Тропою Верности и Веры. Акт 4 (СИ) - Гарин Александр Олегович. Страница 1

Александр Гарин

Тропою Верности и Веры

Акт 4

Глава 1

Полет сквозь портал длился не дольше, чем сердце успевает сделать дюжину ударов. И вместе с тем — нескончаемо долго, так, что само Время казалось одновременно то бесконечно растянутым свитком, то сжавшейся сверкающей крохотной точкой. Звуки и образы мелькали мимо амазонки с быстротой мысли, не давая глазу зацепиться за огненный контур или удержать в сознании частичку принятого на уровне чувств. Темнота, окутавшая девушку, полнилась криками и звуками, о происхождении которых дочь севера не успевала подумать. Несколько раз её задевали шуршащие складки чего-то плотного, кожистого, обдававшего ужасающей вонью, и исчезавшего прежде, чем Уна успевала рассмотреть черты.

Наконец, впереди вспыхнуло багровое пламя, что всё увеличивалось по мере приближения. Амазонка стиснула короткий метательный дротик. В мире, где сама ткань реальности переставала существовать, прикосновение к шершавому дереву казалось единственной опорой и надеждой выбраться живой. Стрекот, биение тысяч звенящих крыльев догонял её в пульсирующей темноте. Стены тоннеля — был ли то на самом деле коридор между мирами и пространствами — покрытые липкой, чавкающей пустотой, сужались за нею, обдавая волнами ужаса. Чудовищным усилием сумев обернуться, амазонка увидела стремительно приближающиеся точки. Десятки светящихся, раскаленных точек. Багровый сполох надвинулся, увеличиваясь в размерах, вытянулся колеблющимся овалом, обдав лицо амазонки волной удушливого жара, потянулся навстречу, распахиваясь точно мантия моллюска, открывая узкую черную прорезь, полную звуков…

Нагретые камни казались твердыми и негостеприимными. Вывалившись из портала, Уна кубарем прокатилась по земле, бренча оружием, высекла сноп искр из кремневого валуна, зацепив желтый бок скалы стальным наплечником, взрыла горсть мягкой черной земли, и окончательно увязнув, наконец, замерла. Тело отозвалось протестующим стоном, но ни одна кость не была повреждена, а руки и ноги немедленно попытались заставить амазонку вскочить. Стряхнув налипшую землю, девушка отбросила на спину косу и осмотрелась.

Ад представляя собой… Ад. Кровавые реки, стоны, доносящиеся издалека, мрачные подземные гроты и очень много огня. Будто его обитатели мерзли всегда. Воздух дрожал от марева, облипая тело сухим, ломким жаром. Амазонка облизнула губы, чувствуя, как покалывает кожу. На неё не обратили внимания — то ли подобный способ прибытия сюда был в порядке вещей, то ли её попросту пока не заметили. Сама же Уна во все глаза рассматривала обитателей подземного мира. В основном это были люди. Прохаживающиеся, торопливо бегущие по своим делам. Арки и мраморные лестницы крепости расходились во все стороны. Амазонка видела небольшие крытые дома, лавки, увешанных оружием людей. Огромные врата, ведущие прочь из крепости, виднелись вдалеке. Бронзовые изваяния, венчающие стены и створки врат смотрели на простирающиеся насколько хватало глаз, владения Повелителя Ужаса. Передернув плечами, Уна отвернулась.

Нехорошее предчувствие поскреблось в сердце — Искандера она не увидела. Вероятно, Воина Света могли схватить, едва его нога коснулась гранита здешних плит. Мало ли желающих найдется здесь для того, чтобы расправиться с паладином? Но почему тогда она не видит следов борьбы, почему все так спокойно? Ведь она шагнула вслед за ним, отстав от Искандера всего на несколько минут!

Тощий силуэт в ниспадающих до пола серых одеждах привлек внимание девушки. Из всех прочих он выделялся светлым пятном на фоне черно-белого мраморного пола. Ноги сами понесли амазонку к нему.

— Каин!

Девушка схватилась рукой за предплечье мужчины, невольно вздрагивая. Она узнала этого старика — последний из харадриков, он был стражем хранилища камня души Диабло — и первым принёс Сёстрам весть о том, что не справился с возложенной на него непосильной ношей…

Рука Каина оказалась человеческой и теплой. Уна подавила вздох, пытливо вглядываясь в его лицо.

Ни удивления, ни тревоги не отразилось в морщинистых чертах старика. Словно он ждал увидеть ее здесь.

