Витрина кукол. Королева (СИ) - Австрийская Анна. Страница 1

Анна Австрийская

Витрина кукол. Королева

Серость, мрак и суета

Надоела пустота.

Как раскрасить белый свет,

Если красок больше нет?

Как заставить мир светиться,

Если блеска не родится?

Может, знает кто ответ?

Может я, а может нет…

Глава 1

В мире, где есть магия, нет, и не может быть классового равенства. В мире, где есть черная и белая магия, неравенство сильно вдвойне. Только безумец может считать, что белые и черные маги равны по статусу и положению. Черные маги, в отличие от белых, всегда ценились за гадкий характер. Они мало интересовались чужим мнением, с легкостью шли по головам соперников и никогда не проявляли жалость, даже к своим детям.

Почему я так категорична? Потому что я знаю черных магов лучше, чем кто-то другой. Из ученического сочинения Аиды Тариус.

Утро наступило, как всегда поздно, ближе к полудню. Как часто бывает, ночью я увлеклась в создании новой куклы.

— Ида, ты слишком много спишь, — услышала я недовольный тонкий голосок Софи.

Моя любимая и самая дорогая сердцу кукла Софи, была моей лучшей подругой, сестрой, мамой и няней одновременно. Если бы не она, то возможно сейчас я не была бы самым известным кукольником Некрополиса — столицы Магритании.

— Софи, ты же знаешь, что я работала до рассвета, — ответила я, сладко потягиваясь.

— У тебя на заказ выделено три недели, а сегодня только четвертый день.

— Я не люблю откладывать работу на последний день, тем более, вчера меня накрыло вдохновение.

— Да что с тобой разговаривать… — махнула она белой ручкой. — Иди умываться, я скажу Валентине, что ты скоро спустишься.

— Спасибо Софи, — улыбнулась я, вслед куколке, которая подобрав ярко-желтый подол, посеменила к кухне.

Я еще немного понежилась в постели и заставила себя встать. В зеркале, в ванной, отражалась бледная всклоченная брюнетка с изумрудно-зелеными глазами. Благородная бледность, как говорил мой папенька раньше.

Папенька… как же давно я его не видела, впрочем, как и всю семью Тариус. Хотя нет, видела с месяц назад, когда журналисты всех печатных изданий, освещали свадьбу моего брата Даниэля. Я приглашение, естественно не получала, потому и «радовалась» издалека. Мне уже двадцать восемь лет, а я все никак не могу привыкнуть, что семьи у меня нет.

Ненужные воспоминания вновь накатили, смывая хорошее настроение, грязной и липкой волной:

Маленькая девочка шести лет, любимица семьи, гордость папенька, красавица маменьки и повод похвастаться у братьев. Почему я была так всем дорога? Все просто. В семьях черных магов редко рождаются девочки. Дочка в семье черных является невероятной ценностью. Видимо поэтому мой папенька Ридман Тариус настрогал столько детей. У меня было трое старших братьев, хотя наверно не родись я четвертой, он бы не закончил и четвертым сыном. Еще бы… правый советник короля, сильнейший некромант Магритании, профессор «Черного пера»* («Черное перо» — учебный корпус при короле, для черных магов и магинь. Самое престижное учебное заведение Магритании) и не родить дочь. С характером папеньки, это было абсолютно нереальным. Увы, для меня, Богиня Судьбы решила подшутить над ним, а шутки папенька не терпит.

Мне было шесть лет. Я играла в своей большой красивой комнате новой куклой — подарком папеньки. Красивая фарфоровая девочка с иссиня-черными кудрями и зелеными глазами была моей маленькой копией. Я назвала свою новую подругу Софи. Мы пили чай из маленького фарфорового сервиза, я вела светскую беседу, рассказывая Софи распорядок нашего дня, когда ее глазки моргнули, раз-другой и тонкие ручки взяли чашечку.

— Софи, ты живая? — восторженно спросила я.

— С тобой да, — кивнула куколка и улыбнулась мне.

Магия… во мне проснулась магия! В шесть лет! Я схватила Софи, и побежала к папеньке, скорее похвастаться ему своими успехами.

Только папенька мою радость не оценил. Он долго рассматривал куклу, потом позвал маменьку и велел запереть меня в комнате. Как же я тогда плакала… и только Софи была рядом со мной и утешала.

