Энси - Хозяин Времени (ЛП) - Шустерман Нил. Страница 1

Нил Шустерман

Энси — Хозяин Времени

(Энси Бонано - 2)

*

Перевод sonate10, редакторы Linnea, Светлана Бондаренко aka Svetlana46

Обложка mila_usha_shak

1. Истинная причина того, почему люди сидят как идиоты и смотрят парады

Это была моя идея. Как обычно, дурацкая. Впрочем, иногда меня посещают и гениальные. Правда, зачастую это случается без участия моего разума. Знаете, как говорят: засади за компьютеры четырнадцать тыщ обезьян, и лет через сто в сотворенном ими виртуальном мусоре обнаружишь по крайней мере один шедевр (это помимо груды мертвых обезьян). А потом этот шедевр включат в школьную программу. Вот когда ты почувствуешь себя полным ничтожеством! Ведь если даже обезьяна сумела создать что-то гениальное, то почему ты не в силах сляпать вместе каких-то жалких пять предложений на уроке английского?

Эта идея — не знаю, была ли она гениально-обезьяньей или глупо-Энсиевой — изменила жизнь многих людей.

Я назвал ее «времяжертвованием». Наверняка это вовсе не то, что вы подумали. И всякие там машины времени здесь тоже ни при чем. Лучше выслушайте историю с самого начала. Никто не собирается отправляться в прошлое и пришить там Наполеона или снабдить Иисуса Христа мобильником. Путешествий во времени в моем рассказе не будет. А вот люди умирать будут, причем при странных, загадочных обстоятельствах. Если вы склонны верить во всякую мистику.

Я просто пытался помочь другу. Мне и в голову не приходило, что моя затея раздуется в нечто масштабное, наподобие того, что случилось с гигантским воздушным шаром с рекламой фирмы «Мейсис» на борту, который участвовал в параде на День благодарения и был унесен прочь сильным порывом ветра.

С чего, собственно, и началась вся эта история.

Утром Дня благодарения Айра, Хови и я развлекались у меня на чердаке. Раньше мы тусили в нашем подвале, где отбывала ссылку старая потертая мебель и стоял телевизор, а в углу зияло обширное пустое пространство, где со временем предполагалось воздвигнуть бильярдный стол — как только у нас появятся на него деньги, а появятся они не раньше, чем события «Звездного пути» начнут происходить в действительности. А потом в подвале образовалась ядовитая плесень, и мы вынуждены были изолировать его от всего остального дома, боясь, что зловредный грибок, чего доброго, сбежит и начнет сеять вокруг всякие беды: мозговые травмы, раковые опухоли и прочее в том же духе, а то и, чего доброго, захватит власть над миром. Даже после того как плесень вычистили, мои родители продолжали относиться к подвалу так, словно это зона радиационного заражения, непригодная для жизни в течение как минимум трех поколений.

Так что теперь мы бездельничаем на чердаке, забитом новой старой мебелью, а свободного пространства там столько, что едва поместился бы стол для игры в «Монополию» вместо бильярдного.

Короче, в то праздничное утро мы с Айрой и Хови смотрели футбол, переключаясь во время рекламных пауз на репортаж с парада, чтобы поржать над марширующими оркестрами.

— Ой, мама! Нет, вы только поглядите! — сказал Айра со странной смесью восторга и ужаса на лице.

Надо отдать оркестру должное — он исполнял очень даже неплохую аранжировку песни «(I Can’t Get No) Satisfaction» («Я не получаю удовлетворения», ну, вы помните — клевая такая композиция Роллинг Стоунз), но их розово-оранжевая униформа портила все впечатление.

Хови трясет головой:

— До тех пор пока на них такая упаковка, удовлетворения им не видать.

— Энси, у тебя, кажется, есть рубашка такого цвета, правда? — спрашивает Айра.

Мое имя вообще-то Энтони, но народ уже так давно называет меня Энси, что, наверное, придется переименоваться официально. Ничего не имею против: в нашем микрорайоне такое количество Энтони, что, когда мамаша одного из них выкрикивает имя своего отпрыска в окошко, на ее зов несется целое стадо — аж дорожное движение останавливается. Зато Энси только один, если не считать того наглеца, который вдруг тоже начал называть себя так; я тогда стал писать свое имя как «Энси®» и пригрозил пацану, что надеру ему задницу за попытку кражи моих персональных данных.

