Кукушонок (СИ) - Нихиль Дереликт Симулякр. Страница 1

Нихиль Дереликт Симулякр

Кукушонок

Кукушонок.

Здравствуй, дорогой читатель, кем бы ты ни был. Так вышло, что однажды я решил описать все свои жизненные передряги: боюсь, что забуду детали уже через пару лет, и тогда повесть эта, безусловно поучительная, станет совершенно бесполезной и лживой из-за утраты важнейших деталей. Время терпит, неприятности не атакуют меня со всех сторон каждую секунду, и я могу уделить несколько часов своему старому дневнику. Вести его я начал незадолго до того, как оказался здесь, и это очень хорошо, иначе мне просто не хватило бы бумаги.

День П.

Некоторых героев одолевает нестерпимая тяга к неприятностям. Некоторые геройствуют, другие попадают в смертельные случайности, третьи просто делают шаг не туда. Это не считая всяческих любителей всевозможных контрактов с потусторонними силами во всех видах. Иногда высшие силы действуют в стиле похитителей, не спрашивая мнения несчастных попаданцев. Со мной всё было совершенно иначе.

Я не лез в порталы, туманы и воронки. Я шёл в плотной толпе распродажной очереди. Люди шли впереди и позади меня. Но попал я. Случайность. Меня никто не ждал. Не было чернокнижников с пентаграммами запретных обрядов, королей и королиц с ликами лживой радости, богов, или на худой конец зелёных горе-экспериментаторов в облегающих серебристых комбинезонах. Я просто рухнул в болото с высоты метров трёх. Удар выбил из меня весь воздух, а я сам с пугающей скоростью стал погружаться в топь.

В панике я хватался руками за всё, до чего мог дотянуться. Дорогие коллеги, знайте - пластиковые пакеты очень плохо тонут. Иногда - это огромный плюс. Сверху плавал мой рабочий рюкзак. Наверное, это выглядит по-детски, но я так и не смог отказаться от рюкзаков. Мне уже двадцать шесть лет, а я хожу на работу не с сумкой из кожзаменителя, не с портфелем, а с рюкзаком из дешёвой синтетики. Я - неудачник. И поэтому я жив. Пакеты я утопил, рюкзак же оказался отличным плотиком. Его как раз хватило для того, чтобы я смог дотянуться до хилой растительности на одной из кочек.

Через пять минут барахтанья в болоте я смог выбраться. Так страшно мне не было никогда до того момента. От страха меня вырвало несколько раз. На счастье, в рюкзаке у меня была маленькая бутылочка с водой. Мокрый, грязный и уставший я сидел на кочке и предавался философским рассуждениям. Я попал. Это было очевидно, у меня не было рефлексий из серии: да я просто сошёл с ума, заснул, умер и т.д. Не менее очевидны были и проблемы с возвратом. Мне очень повезло, что я упал с трёх метров в болото, а не с тридцати на скалы. Или не закопался на два метра под землю. Даже если я найду возможность возврата, не факт, что не умру воспользовавшись ею. И ещё кое-что.

Жизнь - одна. В обычных условиях мы даже не задумываемся об этом. Жизнь обычного человека защищена от внезапного прекращения массой барьеров: психологических, моральных, уголовных и физических. Стоит человеку выйти за пределы обжитой человечеством территории, и вероятность выживания падает катастрофически. Даже не важно где эта территория расположена: в глухой зимней тайге, или на крыше поезда. Там, где людей нет - там опасно. Это универсальное правило выживания. Запомнили?

Когда, или если я смогу выбраться из болота, нужно будет искать людей. Пока же у меня более примитивные проблемы. Хотелось есть, пить и жить. Кочка подо мной была очень удачной. На ней росло деревце вдвое выше меня. Минут за двадцать я смог его выдрать, сделав из него убогую слегу. Лезть в болото не хотелось, но впереди маячил островок побольше, и я пошёл к нему, прощупывая дно брёвнышком.

Немного усилий, и я добрался до островка. На нём было сухо, темно и страшно. Меня одновременно тянуло к центру, и отпугивало. Притяжение победило, и я шёл как зомби к неизвестной мне цели. За очень колючими кустами была полянка с фиолетовым цветочком в центре. Все мои мысли оставили меня: мне хотелось этот цветочек. Я подбежал к нему и откусил, а проглотив, понял, что мне срочно надо поесть. Не важно что, или кого, цветочку нужны друзья. По какой-то причине я знал, что если поддамся, то уже никогда не очнусь. Я достал маркер и зажал его зубами. Через несколько секунд у меня заболело всё, что только могло. Я метался по земле, стонал и мучался, изредка теряя сознание. Сколько это длилось я не могу сказать. По ощущениям - вечность, но скорее всего меньше суток.

