Горячий Декабрь - Лакс Айрин. Страница 1
Айрин Лакс
Горячий Декабрь
Глава 1
– Скорее, скорее… Трахни! Вставь мне! – громко просит женский голос.
Святые яйца…
Услышав эти звуки, доносящиеся из супружеской спальни, я застываю на пороге квартиры, а пакеты, нагруженные едой, так и валятся из рук.
На пол.
Хрясь…
Вот и два десятка отборных домашних яичек превратились в битые скорлупки, желток вытек.
– Прогнись. Булки раздвинь! – командует мой муж, Георгий.
Говорит с аппетитом, которого я не слышала в его голосе уже давным-давно!
У меня начинают дрожать колени и подмокать трусы, но я приказываю себе не пускать слюни на харизматичный голос любимого мужа, ведь приказывает он не мне, а другой женщине.
Может быть, показалось?!
– Смазки побольше… – попискивает женский голос.
– Бля… Кончилась! Аппетитная жопка у тебя, Людмила… На такую смазки не напасешься. Давай я на кухню сгоняю, возьму какое-нибудь масло. Моя… накупила хуеты всякой, масло для лица, масло для волос, для того, масло для сего. Полхолодильника заставила склянками!
– Еще бы пользовалась! – мерзко хихикает женщина, голос которой начинает казаться мне знакомым.
Нет! Нет… Не может быть.
Что, измена по классике? Муж и лучшая подруга? Не верю…
– Ты права, Людка. Пользовалась бы еще, а так только бабки просерила и результата ноль. Но ничего, мы сейчас это маслице с тобой с большей пользой и удовольствием используем, да?
Звучит сочный шлепок.
– Скорее, Жора. Сил терпеть нет. Горю…
Слышатся уверенные шаги моего мужа вразвалочку.
Я иду ему навстречу. Едва живая…
Боже, лишь бы не сдохнуть на полпути!
Так хочется посмотреть мужу в глаза и в глаза подруге.
Людка, как так могла! Сучка ты… Крашеная! И ведь я не совру – она всю жизнь красится, экспериментирует с цветом волос!
Жора… Жора… Она его еще Жорой называет!
Знаю, муж терпеть не может, когда его Жорой называют, мне так точно в начале пару раз прилетело несколько крепких замечаний!
А ей… Значит… Можно?! Все-все можно?!
Дверь спальни распахивается. Мы сталкиваемся.
– Гоша… – шепчу я. – Как же так?!
Хотела бы я, чтобы он отшатнулся!
Но нет же…
Этот бык откормленный ничуть не шелохнулся, только потянулся за дверь и взял трусы.
Я не смогла перевести взгляд вниз, чтобы оценить, насколько сильно и крепко у него стоит член.
Наверное, там просто аншлаг на Людкин круглый аппетитный зад! Не то что мой – тощий, как у девочки-подростка…
– Манюнь? Ты, что ли!
Муж перекатывает сигару из одного угла рта в другой.
«Еще и курить снова начал», – думаю возмущенно.
Мы же договорились, что он ради рождения второго ребенка курить бросит. И он обещал, клялся, что бросает!
Вот, значит, как он бросает…
Ничего не бросает. Только подбирает… Все самое нехорошее – пить, курить и гулящих женщин!
– А ты чего дома? Разве у тебя там на работе не должен быть завал, аврал? Словом, полный анал! – говорит невозмутимо.
Этого у моего мужа, Декабрина Георгия, не отнять. Он всегда такой – невозмутимый. В любой ситуации.
Я по пальцам руки могу пересчитать случаи, когда видела его тронутым, до самого сердца, полным эмоций. Броня невозмутимости слетала лишь несколько раз, и всегда – из-за меня, из-за чего-то, связанного со мной: когда предлагал мне выйти за него замуж и клялся, что завязал с криминалом, когда я наконец-то смогла забеременеть после множества неудачных попыток, когда родился наш сын – Мирон.
Наверное, стоит забыть, что Декабрин Георгий может быть другим.
Забыть и точка.
Сейчас передо мной стоит грубиян, мужлан, мудак и сволота в квадрате – именно такой, каким я его встретила впервые.
И, как тогда, ему просто насрать, что и как глубоко меня может задеть. По моему лицу слезы градом, а он прикуривает сигару и расправляет скрученные трусы.
