Безальтернативная история (СИ) - "Шлифовальщик". Страница 1

Шлифовальщик

Безальтернативная история

Первая часть

Жертвы туманного прошлого

1

Месяц кресень в этом году стоял необычайно тёплый. Папоротник и разрыв-трава зацвели ещё до Купалы в первую седмицу, мучающиеся от жары по ночам кикиморы не давали спать своим визгом, разнежившиеся от тёплой воды русалки не щекотали и не топили купающихся. Зато в середине дня донимали полудницы, похищая детей у зазевавшихся селян на послеобеденном отдыхе.

На следующий день после Ярилы Мокрого мать разбудила Зорицу, едва на востоке затеплился рассвет.

— Вставай, горлинка моя светлая! День-то какой сегодня! — И ласково погладила дочь по яркой ленте в белокурой косе.

— А какой, матушка? — Зорица широко распахнула небесно-синие глаза.

Мать улыбнулась: из-за шумных праздников дочка напрочь забыла о том, что сегодня отправится в терем могучего волхва Густояра на Ночь Непорочности. А ведь такая честь выпадает далеко не каждой. Раз в месяц к терему на смотрины съезжаются сотни девушек шестнадцати-семнадцати вёсен отроду, и великий волхв выбирает себе непорочную невесту. Две седмицы назад волхв выбрал её дочь.

Умываясь, Зорица вспомнила, как переживал из-за этого сын кузнеца Взметень, лучший среди юношей села в славяно-горицкой борьбе, который пару вёсен назад положил на девушку глаз. Вечером после смотрин он вызвал на улицу Зорицу. Зло сощурив серо-стальные глаза, он произнёс:

— Я убью Густояра! — И тряхнул густыми льняными волосами, перетянутыми кожаным ремешком.

— Что ты! — испугалась тогда Зорица и оглянулась посмотреть, не услышал ли кто такие кощунственные слова. — Поднять руку на волхва — значит, прогневать богов! Да и не справиться тебе с волшебником, его магия сильнее твоей борьбы.

— Ты должна быть моей, а не его! — упрямился Взметень, стискивая сильные кулаки со сбитыми от постоянных тренировок костяшками.

Девушка осторожно взяла парня за руку.

— Послушай, Взметень. Это великая удача — стать непорочной невестой волхва. Так не позорь своими гадкими словами наш Род и славных предков-гипербореев!

Обряд подготовки к Ночи Непорочности утомителен. Сначала баня, где невесту моют в семи водах мать и сёстры. Затем посиделки с подружками, завидующими непорочной невесте, но не выказывающими своей зависти. По окончании — прощальный ужин в кругу семьи, на котором невеста по старой традиции не должна ни есть, ни пить.

К ужину приехал отец — лучший воин в дружине князя Радобоя. Казалось, он был рад даже больше самой Зорицы.

— До чего ж славно! — приговаривал отец за ужином, заедая ароматный сбитень гамбургером. — Боги удостоили тебя такой чести, Зорица, за то, что верно служу я своему хозяину, славному князю Радобою, да хранит его Перун!

— Вот ведь хитрец! — в шутку сердилась мать. — Всё на свою сторону вывернет!

Отец радостно смеялся в ответ:

— Шутка ли, столько лет охраняю добро княжеское аки пёс верный. Что есть главное благо в жизни? Любить своего хозяина, быть ему верным и не щадить живота ради него. И боги это видят. Они за это дают в награду красивых дочерей во славу Рода.

Зорица не слушала весёлой перебранки родичей. Она думала о том, что после Ночи Непорочности отец вполне может оставить службу у князя. Волхв щедро награждает своих невест. В селе две дюжины непорочных — и их родичи как сыр в масле катаются. Жаль, что больше месяца у волхва не пробыть: хотелось бы подольше пожить сказочной жизнью в роскошном тереме. А ещё девушка страстно мечтала, чтобы мучительный ужин поскорее завершился и начался обряд одевания невесты, после которого её с песнями и плясками поведут к терему Густояра. Невестин наряд ждал её в светёлке: белая рубаха, алый сарафан, расшитый рунами, красный передник с солнцеворотом на груди, кроссовки на липучках и венок из синих полевых цветов, подчёркивающий цвет глаз невесты. Красный цвет в наряде символизировал радость и непорочность, а белый и синий отожествлялись с небом, по которому в вечном беге неслись летающие города великих гипербореев. Белые волосы, белая кожа и синие глаза Зорицы — небесные цвета — лучшее доказательство принадлежности к роду могучих ариев-ведов.

