История ислама с основания до новейших времён. Т. 2 - Мюллер Август. Страница 1

Август Мюллер

История ислама с основания до новейших времён. Т. 2

Книга третья Омейяды

Глава I. Му’авия

Как удар грома известие о смерти Алия поразило воинов Ирака; мгновенно, словно молния, оно осветило все окружающее и открыло у ног присутствующих зрителей бездну. Давно уже надвигавшееся, но по нерадивости и необдуманности казавшееся все еще в громадной дали предстоящее подчинение ненавистному сирийцу представилось ныне внезапно перед населением Куфы в крайне тревожной близи. Не без раскаяния пришлось им вспоминать о своем неповиновении и упрямстве, благодаря которым храбрый халиф был лишен плодов своих усилий, а смертельный враг помимо их воли обрел действительную поддержку. Роковой момент наступил: вся масса в 40 тыс. воинов, собранная Алием в момент его смерти под предводительством верного Кайса ибн Са’да, горела боевым пылом помериться силами с новыми полчищами Му’авии, грозившими вторгнуться в Месопотамию. Удержать наступление неприятеля действительно было как раз впору. Но, увы, у войск, отказывавших прежде в повиновении властителю, не стало повелителя. От дочери пророка осталось у Алия два сына – аль-Хасаниаль-Хусейн и много детей от других жен. Хасан был старшим, войско присягнуло ему немедленно же после кончины его отца. Но это был совершенно бесхарактерный человек, причем чрезмерная набожность его сливалась с нерадением и необыкновенно развитой чувственностью; его и прозывали в насмешку аль–Митлак – «расторгатель браков»: он довольствовался постоянно четырьмя законными женами, но при этом поминутно разводился то с той, то с другой и брал себе новую. Таким образом в общем итоге у него перебывало до семидесяти жен. Одним словом, молитва и гарем были единственными предметами, которые имели в его глазах первостепенное значение. Весьма вероятно, что тотчас же по принятии присяги он завязал переговоры с Му’авией: как говорят, послал к нему письмо с условиями, на которых соглашался отказаться от халифата в пользу противника, одновременно же Му’авия послал чистый лист за своей подписью в знак того, что заранее согласен на все его требования. Оба письма дошли по назначению. Но когда Хасан, нисколько не стесняясь, выставил на бланке новые условия, втрое превышавшие первоначальные, Му’авия заупрямился и не пожелал дать более того, что было выговорено соперником вначале. Хасану пришлось уступить. Он, впрочем, не был обижен: ему обещали 5 млн. дирхем, великолепный годовой оклад и обеспечение жизни и имущества всех его родственников. Пока тянулись переговоры, сирийцы успели уже вторгнуться в Ирак. Меж тем Хасан, в самом еще начале, покинул Куфу с войсками, переправился через Евфрат и Тигр и отступил к Мадайну, а чтобы раньше времени не возбуждать в войсках неудовольствия, выслал против приближавшихся сирийцев Кайса с 12 тыс. человек, сам же с большей частью войска откладывал со дня на день выступление. У Мескина, в 10 милях на северо-запад от Мадайна, сирийцы столкнулись с Кайсом; без сомнения, один он не мог выдержать натиска значительно превышавших сил противника. Между тем в главном лагере распространился слух, что любимый полководец разбит и пал в стычке. Негодование воинов обрушилось на женоподобного, сохранявшего один призрак власти, халифа; палатку его разграбили, а он сам спешно бежал в город. Оставшееся без предводителя войско быстро рассеялось. Вскоре затем и Кайс был вынужден (начало 41=661) прекратить дальнейшее сопротивление. Но этот истинно мужественный человек отклонил все блестящие предложения Му’авии. Таким образом, в короткое время, без пролития капли крови, весь Ирак очутился во власти сирийцев. Хасан и Хусейн вынуждены были своим присутствием в Куфе как бы узаконить неохотно данную народом присягу смертельному врагу покойного их отца, а затем удалились в Медину. Здесь Хасан до самой смерти [1] своей, последовавшей, вероятно, в 49 г. (669), проводил жизнь без определенной цели. Если не считать расточаемых им вокруг себя благодеяний, восхваляемых столь многими, он ушел, собственно, весь в созерцательное ничегонеделание. Брат его, по природе энергический и предприимчивый, ничего не мог предпринять. Ему оставалось выжидать, не придет ли когда-нибудь и его черед.