Короче, про рубашку — вынужден признать: у меня действительно есть одна такой расцветки, хотя там другой оттенок розового.

— Ну и что, что есть, это же еще не значит, что я в ней хожу! — парирую я. Это был подарок на день рождения от моей тети Моны, у которой нет ни детей, ни здравого смысла. Догадайтесь с одной попытки, сколько раз я надевал эту одежину после своего четырнадцатого дня рождения.

— По-моему, если долго смотреть на эту твою рубашку, случится припадок, — говорит Хови. — Как думаешь, кто-нибудь исследовал этот вопрос научными методами? Может, стоит нам попробовать?

— Очень хорошо. Сейчас пойду надену, и можешь таращиться на нее хоть шесть часов подряд. Вот и увидим, забьешься ты в конвульсиях или нет.

Хови серьезно задумывается.

— А прерываться на еду можно?

Попробую-ка я разъяснить вам, что это за чудо такое — Хови. Если вы когда-нибудь звонили в какой-нибудь сервис, то помните противный голос телефонного автоответчика, который бессовестно транжирит время вашей жизни, прежде чем поставит вас на очередь к живому консультанту? Так вот, Хови — это музыка, которую включают на время ожидания. Нет, он вовсе не глуп, он очень даже неплохо соображает, когда дело касается всяких сухих аналитических материй вроде математики; но воображение у него — как зима в Антарктиде, где пингвины так и не научились плавать.

Тем временем розово-оранжевый оркестр уже почти прошел, и в отдалении замаячили гигантские парадные воздушные шары. Один из них представлял собой персонажа классического мультика «Енот — Жертва Аварии» — у него еще на спине отпечаток автомобильной шины. Но только мы собрались переключить телевизор обратно на футбол, как Айра заметил нечто неладное.

— Мне это только кажется, или Енот вышел на тропу войны?

Действительно — Жертва-Енот брыкался и метался из стороны в сторону, как Годзилла в Токио. И тут могучим порывом ветра с музыкантов срывает шапки, а Енот, видимо возжелав покинуть бренную землю, улетает в облака. У тех, кто его держал, хватило ума отпустить веревки, кроме трех болванов, которые решили пойти ко дну... то есть вознестись в небеса вместе с кораблем.

Парад становится куда интереснее, чем футбол.

Хови вздыхает:

— Я всегда говорил, что гелий — смертельно опасное вещество.

Камеры больше не следили за парадом — все они были нацелены на Енота, поднимающегося вертикально вдоль Эмпайр-стейт-билдинга. С воздушного шарика-переростка свешивались трое недотеп, болтаясь на веревках, словно циркачи-акробаты. Енот, похоже, намеревался унестись не иначе как на луну, потому что скакнул прямиком на самый верх Эмпайр-стейт и, напоровшись на шпиль, лопнул. Меньше чем за минуту шар полностью сдулся и покрыл вершину небоскреба резиновой енотовой шкурой, с которой по-прежнему свисали веревки с цеплявшимися за них не на жизнь, а на смерть бедолагами.

Я первым сорвался с места, заорав:

— Пошли!

Некоторые события в жизни лучше пережить лично, а не по телевизору.

Мы сели на подземку до Манхэттена. Обычно тут не протолкнешься, но сегодня, в День благодарения, поезда шли почти пустые, если не считать таких же любопытствующих, как мы, направлявшихся к Эмпайр-стейт-билдингу за живыми впечатлениями.

Айра, находившийся в подозрительно страстных отношениях со своей видеокамерой, любовно протирал линзу, готовясь запечатлеть сегодняшние события для будущих поколений. Хови читал Стейнбека «О мышах и людях» — нам задали по английскому. Эта книга — чистое надувательство. Мы, бесхитростные ученики, ведемся на заманухи учителей, потому что она тоненькая; вот только потом оказывается, что она... как бы это... ну, глубокая, поэтому приходится перечитывать ее дважды.