Колыбель для мага - Шерстякова Ирина Петровна. Страница 1

Глава 1

Девятилетний синеглазый Димир осторожно выглянул из-за дырявой простыни, отделяющий запечный угол от остальной кухни.

Отец сидел за дощатым столом мрачный, не выспавшийся. Он шумно прихлебывал горячую жидкую кашу из большой глиняной миски. Рябая Янелька, которую теперь велено было звать мамой, растрепанная, в грязном фартуке поверх старого платья из некрашеной холстины, пристроилась на краешке скамьи. Она клевала что-то из маленького блюдца и пугливо поглядывала на отца, готовая вскочить по первому его знаку.

Живот у Янельки очень большой, раньше вроде не замечал. У мамы был похожий перед тем, как она родила сестренку. Димир хотел такую, как Лиске, с белыми облачком из волос вокруг головы и серыми глазищами на пол-лица. Но девчонка у мамы получилась какая-то неудачная: красная, сморщенная, лысая. Вдобавок она непрерывно плакала и никому не давала спать. Возле мамы и сестренки несколько дней, не отходя, сидели бабушка и знахарка Тэш, жившая за Дырявой горой. Димиру к маме подходить запретили.

Потом сестренка успокоилась, перестала орать, знахарка ушла, вместо нее пришел жрец Сег, целый день жег вонючие травы, пел и колотил в барабан. На следующий день односельчане положили маму и сестренку на носилки и унесли в лес. Отец ушел с ними, а Димира с собой не взял. Вернувшись вечером, отец позвал Димира, посадил его на колени, уколол бородой и долго рассказывал про богов.

Боги, оказывается, живут за небом и за звездами. У них там дома, большие, красивые, больше и красивее, чем даже дом старосты. Огромные деревья, круглый год с всякими разными цветами, орехами и фруктами, ну, прям, с какими хочешь. Под деревьями накрыты столы с вкусным угощением, с медом, пряниками там всякими разными, дичью. За столами сидят люди, которых боги взяли к себе.

Но только хорошие люди, плохих туда не пускают. Плохих людей, например, тех, которые не слушаются родителей, старосту или не приносят дары в храм, забирает злой бог Чартеж. В своей черной пещере под землей, где с потолка всегда идет жгучий дождь, он сажает их на лавки с гвоздями, поит змеиным ядом и кормит камнями. А уйти оттуда нельзя, потому что ноги прирастают к полу.

Плакать и бояться не надо. Димир вырастет хорошим, и Чартеж его не заберет.

Так вот. Добрые боги взяли к себе маму и сестренку пировать за большими, полными вкусностей столами. Им там, у богов, будет хорошо. Может быть, они попросят у богов всяких милостей для Димира. А потом, когда-нибудь, боги заберут к себе и отца, и Димира, и они встретятся с мамой и сестренкой и все вместе будут жить в прекрасной стране богов. А пока не надо плакать, а надо звать мамой рябую Янельку, которая будет жить с ними вместе и вести хозяйство.

Янелька на маму совсем не похожа. У мамы густые темные волосы с золотыми искрами, запле-тенные в две толстые косы и уложенные короной вокруг головы. Глаза ярко-синие, тоже с искорками, словно солнце отражается, даже когда идет дождь. Мама всегда смеется, носит красное платье с вышитыми желтыми цветами-маргаритками. И на Димира она надевала красную рубашечку с семью синими конями и одним белым псом. Кони должны принести много счастья, а пес - отогнать зло. Не помогает совсем красная рубашка. Димир тайком от Янельки утащил ее в хлев, спрятал в дальнем углу в сене, и, когда становится совсем уж горько, стегает вышитых коней и пса хворостиной за нерадение.

У Янельки глаза бесцветные, тусклые, будто запорошенные золой из печки, волосы цвета перезимовавшей в поле соломы, их едва набирается на одну косицу толщиной в палец. Лицо широкое, как блин, и, как блин дырками, сплошь покрыто оспинами. Она не улыбается, как мама, а сжимает губы в тоненькую ниточку, так что губ вовсе и не видно. Синюю рубаху отца и красивое мамино платье с маргаритками, которое мама почему-то не надела, уходя к богам, новые простыни и вышитые занавески Янелька заперла в сундук. Сказала, что на праздник. Но праздник первых всходов прошел, а замок на сундуке остался запертым. Вместо занавесок Янелька повесила какие-то серые тряпки, на отца и на Димира надела некрасивые серые рубашки, на Димира и вовсе заплатанную. Сама носит невзрачное коричневое платье, а поверх него вечно мокрый и грязный передник из мешковины.

