Великие созидатели - Колабская Оксана. Страница 1

Оксана Колабская

Великие созидатели

Духовные семена надлежит мне по свету рассеивать…

Наш старый мудрый друг Сверчок сидел на каминной полочке в своей каморке с очагом и грустно вздыхал. Среди огромных стопок книг Сверчка даже не было видно. Только маленькие закрученные усики то и дело мелькали между многочисленных книжных страничек.

— Книги, книги… Кругом книги! Сколько книг! В наши дни книгу можно дешево купить и так же легко выбросить! Печатают, печатают, порой совсем не то, что заслуживает печати… Ах, мои дорогие друзья, печатать книги так сложно! Если бы вы только знали, как создается книга! О, я вам сейчас расскажу! — Сверчок оживился и улыбнулся. — Вам ведь это интересно, я знаю! Я расскажу вам, мои дорогие, о русском первопечатнике Иване Федорове. Тогда книжное печатное дело только начиналось на Руси.

Ванятка очень спешил. Узкая проселочная дорожка, хоть и извилистая была, но зато верно до школы вела. До школы! Да, Ванятка шел в школу. В первый раз. «В шко-олу! В школу!..», — тихонько напевал новоявленный ученик, и крепкие ножонки быстро шагали в такт этой веселой песенке. Ему, Ванятке наконец-то исполнилось семь лет. В школу и раньше можно было. Но батя не пускал. Мал еще, мол. Ходить далеко. А Ванятке давно не терпелось читать выучиться. Все он в толк не мог взять, как это закорючки хитросплетенные да рассказывать умеют истории о Святых, о князьях славянских, о заморских странах? Чудеса! Да и где взять-то эти рассказы? Книга — такая редкость! И много-много денег стоит. Разве может батя позволить себе такую роскошь? Ванятка тяжело вздохнул. «Ну да ладно. Для начала читать выучусь, а там видно будет…»

Все скамейки были уже заняты, когда Ванятка осторожно отворил старую тяжелую дверь и протиснулся в избу. Учитель, дьякон Алексий из приходского храма, строго взглянул на опоздавшего.

— Так-так, — он выразительно постучал пальцем по скамье, на которой сидел. — Чей же ты будешь?

Ванятка не мог вымолвить ни слова. Так и стоял, вытаращив на Алексия свои огромные голубые глазищи.

— Занемел чай? — шепнул кто-то. Из угла хихикнули.

— А может он блажной? — опять хихикнули.

— А ну молчать там! Вот вызову Псалтырю читать, вместе и повеселимся! — пригрозил Алексий и вдруг так ласково взглянул на Ванятку, что Ванятка неожиданно для себя выпалил:

— Иван я, Федора ремесленника сын, учить буквицы пришел! — и почувствовал как щеки, словно огнем залило. Мальчишки снова захихикали. Алексий грозно свел брови. Все мгновенно стихло. «Ох, и смеяться надо мной будут», — досадливо подумал Ванятка. Да еще и сидеть на полу пришлось, на половошнике, на специальном половичке таком, постеленном для тех, кому места на скамьях не хватило. «Завтра раньше всех приду, скамью займу», — твердо решил Ванятка. И никогда более не опаздывал.

Буквицы учить оказалось не так уж просто. Длинные имена у них, у этих букв: Аз, Буки, Веди, Глаголь, Добро, Есть, Живете, Зело, Земля… И много их, сорок три закорючки диковинные! Никак Ванятка запомнить их не мог. Уж и зима прошла, и ручьи весенние радостно зажурчали, а Ванятка все с азбукой бьется. Никак она ему в голову не идет. Закорючки закорючками. То сливаются все в одну кучу, то путаются… Как тут упомнить всех! Совсем выбился из сил Ванятка, даже играть не мог. В школу ходить не хотел. Там дьякон Алексий шутки не шутит. Лозой по рукам лупит за невыученный урок. И Ванятке тоже не раз доставалось. Отец давно рукой махнул. Видно неспособный к знаниям сынок. Что ж тут поделаешь. А Ванятка молился, со слезами помощи Божией просил, чтобы даровал ему Господь разумение. И вот как-то раз бабушка поповой дочки Иринки, что в большом доме жила на краю деревни, рассказала о цветке волшебном, который удачу да счастье приносит тому, кто найдет его! И даже картинку показала с цветком этим. Картинка старая, потрёпанная. А цветок хорошо видно. Действительно, не похож цветок этот на обычные цветы, что в поле растут. Изящный, изогнутый, с маленькой, будто коронкой наверху! А когда Ванятка урок сел учить, вгляделся он в буквицы и вдруг… разглядел! Глазам своим не поверил. Вот он, цветок тот, буквой «Кси» называется! И коронка над ним! Ванятка долго-долго смотрел на буквицу не отрываясь, боялся, что исчезнет она. «Чудо какое! Чудо-чудное! Диво-дивное!», — шептал Ванятка, громко шмыгая носом и смахивая с глаз нахлынувшие вдруг радостные слезы, мешающие выписывать буквицу на берестяной коре. Буковка сразу и запомнилась. Вот счастье-то, вот удача! А тут и другие буквы раскрылись. У Ванятки словно пелена с глаз упала. «Добро» на домик добрый справный похожа, а «Зело» — на змейку, что намедни у ручья видел. «Иже» — на солдатика, что батя недавно вырезал из ненужного ему брусочка. А «Ферт» — Ванятка хихикнул — на Иринку. Уж больно руки в боки любит делать, косицами трясти да на Ванятку глаза щурить. С радостью великой бежал Ванятка в школу.