Терем Густояра высок, выше всех изб села, если их поставить одну на другую. Волхв — высокий гладковыбритый юноша — уже ждал на крыльце. Глубоко посаженными синими глазами он искал свою невесту среди толпы подружек, родственников и плакальщиц. Глаза его потеплели и немного замаслились, когда он увидел Зорицу, застенчиво прятавшуюся за спину матери. Отец взял за руку девушку, вывел её вперёд и низко поклонился волхву:

— Прими непорочную невесту, о великий кудесник! — произнёс торжественно отец. — Как чисто её лицо, так и чиста её душа. Как полыхает её румянец, так и полыхает она сама от желания стать твоей невестой.

Густояр задумчиво нахмурился, непонятно пробормотав: «Мракобесы проклятые, надоело всё до чёртиков», и, вспомнив ответную фразу, лениво произнёс:

— Отсюда я вижу её принадлежность арийскому роду, да пребудет с нами коловрат или что там ещё…

И склонился в ответном поклоне. Отец, несколько смущённый равнодушным тоном волхва, сгорбив спину, засеменил к Густояру, ведя за собой Зорицу. Волхв подхватил девушку под другую руку и повёл её внутрь терема, помахав другой рукой оставшимся. Зорица представляла себе ритуал приёма в дом непорочного жениха немного иначе, поэтому слегка растерялась.

Внутри терем был ещё прекраснее чем снаружи. В огромной прихожей, отделанной морёным дубом, Зорица разулась. Волхв мрачно покосился на кроссовки, пробубнил: «Проглядишь — в сланцах начнут ходить» и повёл непорочную невесту дальше в дом. В просторной горнице с тремя окнами стоял пустой стол без скатерти. Возле стола — что-то вроде обтянутой кожей лежанки со спинкой. На стене висело тёмное зеркало. На второй этаж вела лесенка. Волхв участливо спросил девушку:

— Есть хочешь?

— С утра не ела, свет ясный! — скромно ответила Зорица, потупив, как полагается в присутствии мужчины, глаза.

Густояр угрюмо кивнул. Он закатил глаза в потолок, почесал затылок и вполголоса произнёс:

— Как же там, блин!..

Затем он сильно потёр ладони друг о друга, и стол вдруг покрылся яствами. Зорица вскрикнула от неожиданности, по коже побежали мурашки от такого близкого соседства с магией. Густояр кивком головы указал на стол и озабоченно произнёс:

— Посиди немного одна, ко мне сейчас начальство нагрянет с проверкой. Ешь вот, что Перун послал. Салями вот, сладости, кетчуп… Телевизор посмотри.

Он поднял с лежанки небольшой серый брусок с пупырышками, стиснул его в руке, и внезапно зеркало на стене озарилось светом. В зеркале ошеломлённая Зорица увидела толпу девиц в таких откровенных нарядах, в каком девушка не посмела бы предстать даже перед родной матерью. Они пили какой-то шипучий напиток вроде кваса и всем своим видом приглашали к ним присоединиться.

— Не умри от жажды! — заорало зеркало. — Оставайся собой всегда и везде!

Густояр сморщился, поколдовал с бруском, и зеркало заговорило тише.

— Вот пульт, если что, — озабоченно проговорил кудесник, швырнув на лежанку брусок. — Полистай каналы… А ко мне начальство вот-вот…

Волхв, оставив невесту в недоумении, поднялся по лесенке наверх. Зорица, удивлённая происходящим, не притронулась к еде, прислушиваясь к шумам, доносящимся сверху. Сначала там было довольно тихо, затем раздались голоса. Один голос принадлежал Густояру, другой — густой бас — был незнаком. Слух у Зорицы был отменный, и она, несмотря на бубнёж волшебного зеркала, слышала каждое слово. Смысл их разговора девушка не понимала, улавливала только то, что бас наседал, а волхв отнекивался.