Лучший друг моего парня 2 (СИ) - Манич Мария. Страница 1

Мария Манич

Лучший друг моего парня 2

Глава 1

Примерно два месяца спустя

— Исаева, место двадцать три, — произношу, запыхавшись.

Стараюсь отдышаться, наклоняясь чуть вперёд, опираюсь на ручку чемодана.

Проводница двухэтажного поезда, на который я чуть не опоздала, быстро просматривает списки пассажиров, тыкая стилусом в планшет.

Убираю с лица выбившиеся из хвоста пряди и провожу ладонью по мокрой шее.

Пришлось бежать.

— Ваш паспорт, пожалуйста, — голос проводницы возвращает меня обратно в реальность.

— Держите.

Протягиваю документ и расстёгиваю пуговицы на пальто. Фотография в паспорте у меня не самая удачная. Только выпустилась из детского дома и была похожа на колючего ёжика. Секущиеся волосы неопрятно торчали в разные стороны, брови нуждались в уходе, как и серая кожа лица. Глаза большие, серьёзные и печальные.

После я научилась за собой следить. Прошло меньше двух лет, а я уже совсем другая.

Не сломалась и вырвалась из нищеты. Поступила в хороший вуз, учусь, снимаю квартиру. У меня есть самый лучший любящий парень, семья которого от меня в восторге.

Так, по крайней мере, считают мои подписчики в социальных сетях. А вы в курсе, что девяносто девять процентов снимков в сети врут?

— Всё в порядке, проходите, у вас первый этаж. Скоро отправляемся.

Забираю документы и, подхватив поудобнее чемодан, захожу в тёплый вагон.

Продвигаясь по салону, чувствую на себе липкие мужские взгляды. Незаметно чуть ниже одёргиваю короткий белый свитер, оголяющий пупок. Затем и вовсе прикрываю живот пушистой шапкой, что держу в руках.

Добираюсь до нужного номера. На моём кресле, у окна, сидит старушка.

— Здравствуйте, — произношу осторожно.

Моя соседка вежливо кивает, явно не собираясь меняться местами. Её морщинистое лицо выражает дружелюбие и интерес. Серебристые волосы стянуты в тугой пучок, а на коленях лежит переноска, откуда раздается трусливое и истеричное:

— Мяу.

Какая прелесть. Непроизвольно морщу нос.

Не то чтобы я имела что-то против кошек и прочей живности. Ладно, если бы она одна была в этом вагоне. Но перед праздниками не так просто купить билет, поэтому я попала в вагон, где возможна перевозка животных. Например, из-за кресла, расположенного чуть дальше по проходу, устроив голову на плече своего хозяина, коричневыми глазами-бусинками на меня смотрит такса.

Снимаю пальто и, аккуратно свернув его, убираю на багажную полку над сиденьями.

Уперев руки в бока, смотрю на свой чемодан. Это будет сложнее.

— Милая, не уберешь туда мой портфель? Спину прихватило.

— Конечно.

Подхватываю с пола увесистый рюкзак, словно набитый кирпичами. Приподнявшись на носочках, пытаюсь запихнуть его наверх.

— Давай помогу.

Внезапно моей ладони касаются чужие пальцы, а спина прижимается к чему-то твёрдому. Отдергиваю руку, отступая в сторону, и, повернув голову, смотрю на незнакомого высокого парня с копной растрепанных светло-каштановых волос. Загорелый. Тонкий аристократический нос с еле заметной горбинкой и длинные ресницы. Красавчик. Он подмигивает мне, приподнимая уголок губ. Ловко забрасывает наверх сначала рюкзак моей соседки, а потом и мой небольшой, но тяжёлый чемодан.

— Спасибо.

— Обращайся, — кивает парень и занимает своё место на другой стороне прохода, через два ряда от моего.

Опускаюсь в своё кресло и понимаю, что мы сидим лицом к лицу. Придётся смотреть на него всю дорогу.

Глубоко вдыхаю через нос и медленно выдыхаю. В мои планы входило весь путь глазеть в окно, заткнув уши наушниками с важной лекцией моего куратора, которая выпала на даты, когда мне предстояло уехать.

Не хочу возвращаться в свой город.

