Голем (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 1

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Эдвард Ли

" Голем "

ПРОЛОГ

Август, 1880 года.

- У тебя такой вид, словно ты увидел привидение, парень, - сказал капитан Майкл МакКуин, стоя у штурвала.

Он сказал это своему первому помощнику, измученному работой богемцу по имени Пельциг, который теперь тупо смотрел в правое окно рулевой рубки. Вокруг раскинулся идеально ровный Чесапикский залив.

- Призрак…- пробормотал Пельциг. - Он провёл мозолистой рукой по лбу. - Я почти не спал прошлой ночью, капитан, и моя жена тоже. А вы?

- О, я спал как младенец, - настаивал МакКуин с ирландским акцентом. Он с улыбкой похлопал себя по фляжке. - Нет ничего, чтобы быть обеспокоенным. Мы оба иммигранты, приглашённые в эту прекрасную страну, не так ли? Они обещали свободу и хорошую, честную работу. Мы всегда должны быть благодарны…

Это была правда. МакКуин был ирландским католиком, а Пельциг - евреем откуда-то из Европы. Из Австрии? Кто может сказать это, после всех этих кровавых войн? МакКуин задумался. Пельциг и его жена Нания бежали от преследования евреев, а МакКуин бежал от Дублинских сборщиков налогов и не одного разгневанного мужа. Но по тому, что он видел до сих пор, Америка сдержала свои обещания.

Да, это было правдой, но неправдой было замечание капитана МакКуина, что он спит как младенец. Он делал что угодно, но только не это. Они пробыли в заливе две недели, отправившись из Балтиморской гавани, доставив товары сначала через реку Патаксент в Сэндгейт, затем через Нэнтикок и Уайкомико в Солсбери. Казалось, с каждой разгрузкой товара в каждом портовом городе, МакКуин чувствовал себя всё более и более странно, и каждую ночь он спал всё меньше и меньше.

Пельциг всё ещё устало смотрел в пространство.

- Боже мой, прошлой ночью мне приснился сон…

МакКуин посмотрел на своего угрюмого коллегу.

- Что тебе снилось, парень?

Пельциг покачал головой. Ему было примерно сорок лет, но сейчас он выглядел на восемьдесят.

Боже! МакКуину не нравилось, когда ему приходилось показывать свою власть. Большая часть этих речных потоков работала как часы. В чём же дело сейчас?

- Что-то не даёт тебе покоя с тех пор, как мы покинули Балтимор, - отрезал он, - и особенно после каждой остановки. Мне не нужен ты и твоя жена, если вы не думаете о своей работе. Так в чём же дело? В чём дело?

В остальном уверенный в себе первый помощник, казалось, не находил слов. Он указал за спину, не сводя глаз с МакКуина.

- Что? Грузовой отсек? Пельциг, у нас только одна остановка, потом маршрут закончится.

Пельциг произнёс надломленно:

- Пункт назначения, сэр, вот что меня и Нанию беспокоит.

Ради бога! МакКуин схватил манифест и прочитал вслух пункт назначения:

- Ловенспорт, Мэриленд, одиннадцать миль к северо-востоку по реке Бруэр. Что не так с тем местом, парень? Что там происходит? Я слышал, это обычный мельничный городок.

Пельциг откашлялся.

- Конечно, сэр.

- До этого путешествия я почти не слышал о реке Бруэр, но начальник порта сказал мне, что это глубокий канал, ведущий наверх, и в нем нет коряг. И не забывай, что “Вегенер” - мощный пароход. Ради бога, мы не утонем.

Мрачное лицо Пельцига не изменилось.

- Я имею в виду Ловенспорт, сэр.

МакКуин прищурился и наклонился вперёд.

- Разве ты и твоя жена не евреи?

- Да, капитан, и мы гордимся этим.

- Ну, я ничего не знаю о вашей вере и очень мало о своей, если хочешь знать правду, и я ничего не имею против того, во что верит человек, - МакКуин сделал ударение на следующих словах. - Но начальник порта сказал мне ещё кое-что, Пельциг. Он сказал мне, что это место под названием Ловенспорт населено евреями. Твоим народом, Пельциг!

- Не… не нашими людьми, сэр… - резко прошептал Пельциг.