— Так-так, Федоров, справно урок выучил. Ишь, буковки написаны ровные да ладные. Одна другой лучше, — не скупился на похвалу дьякон Алексий.

С тех пор так и пошло. Стал Ванятка лучшим учеником. Читал бойчее всех, а уж писал буквицы и того лучше. Одно плохо, книги тяжело достать. Редкость большая. И дороги они, книги-то. Вручную писцы да монахи днями и ночами книги переписывали. Дьякон Алексий очень берег книгу, по которой читать учил. «Псалтырь» называется. В ней псалмы, то есть песни, прославляющие Бога, которые написал великий псалмопевец царь Давид. Книга огромная, толстая. Дьякон тщательнейшим образом руки проверит, прежде чем ученику предложить прочитать отрывок священной книги. «Книге этой цены нет!», — любил повторять Алексий. А еще он говорил, что «книжная премудрость подобна есть солнечной светлости…». А еще, что «в книгах — несчетная глубина, ими мы в печали утешаемся…».

Да, ценили люди книги. А какие красивые они были! В кожаных сафьяновых окладах, с золотыми застежками. Ванятка видел такую книгу в Кремлевском храме. Это была Библия. Книга книг. Ванятка сколько помнил себя, столько и знал об этом. Долго смотрел на книгу Ванятка. Любовался драгоценными камешками на окладе. Как они весело играли в солнечных лучах, светивших в узкие окошки храма. И думал, думал, и никак не мог надивиться — сколько же труда приложил писец-монах, чтобы книгу эту переписать, да ровно, без ошибок, чисто и аккуратно, чтоб буковка буковке равнялась. Одна буковка заглавная чего стоит! Буковки заглавные узорами изукрашены, словно кружево вытканы. А сколько книг этих надо, чтобы всем храмам да монастырям хватило. И не только. А школам, а простым людям. Вот и батя Ваняткин дюже знать желает про страны другие, государства неведомые. Про устройство Земли, про историю земли Русской. Видел книги такие на ярмарке, да разве купишь. Так много денег стоит — табун лошадей купить можно! А ведь если из дерева буквицу-то вырезать, да и в краску опустить, а потом на бересту приложить, тогда не надо стараться каждый раз одинаковую букву выводить, столько сил и времени тратить! Долго возился Ванятка, прежде чем из брусочка отцова «Аз» вырезать, да с ручечкой, чтобы прикладывать было удобно! Все руки порезал, маменька только охала и настойку из подорожника прикладывала к порезам. Зато вместо краски, которую тоже изготовить нужно было, кровью своей попробовал оттиск сделать. Все равно уже порезался. И сколько радости было, когда «Аз» осталась на кусочке бересты. Бледненькая, кривенькая, еле уловимая, но осталась же…

Ванятка со всех ног бежал к дьякону Алексию.

— Ты это оставь! — строго сказал Алексий и нахмурился. — Немцы-бусурмане этим делом занимаются. Не Божье это дело. Нельзя.

— Но как же, батюшка, — Ванятка опешил. — Ведь буквиц можно много вырезать, набирать текст в рамочки такие, чтобы буквицы не расползались и оттиски делать. Это ведь и быстрее и удобнее. И сколько книг можно было бы сделать! И без ошибок, коли внимание Бог даст.