Тайны поселка Званцево - Валевский Александр Александрович. Страница 1

Александр Александрович Валевский

Тайны поселка Званцево

Тайны поселка Званцево

Часть первая

Мое знакомство с тайнами поселка Званцево произошло не сразу. Да я и не торопился. К чему? В конце концов всё равно рано или поздно, но мне удалось бы напасть на след лесных невидимок. Требовалось только одно непременное условие: вооружиться терпением…

Извините, я, кажется, говорю загадками. Это, конечно, никуда не годится. Но, пожалуйста, потерпите еще несколько секунд. Сейчас я соберусь с мыслями и расскажу вам просто, ясно и подробно с самого начала всю загадочную историю.

В один из теплых и ясных августовских дней я выехал на электричке в Званцево. Местная библиотека приглашала меня провести литературный вечер-встречу с читателями.

Пригородный дачный поезд пришел точно по расписанию. Я вышел из вагона и огляделся по сторонам. Хотя поселок был мне мало знаком и я не знал, как далеко от станции находится библиотека, но до начала встречи оставалось целых пятьдесят минут, и потому я не очень торопился. Закурил. Выписал из железнодорожного расписания два подходящих мне по времени обратных поезда и, наконец, решил спросить у кого-нибудь, как лучше пройти к библиотеке.

Увы, пассажиры уже успели разойтись, поезд ушел, и на песчаной платформе, довольно щедро подогретой солнышком, никого не было. Думая о том, что нужные мне сведения, очевидно, нетрудно получить у станционной кассирши, я уже было направился к билетной кассе… И тут произошло, как это я потом уже узнал, мое первое знакомство с делами таинственных лесных невидимок. На боковой стенке железнодорожного павильона я увидел большой фанерный шит, расписанный многоцветными масляными красками. Это оказался искусно выполненный план поселка. В правом нижнем углу щита был четко выписан печатными буквами список. Он состоял из нескольких наименований:

Не помню, что именно значилось под номерами четвертым и пятым, но шестым номером была отмечена библиотека.

Я взглянул на план: цифра шесть сразу попалась мне на глаза. Она стояла в конце Парковой улицы. Это совпадало с записанным мною адресом: Парковая, сорок два.

Я немножко постоял, изучая план. Не скажу, чтобы я им особенно любовался, хотя он был выполнен безукоризненно, просто я хотел хорошо запомнить дорогу, чтобы ни у кого не спрашивать и зря не искать.

Нужно заметить, что те, кому приходится бывать в наших пригородных дачных поселках, отлично знают, как трудно бывает приезжему человеку найти нужную улицу. Ведь зачастую никаких дощечек с названиями улиц нет ни на домах, ни на заборах. Вот и ищи улицу как хочешь! А спросить тоже не очень-то легко. Это ведь не в городе, где на каждом шагу прохожие попадаются. В дачном поселке можно два километра пройти и ни одной живой души, кроме кур и коз, не встретишь.

Итак, познакомившись как следует с планом, я отправился на главную улицу поселка. Мне нужно было пройти по ней примерно половину расстояния, миновать три поперечные улицы и, дойдя до четвертой, свернуть направо, затем, прейдя два квартала, вновь свернуть, но уже налево. Здесь за углом и начиналась моя Парковая улица.

Весь этот путь занял у меня полчаса. И пока я шел, я не уставал хвалить работников местного поселкового Совета за внимание к приезжим. Еще бы! На всех перекрестках имелись названия улиц. Это были стандартного типа прямоугольные деревянные дощечки, покрашенные белой эмалевой краской и опоясанные ультрамариновой каемкой. Ультрамарином же были четко выведены названия улиц. Оберегая дощечки от разрушительного влияния непогоды, заботливые хозяева сделали над ними легкие деревянные козырьки. Просто, дешево и удобно!

Придя в библиотеку и едва успев познакомиться с приветливо встретившими меня людьми, я сказал и о дощечках и о плане поселка. И тут среди моих собеседников произошло легкое замешательство. Мне даже показалось, что и заведующая библиотекой Ольга Михайловна и совсем еще юная библиотекарша Нюра — обе вдруг чуть покраснели и переглянулись. Заметив на моем лице удивление, Ольга Михайловна поспешила заметить:

— Вероятно, вам, как литератору, это будет интересно… Дело в том, что работники поселкового Совета не имеют ни к дощечкам, ни к плану поселка никакого отношения. Всё это сделано руками таинственных незнакомцев. Вот уже несколько месяцев, как они орудуют в нашем поселке, совершая одну за другой свои загадочные операции. Но кто эти люди — мы так и не знаем.