Тщетные надежды, и на долгие годы. Му’авия (41 – 60=661–680), признанный ныне повсеместно без сопротивления халифом, умел твердо и мудро ограждать свое владычество. Основным его правилом было: все делать, что было в силах, для своих друзей, по отношению же к неприятелям, если только была возможность, добродушно привлекать их на свою сторону или же беспощадно и всеми возможными средствами бороться с ними до полного их истребления. Он был представителем классической методы управления, приемы которой характеризуются словами: «милость либо плеть». При известных обстоятельствах такой образ действия давал самые прекрасные результаты и на Западе, а на Востоке, судя по бывшим примерам, он был единственно действенным. Прежде всего, по возможности старался он перекинуть всякому, кто только в этом ощущал потребность, золотой мостик. Двоюродному брату Алия и давнишнему, хотя под конец и разошедшемуся с ним другу, ибн Аббасу оставлены были беспрекословно значительные государственные суммы, которые тот незадолго до смерти Алия позаботился присвоить себе. Стоявшему в стороне со времени умерщвления Османа Мугире ибн Шубе вручено было наместничество в Куфе. Даже наместника Алия в Фарсе, 3ияда новый халиф успел переманить на свою сторону. Вначале тот отказался было признать власть нового правителя и даже при помощи хариджитов возбудил через своих сыновей восстание в Басре: но полководец Му’авии, Буср ибн Арта, усмирил бунтовщиков и взял в плен сыновей Зияда. Мудрый халиф воспользовался этим обстоятельством, чтобы подействовать на упрямца: он не дозволил Буеру казнить их и возложил на Мугиру в 42 г. (662) поручение переговорить лично с их отцом и попытаться разными уступками привлечь его на свою сторону. Мугира издавна был в дружеских отношениях с Зиядом. Еще в 17 г. (638) при Омаре он избавил Зияда от тяжкого наказания по поводу одного очень неприятного скандального процесса, дав в пользу его уклончивое показание. Оба они не отличались высокой нравственностью, но зато почитались всеми за людей тонких и замечательно способных администраторов. Мугира приехал к нему для личных переговоров в Фарс, а затем Зияд отправился в Дамаск. Не особенно нравилась Му’авии манера наместника Алия, с какой он распоряжался государственной кассой, но теперь он утвердил без спора все счеты, ему представленные, и даже милостиво произнес: «ты самый надежный из всех моих наместников».

О чем, собственно, велась беседа между хитрым халифом и, пожалуй, еще более лукавым Зиядом – осталось неизвестным, но легко было уразуметь ее содержание по следовавшим затем событиям. В 45 г. (665) сверх Фарса Зияд управлял Басрой, персидскими восточными провинциями и аравийским берегом Персидского залива: в 50 г. (670) поручено было ему заведывание Куфой, т. е. высшее управление всеми областями на восток от Сирийской пустыни. Наконец, в 53 г., наместник смело пишет халифу: «В правой моей руке держу я для тебя Ирак, но левая свободна, дай же и ей работу – ну хоть Хиджаз». И Муавия нисколько не затруднился даровать ему просимое. Еще более поразительно известие, что уже в 44 г. (664) Зияд признан официально братом Му’авии. Темная вообще история. Мать Зияда, Сумаия, была рабыней – одни говорят, в замужестве за рабом Убейдом, а другие – в сожительстве. Так или иначе, его обыкновенно не называли Зияд Ибн Убейд [2], а Зияд Ибн Сумайя или Зияд Ибн Абихи, т. е. Зияд, сын своего отца [3]. Теперь вдруг нашелся харчевник из Таифа и еще другие, тоже не особенно почтенные люди, показавшие, что отцом его был Абу Суфьян. Во всяком случае, так как он не мог родиться в его доме, то по прямым указаниям Корана ни в каком случае нельзя было допустить признания его сыном Абу Суфьяна. Но Муавия, ради достолюбезного народа своего ежедневно прочитывавший по главе из священной книги, предстоя по пятницам на молитве в большой мечети в Дамаске, а раз даже в качестве халифа совершивший паломничество в Мекку, сам лично придавал вообще немного значения сути писания; поэтому ему ничего не стоило, наперекор закону, обзавестись новым братцем. Смысл этого необыкновенно позднего признания ни для кого не был таинственным: Му’авия давно уже решился даровать Зияду, в той или другой форме, право на преемство по управлению халифатом или, по крайней мере, на продолжительное соуправление. Но Зияд скончался в 53 г. (673), задолго до смерти Му’авии, и поэтому предполагаемый момент исполнения обещанного не мог наступить. Так что в данном случае излишни все догадки о том, насколько серьезны были намерения халифа и как вообще думал он их осуществить.