Очнулся я в липком поту, ощущая ужасный жар, но без боли. Во рту хрустели остатки разгрызенного маркера. Жажда была нестерпимой, от идеи напиться из болота меня сдерживал только проснувшийся здравый смысл. Тело ощущалось как-то странно: ни усталости, ни боли не было, только какой-то дискомфорт. Я нашёл свою слегу, выбрал направление и пошёл. Два, или три раза мне пришлось развернуться назад, чтобы не утонуть. Несколько раз делал привал, т. е. валился от усталости на кочку и дожидался того момента, пока дыхание и пульс хоть немного замедлятся. Было тяжело, долго и страшно, солнце успело направиться к закату, когда я добрёл до твёрдой земли. Помню, что из болот я выбрался совершенно измученным и обессилевшим. С трудом нашёл ручеёк и напился. Потом глаза сами закрылись без каких-бы то ни было мыслей. Абсолютно. Я выжил. И этого было достаточно.

Проснулся я в сумерках ближе к ночи. Конечно, гулять по лесу ночью - та ещё идея, но я замёрз и очень хотел есть. На моё счастье впереди был виден огонёк. Крошечная точка светилась между стволов. Чугунными ногами я двинулся к спасительной искорке, к людям. Я шёл и шёл, а точка росла и росла. К костерку я вышел уже совершенно счастливым. Вокруг него сидели косари, варили немудрёную похлёбку, точили косы и травили байки. Меня заметили, подхватили под руки и потащили к костру. Я перестал дрожать, и с надеждой уставился на котелок. Косари поняли меня без слов, я получил большой ломоть хлеба и миску с кашей. Ничего вкуснее я в жизни не ел. Запить мне дали разбавленного вина. Я поблагодарил своих спасителей, как мог, нашёл место для ночлега, крепко и спокойно заснул.

Разговор, о котором я узнал позже.

Косари сидели перед костром, разглядывая незнакомца.

- Это Замгри, лопнуть мне, если я вру.

- Да что ты такое болтаешь: Замгри неделю как сгинул. Был и не стало. Не похож он.

- Пестри, тебе говорю: Замгри пошёл топиться, да не утоп. А в болоте можно долго плутать, вот и вышел парень только сегодня. А то, что зашёл одним, а вышел другим, так это в болоте не раз, и не два бывало. Сам знаешь, что про Чёрную Топь болтают.

- Смешной ты человек, Саурди. Столько лет живёшь, а в Чёрную Топь веришь. Замгри ума лишился ещё когда мать померла, кузнец Фамзди его учеником взял, да без толку. А как Фамзди преставился, так Замгри совсем без ума стал. Не мог он из топи выбраться. Тем более, что из Чёрной. Там королевские егеря без следа пропадали. Ты бы ещё сказал, что он калин-цвет нашёл, вот бы я посмеялся.

- Спорщик ты большой, Пестри, да спорить с тобой смысла нет. На вещи его посмотри. Не здешние вещички то. Такие только в болоте у грязнух сменять можно. И все в болотной тине. И пахнет от него болотом, да что я с тобой говорю. Замгри это, хоть и стукнутый, а всё из нашей деревни. Не по людски это, мальчонку бросать. Двенадцать годов ему всего, у меня Малка его на два года старше, а всё одно - ребёнок.

- Завтра решим. Может он ещё оправится. Такой головастый парень был... Ты мне другое скажи: вот на что он мог вещички сменять?

- А на ночь любви, грязнухи страсть как молоденьких любят.

- Ну ты сказал.

И оба засмеялись.

День второй.

Проснулся я перед рассветом, от холодного утреннего тумана. Я вспоминал случившееся и думал о будущем. Тот факт, что это не Земля, стал ясен мне ещё на болотах. Самым простым образом: многие растения были не зелёных оттенков, а ярко пурпурных. На Земле тоже было время, когда растения использовали не зелёный светочувствительный пигмент, а пурпурный. Но это времена настолько седой древности, что споры о том было ли, не было ли, до сих пор занимают умы учёных мужей.