– Хуйня, никак не расправить! – цыкает муж. – Че-то ты дерьмово шмот наглаживаешь…
Я забираю у него трусы, расправляю ткань, протягиваю супругу. Он поблагодарил меня кивком ленивым и снова спрашивает:
– Насчет работы соврала, что ли?
– Всего лишь сюрприз сделать хотела, – говорю хрипло. – Ужин приготовить.
– Борщей наварить хотела?
В последнее время мы с Георгием мало проводили время вместе. Я хотела кое-что исправить. Сегодня я хотела приготовить ужин для двоих. Договорилась, чтобы мама взяла к себе Мирошу с ночевкой.
Ужин для двоих, любимые блюда мужа – на столе, красивое эротичное белье – на мне.
Вот они, планы…
Коту под обоссаный хвост.
– Тошнит меня уже от твоих борщей!
– Позволь спросить. Ты в спальне не один? Я женский голос слышала.
– Не думала же ты, что я порнушку точу и надрачиваю тихонько? – фыркает муж.
– То есть там женщина. И вы… Вы сексом занимались! Гоша, любимый, как же так? Никогда не думала, что ты пойдешь налево! – вытираю слезы.
– Хороший левак укрепляет брак! – заявляет муж, натягивая трусы.
– Ты… Ты мне изменяешь?!
После моего вопроса дверь спальни снова распахивается, и из нее тенью выскальзывает женская фигура. Я вижу, как из нашей спальни бочком протискивается одна из моих подруг, пряча взгляд. Она в одном белье, с одеждой в руках.
Люда покраснела до самых ушей. Краской залило не только лицо, но еще и шею, и грудь.
Стыдно? Нет! Не думаю. Скорее, это от сильного желания!
Даже не смотрит в мою сторону, гадина!
У меня в ушах звенят его похабные приказы и ее смешки в ответ. Они меня обсуждали.
Интересно, долго они трахаются у меня под носом?
Всегда ли в процессе секса меня обсуждают? Хихикают, дурой считают… Может быть, это их возбуждает? Делает секс острее?!
– Люда, ничего мне сказать не хочешь? – спрашиваю я.
Подруга в коридоре торопливо надевает платье, напялив наизнанку, хватает туфли в руки и выбегает босиком, перепрыгнув через брошенные мной пакеты.
Георгий бросает ей вслед:
– Людк, созвонимся!
В ответ моя подруга пищит что-то неразборчиво и громко хлопает дверью.
Я еще раз вытираю слезы со щек и смотрю на мужа с возмущением:
– «Людк, созвонимся?!» – спрашиваю. – Ты серьезно?
– А че такого? – пожимает широченными плечами.
Георгий берет нож для сигар, откусывает им кончик, поджигает и раскуривает неторопливо. В воздухе коридора начинает тянуть ароматным дымом. Декабрин всегда мог рассказать о сигарах по их аромату – хороший ли табак, просушены достаточно или пересушены… А я ничего этого не понимала. Для меня – курево и курево, которое я терпела только потому, что любила его. ЛЮБИЛА!
Но теперь… Теперь я даже не знаю. Нет, я все еще его люблю, но больше терпеть его выходки не намерена.
Я сердито размахиваю ладошкой, отгоняя дым.
– Ты совсем обалдел?! Потуши немедленно! Или на балкон иди курить!
– Курить только на балконе. Курить только на улице. С тобой, даже если поебешься, и сигаретку не прикуришь. Больно ты правильная стала. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.
– Шаг влево – расстрел? – смеюсь горько. – Судя по всему, ты налево ого-го как бегаешь, и ничего, еще жив. А вот это я не потерплю!
Разозлившись, я привстаю на цыпочки и выдергиваю из губ мужа сигару, сердито топаю на кухню, чтобы погасить ее под струей холодной воды.
– Такую сигару испортила! – вздыхает. – Другую возьму.
Он поворачивается ко мне широкой спиной и неторопливо, с чувством превосходства направляется к припрятанной коробке с сигарами. Как только коробка появляется у мужа в руках, я мгновенно выдираю ее, словно коршун, и бросаю туда же.
В мойку. Под мощную струю воды.
– Ахереть! – хватается за голову муж. – Ты что натворила, дурная?! Ты хоть знаешь, сколько ты бабла сейчас прохерила? ЗНАЕШЬ?!
Муж двигается на меня, испепеляя взглядом.