Цена возвращения (СИ) - Гришин Алексей. Страница 1

Цена возвращения

Предисловие автора

Так уж повелось, что истории о нашем соотечественнике, бывшем полковнике российской контрразведки, попавшем в некий параллельный мир, я начинаю с рассказа о том, что послужило основой для их написания.

Не будем нарушать традицию.

В мемуарах, доставшихся мне воистину сказочным образом… впрочем, об этом я рассказал ранее… так вот, там, помимо дневников, легших в основу предыдущих книг, я обнаружил несколько… вероятнее всего, черновиков. Во всяком случае, зачеркивания, вставки и сноски, стиль и стандартные обороты, все указывало на то, что писал их человек, когда-то носивший погоны с васильковыми просветами.

Один из них я доработал и отредактировал. Вот что получилось.

Совершенно секретно

Экз. един.

Начальнику разведки Галлии

маркизу де Шутту

Ваша светлость!

От владетельного графа амьенского мне стало известно, что его личной разведкой получена информация об обострении внутриполитической борьбы между влиятельными вельможами Островной империи.

Как известно, после смерти императора ЭтельстанаIIIна трон взошел его сын, принявший при коронации имя ВильгельмаII. При этом пересеклись интересы фаворитов прежнего императора с дворянами, рассчитывающими занять их место при новом правителе.

Одновременно на ВильгельмаIIусиливается давление со стороны парламента, особенно его нижней палаты, представляющей интересы крупных промышленников и купечества неблагородного происхождения с целью конституционного ограничения императорской власти. Парламентарии стремятся получить реальные рычаги воздействия на принятие решений, касающихся не только на внутригосударственных, но и внешнеполитических вопросов.

Конфликт с парламентом усугубляется тем, что в среде купцов набирает популярность новое еретическое течение, так называемое «очищение», противопоставляющее себя не только истинной церкви, но и традиционной в империи реформистской церкви. Помимо извращения теологических постулатов, «очищение» характеризуется жестким прагматизмом, направленным на получение верующими доходов любыми путями, в том числе и заключением временных союзов с любыми силами без оглядки на традиционные моральные и духовные ценности.

Полагаю, что в случае объединения авторитета императорской власти и финансовых возможностей купеческо-промышленной элиты, исповедующей подобные принципы, Островная империя может стать опасным конкурентом нашей страны как в Европе, так и в Новом Свете, поскольку будет готова к согласованным антигаллийским действиям как с Кастилией, так и с Османской империей.

Особую опасность для Галлии, по мнению владетельного графа амьенского, представляет фаворит бывшего императора секретарь Лунной палаты герцог Фицуильям. Последний активно сближается с той частью парламента, которая готова оставить в руках императора власть исполнительную в обмен на признание «очищения» в качестве второй государственной религии.

В то же время т. н. «новые фавориты» поддерживают ВильгельмаIIв его стремлении к созданию в Островной империи режима абсолютной монархии, превращению парламента в орган, исполняющий лишь представительские функции.

Недавно от одного из агентов амьенской разведки поступила информация, что Фицуильям перешел к использованию преступных методов, связанных с физическим устранением политических противников. Конкретные его планы в этой части неизвестны, однако агент осведомлен, что на их реализацию выделяются крупные средства, направляемые лично главе лондонского отделения Лунной палаты, а также не установленному на сегодняшний момент магу.

Также участились крупные разовые выплаты одному из подразделений личной гвардии герцога Фицуильяма.

Учитывая изложенное прошу Вас рассмотреть возможность проведения операции по активизации внутриполитической борьбы в Островной империи с целью максимального усиления противоречий между императором и парламентом страны.

Королевский интендант Пиккардии

виконт де Камбре барон де Безье

Резолюция:

«Виконт любит лезть в чужие дела, пусть своими занимается. Мы и сами знаем, что надлежит делать. Документ — в архив.»

де Шутт

Вступление

Имя этого человека, безусловно, много значило для него и его семьи, ради которой он и решился рискнуть жизнью. Но оказалось совершенно неважным как для Истории в широком смысле этого слова, так и для нашей истории.

Достаточно знать, что три дочери человека выросли и для того, чтобы, как и положено, выдать их замуж за достойных людей, следовало озаботиться достойным приданым. Задача сколь очевидная, столь и неразрешимая для мелкого чиновника в казначействе Лунной палаты.

Сама контора, безусловно, внушала добрым островитянам не то что уважение или даже страх — ужас. Именно Лунная палата, где заседали самые доверенные лорды империи, выносила приговоры тайным врагам государства — тем мерзавцам, что осмеливаются вредить скрытно, не оставляя следов, никак не проявляя свою коварную и злобную сущность.

Живет себе такая гнида, притворяясь обычным, да даже и уважаемым джентльменом, а то и вовсе благородным дворянином, но господа лорды не спят! Выдернут такого на свое заседание да поспрашивают мудро. Ап, и ясно им, что никакой это не честный купец Эткинсон или не всем известный барон Редклифф, а самый настоящий вонючий изменник, точащий свои гнилые зубы на самого императора, великого и всемилостивейшего.

А потому эту паршивую собаку следует публично предать смерти лютой, дабы другим неповадно было. Чтобы месяц потом, не меньше обсуждали зрители и за кружкой эля рассказывали тем, кому не посчастливилось увидеть, как страшно орал гнусный предатель, когда с него живого… Впрочем, дальнейшее обычно разнилось в зависимости от тяжести вины и настроения, в котором пребывали лорды во время вынесения приговора.

Вот что знали и чего боялись добрые островитяне, независимо от достатка и титулов. И лишь тихие, незаметные клерки Лунной палаты понимали, что главным основанием для жестоких приговоров являлось имущество приговоренных, переходившее в казну полностью. Почти. За исключением некоей доли, за счет которой и существовала эта самая палата.

Конечно, бывало по-всякому. На эшафот мог отправиться и впрямь человек, нелестно отозвавшийся о его величестве, или о котором сказали его величеству, что, мол, говорил мерзавец нечто невосторженное.

Однажды, незадолго до смерти бывшего правителя, на площади святого Эммануила-великомученика заживо сварили отца, не пожелавшего привести в императорские покои двенадцатилетнюю дочь. Безвестный чиновник, о котором мы сейчас говорим, знал твердо, своими ушами слышал, как сам его светлость герцог Фицуильям объяснял коллегам, почему тем следует вынести именно такой приговор.

В тот день чиновник, исполняя свои обязанности, тихонько вошел в зал заседания, передал герцогу счет в оплату новой кареты и, дождавшись подписи, так же тихонько пошел прочь. Фицуильям вообще не обращал внимания на подобных людишек, искренне считая их чем-то вроде ходячей мебели.

Но когда этот незаметный человек еще только выходил, даже не успел открыть дверь, сэр герцог громко и простыми словами объяснил уважаемым лордам смысл и причину будущего приговора. В котором потом, разумеется потом, написали и про измену, и про замышлявшееся убийство августейшей особы, и про многое, многое другое. Завершался обширный список злодеяний противоестественным совокуплением преступника с овцой, которую содержал соседский молочник. Но это была лишь мишура, за которой спрятали мелкую обиду великого владыки.