Я думаю, что каждый легко представит себе, до какой степени я был заинтригован этим сообщением.

Недолго думая, я поспешно вытащил из кармана блокнот, вечное перо и приготовился записывать.

Моя собеседница понимающе кивнула головой и улыбнулась:

— Хорошо, хорошо!.. Я охотно расскажу вам о загадках, которые с некоторых пор занимают внимание жителей Званцева. Но, конечно, не сейчас… Это ведь долгий рассказ…

Уже смеркалось, когда мы с Ольгой Михайловной пришли на дачу, где она жила, занимая две маленькие комнаты с верандой.

Пока моя гостеприимная хозяйка хлопотала, приготовляя чай, я сидел у крыльца, курил и делал вид, что любуюсь последними отблесками заката, а на самом деле украдкой наблюдал за Ольгой Михайловной. Я видел, что ее волнует предстоящий рассказ, и недоумевал: «Что бы это могло быть?».

Словно угадав мои мысли, Ольга Михайловна сказала:

— Эта история могла стать моей личной трагедией. Обычный непредугаданный несчастный случай… Не удивительно, что, вспоминая о нем, я всегда внутренне содрогаюсь.

Она подала мне стакан чаю, придвинула сахар, вазочку с вареньем:

— Прошу вас, пожалуйста…

Но сама пить не стала, а только задумчиво помешала в своей чашке ложечкой, как бы собираясь с мыслями, потом встала и прошлась по веранде.

— Я не совсем одинока… — продолжала она. — У меня есть одиннадцатилетний мальчуган. Не сын, а племянник. Сережа. Его мать — моя младшая сестра — умерла пять лет назад. А отец… Не будем говорить об этом бессовестном человеке… Мой муж погиб в войну. Детишек у нас не было. Я привязалась к Сереже и полюбила его. Вероятно, если бы у меня был сын, я не могла бы его любить больше. Сережа хороший мальчуган: ласковый, чуткий и добрый. Он умница и хорошо учится. Что он веселый озорник — это пусть. Плохо, что он отчаянный до бесстрашия. Естественно, что в таком ребячьем возрасте мальчугану еще трудно предостеречь себя от опасного шага. Сейчас мой боевой паренек уже спит. Я вам его покажу потом. Но, конечно, видеть его надо в движении. Извините, я, кажется, отвлеклась… Так вот… В этом году у нас на реке построили плотину. Создалось искусственное озеро. Местами его глубина доходит до десяти метров. Есть холодные течения. Купаться кому бы то ни было у плотины категорически запрещено. Особенно опасной признана правая сторона. Это — настоящий омут. Говорят, что в глубине его таятся скрытые водовороты. Я не трусиха и прилично плаваю, но не люблю больших глубин. Особенно неприятно видеть, когда песчаное дно вдруг обрывается и уходит куда-то в черную глубокую бездну. Может быть, поэтому я никогда не ныряю. Но мальчишки! Они ныряют с особым шиком. Это настоящая страсть! Я не знаю… здесь многое покрыто тайной. Самое странное, что Сережа был на плотине один и в пасмурный вечер, то есть именно тогда, когда это место бывает совсем безлюдным. Слушайте, разве можно поверить, что одиннадцатилетний мальчуган, один-одинешенек, придет на плотину только за тем, чтобы прыгнуть в омут! Но именно так оно и было. У него появилась фантастическая навязчивая идея — достать со дна жемчужину. Он, видите ли, вообразил себя ловцом-добытчиком жемчужных раковин. Вычитав из книг, что легкое человеческое тело не сможет добраться до больших глубин без добавочного груза, он взял в руки тяжелый булыжник и… прыгнул с ним в эту зияюшую черную яму. То ли вода оказалась слишком ледяной, а может, от волнения или просто по неопытности, но мальчику вдруг сразу не хватило дыхания. Еще не достав дна, он выпустил из рук камень и попытался вынырнуть. Но, видимо, успел уйти очень глубоко… Над головой была глухая, тяжелая стена воды. Все усилия мальчугана не дали успеха. Он захлебнулся и… и больше ничего не помнит…