опыт Гражданской войны в США с учетом написанной книги;
10) срочно разработать новые виды вооружения, а именно: переносные мортиры, одноствольные картечницы, малокалиберные мощные винтовки, подрессоренные повозки с картечницами и легкими пушками…;
11) всемерно стимулировать разработку новых видов взрывчатки и боеприпасов;
12) построить незамерзающий порт на Мурмане и соединить его железной дорогой с Санкт-Петербургом…
Кроме того, собравшиеся генералы, поняв причину революции, подняли вопрос об отмене выкупных платежей, но решили рекомендовать царю следующее правило: любая крестьянская семья имеет право выбора между выкупными платежами и переселением в Сибирь на хозяйствование на неосвоенных землях. И задумались над правами рабочих.
Сам российский император заинтересовался романом "Красная смута" настолько, что пригласил к себе Льва Толстого. Лев Николаевич охотно согласился, только попросил, чтобы на беседе присутствовал наследник престола Александр Александрович. Им, разумеется, Победоносцев в весьма жестких выражениях раскритиковал книгу, но император и сын сами захотели все понять. Ведь у Льва Николаевича, ставшего еще более знаменитым писателем, появилось много врагов, но и друзей тоже.
Император с наследником ждали Толстого в маленькой приемной Большого Кремлевского дворца. Лейб-гвардейцы пропустили без разговоров в кабинет.
— Здравствуйте, ваше императорское величество, здравствуйте, ваше императорское высочество, — поприветствовал Лев Николаевич присутствующих.
— Здравствуйте, Лев Николаевич, — поздоровался император, Александр Освободитель. — Мы прочитали вашу последнюю книгу, поговорили с уважаемыми людьми. Роман написан мастерски, войну будущего, нравы людей и их жизнь вы описали великолепно. Да и с военной точки зрения в книге есть много примечательного и полезного. Первая часть несколько оскорбительная для нас, но такое можно публиковать. Но за вторую часть некоторые просили отправить вас, Лев Николаевич, в Петропавловскую крепость и потом в Сибирь, как некоего Чернышевского. Потому потрудитесь объяснить, почему в книге вы пророчите такую страшную судьбу для России, особенно для дворянства и особо императорской фамилии.
— Потому что не минет Россию сия чаша. Посудите сами, сначала в Англии отрубили голову королю. Потом Великая Французская революция. В 1848–1849 годах бунтовала едва ли не вся Европа, а у нас было тихо. Думаю, и до нас дойдет, кое-что и раньше было, тот же Пугачев показал, что и наш народ может бунтовать. И Китай еще заполыхает. Францию тоже рановато списывать со счета. Боюсь, что нас ждет что-то между тем, что было во Франции семьдесят пять лет назад, и пугачевщиной. И там, и в моем романе сначала власть схватила буржуазия, а потом у них отобрали власть солдаты, рабочие и крестьяне. Избежать всего этого можно, но народ не должен дальше бедствовать, а купцы и дворяне жрать в три горла.