Ничего не понимаю, - подумал МакКуин. - Лучше просто забыть об этом. Почему два еврея боятся города, полного людей, которые верят в одно и то же? Это как бояться идти на мессу.

Он оглянулся на залив, увидел широкое устье реки и сверился с картами.

- Что бы тебя не злило, отложим это на потом, парень, потому что это уже река Бруэр. Держу пари, сейчас мы идём со скоростью шесть узлов в час, а если поднимемся вверх по реке, то, вероятно, снизимся до трёх, так что в Ловенспорте мы будем не раньше, чем через два часа после заката. Мы проведём там ночь.

Пельциг внезапно напрягся, взглянул вперёд и увидел широкое устье реки. Затем он обмяк в безнадёжном отчаянии.

- Капитан, мы с женой умоляем вас. Мы не можем провести ночь в Ловенспорте. Пожалуйста, сэр. Давайте бросим якорь здесь и закончим маршрут завтра, при свете дня?

Теперь МакКуин разозлился.

- Мы вернёмся в Балтимор днём позже, парень! Ты с ума сошел?

- Пожалуйста, сэр. Мы с женой не можем находиться там ночью, - заверил Пельциг. - Потому что, если вы не можете, нам с Нанией придётся доплыть до берега и вернуться в Балтимор пешком, предоставив остальную часть пути вам одному.

МакКуин взглянул на своего первого помощника. Угрожал ли Пельциг МакКуину таким возмутительным предложением?

Я капитан этой лодки, и ни один первый помощник не направляет мой курс, чёрт побери!

Но, чем больше он смотрел на Пельцига, тем более несчастным он становился.

- Пельциг, ты пытаешься оспорить мой авторитет на этой лодке?

- Вовсе нет, сэр. И вы были самым замечательным человеком, когда-либо позволявшим мне работать на него, - печально сказал Пельциг. - Но я умоляю вас, давайте, не будем ночевать в Ловенспорте. Пожалуйста.

МакКуин сделал большой глоток из фляжки и задумался.

Я так зол, что мог бы выбросить этого парня и его хорошенькую жену за борт прямо сейчас, но…

Но что? МакКуин дал волю своему гневу, но затем ему пришло в голову, что Пельциг работал на него месяцами и никогда ни о чём не просил…

- Хорошо, - согласился МакКуин. - Я сделаю, как ты просишь. Я проведу нас вверх по реке милю или две, потом брошу якорь. Но я хочу, чтобы этот бак был полон, слышишь меня?

Впервые с начала пути Пельциг улыбнулся.

- Я прекрасно вас слышу, капитан, и мы с женой благодарим вас от всего сердца.

А потом он выскочил через заднюю дверь и начал кричать новости Нании на своём странном языке.

Иисус, Мария и Иосиф, - подумал МакКуин. Бросив якорь, МакКуин без особого энтузиазма принялся сгребать с кормы устриц, в то время как Пельциг опускал ловушки для крабов, а его жена методично рубила последние дрова для тендера. Когда МакКуин оглядел лодку, он почувствовал ту же гордость, что и в тот день, когда взошёл на неё. “Вегенер” был последним в своём роде речным судном с мелкой осадкой: 100-футовый кормовой катер, сжигавший дрова под котлом вместо угля. Уголь в некоторых местах было слишком трудно достать. Конечно, угольные горелки двигались бы быстрее, но их печи стоили вдвое дороже. Однако древесные горелки вроде “Вегенера” могли перевозить грузы и по более узким рекам, а когда кончалось топливо, просто опускали бровки, сходили на берег и рубили ещё. МакКуин никогда не видел таких лесов, как вдоль Чесапика. Перед дровяным тендером, топкой и большим колесом находилась грузовая рубка на первой палубе и каюта на верхней палубе. Нижней палубы не было, потому что не было корпуса; лодка представляла собой большую прямоугольную платформу, которая плавала на поверхности воды, что делало её идеальной для плохо нанесённых на карту рек с неизвестными истинными глубинами и песчаными отмелями. МакКуин никогда не садился на мель. Никогда. Даже во время отлива. Он никогда не повреждал гребное колесо из-за коряг. Ему нравилось плавать по воде, и после стольких лет он мог выбирать свои собственные маршруты за гораздо большую плату, чем молодые капитаны, пережившие Bойну.