В тот день я перестала быть любимицей, вся семья от меня отвернулась. Меня не выпускали из комнаты, не дарили подарки, не покупали наряды, снабжали только самым необходимым. Я не понимала, что происходит и постоянно плакала. Ну, разве может понять ребенок в шесть лет, почему его перестали любить родители?

Когда мне исполнилось десять лет папенька впервые за четыре года посетил мою комнату. Он пронес мне книгу по особенностям магии, молча положил ее на постель и ушел.

К тому моменту я оживила не только Софи, но и Джозефа (большого деревянного солдата). Эти двое скрашивали мои одинокие вечера. Еще я общалась с Валентиной, пожилой служанкой, которая приносила мне еду.

Я прочитала книгу от корки до корки, но не смогла многого понять, в силу возраста. Только позже, когда ко мне приставили строгую учительницу магиню Стеравию, я узнала причину своих бед. Если использовать самое лестное слово, то меня считали выродком, позором семьи Тариус. Во мне пробудилась белая магия, более того магия жизни. Собственно поэтому я и смогла оживить Софи.

В шестнадцать лет меня выселили из дома. Отец переписал на меня небольшой домик, в два этажа на окраине Некрополиса и выписал чек на три тысячи золотых монет. Это был не подарок, а отступные за… хотя не знаю за что. Возможно, в некроманте проснулась совесть, и он не смог выгнать меня на улицу бомжевать. Хотя фамилии Тариус лишил, позволив выбрать любую другую. Так родилась Аида Далас. Валентина рассчиталась в поместье и пришла жить со мной. Она то и надоумила меня не только мастерить кукол, но и продавать их.

В четырнадцать лет, маясь от скуки, я сшила маленькую тряпичную куколку из старого платья. Кривая и не совсем аккуратная Ая стала подарком Валентине на день рождения. После Аи я смастерила собачку Шу. Видя мое увлечение Стеравия (хоть она и была грымзой) принесла мне книгу «История куклы от начала веков до нашего времени».

К моменту переезда, моя рукодельная коллекция насчитывала уже сорок различных кукол.

— Ида, ты превосходно мастеришь. Твои куклы будут иметь успех у покупателей всех возрастов, — хвалила меня Валентина.

— Ида, Валентина права, — поддакивала Софи, — ты станешь самым великим кукольником.

— Какой из меня кукольник? — отмахивалась я.

Тогда, в шестнадцать лет, я считала себя пустым местом, никем, выродком не достойным семьи и фамилии.

— Ты должна стать королевой кукол, — твердила Софи.

— Ты должна стать нашей королевой, — твердил Джозеф.

«Ты должна стать королевой» — повторяли они, и я стала королевой! Королевой кукол.

Глаза обожгла слеза, которая резко выдернула меня из дум прошлого.

— Хватит предаваться унынию, Ида, — сказала я сама себе, — пора вернуть королеву.

После водных процедур, я спустилась к завтраку. Аромат свежей сдобы пропитал весь жилой этаж моего нового дома. Год назад я продала ту развалюху, которую пожаловала мне семья и перебралась в центр Некрополиса. Переехать я могла и раньше, но имела несколько принципиальных «НО». Во-первых, я желала поселиться в самом центре города, в торговом районе. Там, где царила живая суета и днем и ночью. На меньшее, для своего бутика, я была не согласна.

Нет, начинала я с даже не с лавки, а с лотка. Помню в первый день, вырядилась так, чтобы узнать было сложно. Как ни как, но фамильные черты лица отразились во мне в полную силу. Хотя, мало кто мог сравнить девчонку в скромном, залатанном платье наследницей богатейшего древнего рода. На местный рынок, куда я отправилась с Валентиной, я взяла пять куколок. Две куколки Би-ба-бо (кукла — перчатка), понравились местному шарманщику. Их я сшила из небольших лоскутов, которые приносила мне Валентина. Она всех служанок подговорила собирать для меня ненужные ткани и раз в неделю ходила к местной швее, чтобы забрать обрезки. Простые куколки, которые можно было одеть на руку и устроить настоящий маленький театр. Одна куколка была — принцесса, забавная и веселая. На белой ткани я нарисовала крупные наивные глазки голубого цвета, и большую яркую улыбку. А из яркого солнечно-желтого обрезка сшила пышное платье-перчатку и небольшую корону.