Нервничаю так, словно отсутствовала не три дня, а больше. Кажется, что прошло полгода, такие насыщенные выдались дни в столице. Если бы смогла, то задержалась бы подольше. Мне некуда спешить. У меня нет места, которое можно назвать домом. Нет родных стен, в которые хотелось бы быстрее попасть. Нет родных, которые встречали бы меня на перроне и обнимали после долгой разлуки. Нет настоящих и верных друзей. Ничего нет.

Есть Саша, мой парень.

Наши отношения далеки от идеала, и редкие встречи устраивают обоих. Не утраивают они только его мать, которая записала меня себе в невестки без возможности отказа.

Ей казалось, я должна чуть ли не мыть ступни её сыну за то, что она закрыла мои долги и подкинула деньжат на карточку. Словно я ничего ради этого не сделала, а села к ним на шею, свесив ножки. Но это было не так. Мне пришлось не единожды соврать полиции ради всей семьи Соколовых. И я продолжаю врать ради них с регулярным постоянством в обычной жизни.

Когда я думаю о Саше, перед глазами всегда всплывает не его миловидное лицо в обрамлении светло-русых волос. Не его голубые глаза и полные губы. Не его голос.

Мою память и воображение целиком и полностью занимает другой человек. Человек, который разбил моё сердце. Его лучший друг.

Мирон Гейден не ушел из моих мыслей и сердца, хотя я очень хотела вытравить его оттуда и жить спокойно. Как до встречи с ним. Но, видимо, это больше невозможно.

Он как яд просочился в мою кровь и отравляет своим невидимым присутствием моё существование. Поэтому я очень хочу уехать подальше от нашего города, где мы познакомились. Так, как сделал это он.

Моя будущая свекровь будет в «восторге» от этой перспективы.

Но мне плевать на её мнение. Это нужно мне. Сменить место жительства хоть на время. И перестать бывать в тех местах, которые навсегда ассоциировались у меня с Мироном.

Машинист сообщает об отправлении скорого поезда, и мы трогаемся.

Прикрываю глаза и сижу неподвижно под вялое скрипучие мяуканье соседского кота. Щёку жжёт и покалывает от пронзительного взгляда парня напротив, но я делаю вид, что сплю. Ровно до того момента, пока мой пустой желудок не напоминает о себе громким урчанием.

Спрашиваю у проводницы, где находится вагон-ресторан, игнорируя автоматы, набитые сэндвичами не первой свежести, шоколадками и сладкой газировкой.

До города ехать около трёх часов, и мне нужно что-то посущественнее быстрых углеводов.

В вагоне-ресторане все столики заняты. Скольжу взглядом, решая к кому подсесть. Я пристроюсь в углу со своим чаем в ожидании еды и никому не буду мешать.

Останавливаю глаза на девушке, сидящей ко мне спиной в конце вагона. Она тоже одна. И решительно направляюсь в её сторону.

— Здравствуйте, я могу к вам присоединиться? — спрашиваю, равняясь с ней.

И тут же жалею о своём решении. В районе солнечного сплетения болезненно сжимается уже ставшая привычной пустота. Инстинктивно прижимаю руку под грудью, пытаясь унять жжение.

На меня смотрит женщина, породившая чудовище, разбившее моё сердце. Что, если он тоже где-то здесь?

1.1

Ирина Гейден широко улыбается мне, как старой доброй знакомой, и кивает, указывая рукой на другую сторону стола.

— Конечно.

Узнала? Или нет? Может, это просто вежливость? И мне не о чём переживать, лишь о том, что её сын может быть где-то поблизости. При одной мысли о Мироне мороз бежит по коже, а сердце заходится в трусливом припадке. Мы не виделись два месяца! И я не уверена, что сейчас готова с ним встретиться.

— Спасибо.

Неуверенно присаживаюсь на край сиденья, хотя хочу сейчас же исчезнуть и вернуться обратно в свой вагон с животными. Истошно орущие от страха коты кажутся уже не такой плохой компанией.

Мать Мирона меня не пугает. Она запомнилась мне приветливой и очень радушной женщиной. Умной. Красивой. Такой непохожей на Мира. А ведь он её сын. Сущий дьявол и порок. Себе на уме. Глыба льда. Безэмоциональный придурок. Я могу продолжать бесконечно.

Его равнодушие и брошенные на прощанье фразы въелись в память. Как и одна-единственная проведённая вместе ночь.