Таких вещей при маме дома просто не было, Димир это точно помнил. Наверное, Янелька притащила их из своего дома, черного, покосившегося, с просевшей крышей. В этом доме остались жить ее родители. Мама ее всегда ходила, согнувшись почти пополам. Ее отец, такой страшный, до самых глаз зарос черной косматой бородой. От него всегда скверно пахнет, а иногда он гоняется за всеми с топором. Тогда соседские мужики собираются, хватают Янелькиного отца, мочат его в бочке с дождевой водой, связывают и запирают на всю ночь в храме, а жрец окуривает его вонючим дымом, чтобы изгнать злых духов.

Бабушка говорит, что Янелькин отец пьет слишком много бузы, и что зря Янельку взяли в семью, не будет, мол, добра от такой девки. Понятно, мало кто согласиться выйти замуж за вдовца, да еще с ребенком. Наверняка вдовец чем-то прогневал богов, и за это они забрали у него жену. И вторую жену могут забрать. Но все равно можно было не спешить и найти какую-нибудь другую девку, пусть тоже с изъяном, чтоб не привередничала, но получше. Вот хотя бы лесникову Эльку. Она, конечно, хроменькая, да куда приятней Янельки. А Янелька рябая, страшная, перестарок. В добрые старые времена, когда бабушка была девочкой, Янельку принесли бы в жертву злому богу Чартежу, который любит все некрасивое. А другие, хорошие боги за такую жертву еще и разгневаются.

И еда стала невкусная. Подгорелая каша без масла и меда да черствый хлеб. Свежий, мягкий хлеб Янелька прячет, дает вчерашний, чтоб много не съели. Да и того Димиру не достается. Янелька за любую оплошность выгоняет его из-за стола. Вот и сегодня... Подумаешь, ложку уронил!.. Поднять ее, ну, полотенцем там вытереть, и всех делов...

Димир вздохнул, и снова глянул на Янелькин живот. Может быть, когда она родит ему новую сестренку, боги заберут ее к себе, как и маму. Хотя, на месте богов, Димир бы ее брать не стал: зачем она кому нужна, такая... Вот мама - да, мама - другое дело. А Янельку боги не возьмут, нечего и надеяться. Разве что злой бог Чартеж. Димир решил завтра же набрать в лесу корзинку малины, подарить ее старенькому жрецу Сегу и выспросить его, как позвать злого бога и обратиться к нему с просьбой.

Отец дохлебал свою кашу и потопал во двор. Отсутствия за столом Димира он, как всегда, не заметил. Он все время о чем-то думал и мало что замечал вокруг. Янелька вдруг сладким голосом позвала:

-- Димир-ло! Где ты там, шалунишка? Иди уж, поешь, и не балуйся больше.

Мальчик бочком выбрался из-за печки и настороженно глянул на мачеху. Та половником зачерпнула из горшка каши и плюхнула ее в отцову мису, пододвинула блюдо с нарезанным хлебом.

-- Иди, ешь быстрее, мне еще посуду мыть. А после мы с тобой по малину пойдем. Любишь малину?

Димир с краешка пристроился к столу, взял отцову ложку и покосился на Янельку. Чего это она так раздобрилась? Щас как хлестнет грязной тряпкой! Но мачеха повернулась к нему спиной и начала возиться у печки. Мальчик зачерпнул остывшую еду и осторожно попробовал. Каша как каша. Ну, пригорела слегка, соли чуть, крупа лежалая... Все как всегда. Миска опустела очень быстро.

Янелька повернулась, глянула. Димир сжался, ожидая привычного окрика насчет того, что он прорва, и что не укормишь. Но мачеха молча сыпанула в пустую миску еще с полполовника каши. Когда миска опустела во второй раз, Янелька отперла замок на шкафу с припасами и сунула мальчику в руку, невиданное дело, пряник. Хоть и окаменевший, с облупившейся глазурью, но настоящий серемужский медовый пряник с прошлогодней ярмарки. Отец тогда ездил на ярмарку продавать овес и яблоки, и взял с собой маму и Димира, заплатив соседке, чтобы та приглядела за скотиной. Вот была радость! Последняя, правда, радость...