— Скажи, ты видел здесь паладина? — Уна не стала тратить времени на лишние вопросы, хотя узнать, как Каин, Последний из рода, как звали его в лагере амазонок, оказался здесь, внизу. — Искандера, он был со мной, ты ведь помнишь?

— Воин Света, — улыбнулся старик, приветствуя девушку, — видел. Проходил здесь три недели тому, дочь северных народов. Торопился, шел один и налегке.

— Три недели? — Уна отшатнулась от Каина, пытливо всматриваясь в спокойные, карие глаза. — Не путаешь ли ты чего? Три недели? Не может быть! Я прошла за ним несколько минут назад!

Каин покачал головой, оперся о резной посох, обводя рукой пространство вокруг себя.

— В Аду время не имеет меры верхних миров, — сказал старец, — минуты тянутся неделями, месяцы складываются в десятилетия настоящего времени. Ты опоздала, девушка-воин.

Уна поверила — вдруг и сразу. Последние хранимые силы оставили ее и Уне внезапно захотелось сесть — прямо на запыленные плиты пола.

— Что же мне теперь делать? — тихо спросила она. Ей вновь, едва ли не впервые за всю ее жизнь, захотелось плакать. Вовсе не того она ожидала, проходя через портал. — Что делать, мудрый волшебник? Где мне искать его?

Глава 2

Спустя несколько недель плавания бывший отряд паладина Искандера прибыл в хмурый и негостеприимный варварский порт земли Великих Холмов. Саиде плаванье далось очень непросто. За свою жизнь она несколько раз выходила в море с отцом, и даже преодолела далекое расстояние от Лут Голейна до джунглей Кураста. Но все ее путешествия до этого происходили только по спокойным и теплым морям.

В этот раз все было наоборот. Восточная девушка с трудом переносила качку и вид тяжелых свинцовых волн и холодных брызг пугал ее. Страшнее всего было то, что теперь ей не с кем было поделиться своими страхами. Амазонка Уна была единственной в отряде, которой Саида рискнула бы довериться. Возможно, это мог быть даже Зандер. Но Уна канула в небытие вслед за своим возлюбленным — паладином Искандером, сыном великого визиря Лут Голейна. А черный маг с добрым сердцем отказался пускаться с ними в это длинное и опасное морское путешествие. «Я догоню вас позже» сказал он, но не сказал, как именно он собирался это сделать. Хотя, скорее всего, на ковре. Восточная девушка с удовольствием осталась бы с ним и помогала ему, а после нагнала бы отряд, помогая некроманту вести ковер. Но Зандер не попросил ее помощи. А навязываться ему Саиде показалось неприличным и не безопасным. И она не имела на это никакого права.

У некроманта никто не спрашивал, для чего он собирался задержаться в Курасте еще некоторое время, но дочь Востока подозревала, что дело было всего-навсего в здоровье волшебника. Зандер не был ранен, и члены Высшего Совета остались живы после того, как померялись силами с этим магом. Но некромант потратил столько собственных сил на то, чтобы сдерживать мощь одержимых Мефисто сильнейших служителей Света, что теперь он будет еще долго приходить в себя. Так думала Саида и даже поделилась своими мыслями с Мраем. Варвар также недоумевал из-за решения Зандера, и был им крайне недоволен, поскольку небезосновательно считал, что уход некроманта сильно ослабит отряд.

Однако, в ответ на доводы подруги, воин только хмыкнул, пробурчав что-то о слишком изнеженных колдунах, которые бы давно перемерли, если бы не их магия. Именно поэтому Саида боялась теперь рассказать о своих страданиях северному варвару. Говорить с Таулом или Натальей казалось тем более бесполезным.

Присутствие Натальи было еще одним, что беспокоило Саиду. Когда девушка-убийца покинула отряд, маленькая волшебница наконец-то вздохнула с облегчением. Каково же было ее расстройство и даже страх, когда исчезнувший вслед за Натальей Таул вернулся обратно — опять с ней! После возвращения насупленная убийца стала еще угрюмее и неразговорчивее. Саиде не казалось, она точно знала, что каким-то образом оборотень-друид заставил Наталью вернуться с ним, и та идет не по своей воле. Временами дочери мага удавалось подсмотреть, как рука Таула касалась тела Натальи в тех местах, которые трогают лишь при любовных ласках, и в такие минуты лицо стриженой проводницы каменело, словно она с трудом сдерживала себя.