Колыбель для мага - Шерстякова Ирина Петровна. Страница 2

Димир сидел на завалинке, поближе к коровнику, чтобы, в случае чего, спрятаться там, смахивал хлынувшие слезы и сосал черствый пряник. Наверное, мама с сестренкой наелись за столом богов, напелись, наплясались и, наконец, попросили у богов милостей для маленького Димира. И то: давно пора. Он бы за маму сразу попросил, а уж потом пошел бы пировать.

Отец давно уехал, не сказавши, куда. Янелька вышла из дома, повязанная платком, в шерстяных чулках, стуча деревянными башмаками. Она несла большой короб и маленькую корзинку. Поманила Димира, вручила ему корзинку, а короб пристроила себе за спину.

-- Соберем малины побольше, я варенье сварю, зимой будем кушать - сказала она, взяла Димира за руку и повела со двора. Не на улицу, а огородом, через заднюю калитку, выходящую к оврагу. Овраг был жутковатый. Темный, заваленный упавшими деревьями и валунами, заросший мхом и огромными папоротниками. Возле него старались не ходить. Даже вездесущие ребятишки опасались туда лазать. Но тропинка нашлась, узенькая, малозаметная, однако была. По этой тропинке Янелька отошла подальше от деревни, вскарабкавшись по крутому склону, перешла на другую сторону оврага и углубилась в лес. Димир оглядывался по сторонам и не узнавал мест. Сюда он никогда не забирался. Чащоба казалась совершенно нехоженой. Путники продирались через кусты, перелезали через поваленные деревья. Димир сильно обстрекался крапивой и взвыл:

-- Куда мы идем? И где здесь малина?! Здесь нету малины!

Янелька резко дернула мальчика за руку и проговорила злым шепотом:

-- Иди, иди, щас будет тебе малина!

И добавила, снова незнакомым ласковым голосом:

-- Идем, не бойся! Скоро будет такая хорошая малина! Тут никто из наших не ходит, не собирает. Поэтому малины очень много. Наберем и на всю зиму варенья наварим! Мы только вначале зайдем в гости к одному дедушке. Он близко живет. Тебе понравится. А там и до малинника совсем недалеко.

Она крепко держала мальчика за руку, будто боялась, что он убежит. Но Димир сейчас не убежал бы и от страшного Янелькиного отца. Очень уж жутко было в этом лесу. Того и гляди, из-за елки выскочит огромный косматый бер, или голодный волк, или еще пуще - из зарослей выползет покрытый чешуей василиск, с клыков которого капает яд, а от взгляда можно окаменеть. Димир изо всех сил вцепился в руку мачехи и спросил тонким от страха голосом:

-- А звери здесь есть?

-- Нету. Ни медведей, ни волков, ни леших. Не бойся, никого тут нету.

Димир оглянулся по сторонам и прошептал:

-- И василисков нету?

Янелька засмеялась.

-- Что ты! Еще король Сотер, дедушка нынешнего короля, приказал всем охотникам и воинам василисков искать и убивать, так что сегодня их совсем не осталось. Король большую награду сулил тому, кто василиска поймает, для королевского зверинца. Самые знаменитые охотники искали - нету.

-- А если он здесь все-таки есть, спрятался от охотников?

-- Нету! А если мы с тобой хоть одного увидим, считай - повезло. Скажем графскому леснику, он нам денег даст в награду. Но василисков давно нет нигде.

-- А почему здесь других зверей нет?

Тут Янелька устала уговаривать мальчика. Она сильно встряхнула его за руку.

-- Замолчи!

Димир притих и пошел дальше, цепляясь за запястье мачехи. Он устал. Уже хотелось есть и пить. Ноги болели. Земля стала неровной, каменистой, мальчик то и дело запинался о булыжники и вылезшие из земли корни. Сперва Димир терпел, потом, когда еле заметная тропинка пошла вверх, начал ныть и жаловаться, сжимаясь в ожидании оплеухи. Но Янелька, не обращая на него внимания, быстро шла вперед.

Полдень давно миновал. Димир, окончательно умотавшись, перестал внимательно смотреть под ноги. Большой корень, которого еще мигом раньше на тропинке не было, казалось, выскочил из засады и ухватил его за лодыжку. Мальчик с размаху ударился локтем и коленом о камень и в голос заревел. Мачеха дернула его за руку, пытаясь поднять, потом отвесила давно ожидаемую пощечину. Димир завыл еще громче. Янелька досадливо хмыкнула, топнула ногой, но все-таки уселась рядом с ним на камень и достала из заплечного короба узелок. В узелке оказался хлеб и бутыль с молоком, тщательно обмотанная тряпкой, чтоб не разбилась.

От удивления слезы мальчика высохли. Молоко?! И хлеб почти что мягкий?! Чего это с Янелькой стало? Точно-точно мама за него богов попросила! Молоко Янелька даже сама не пьет, отцу дает маленькую кружечку, и то, только если прикажет подать. Все тащит продавать, или сыр делает для осенней ярмарки. А деньги прячет под покровом домашнего алтаря. Это что же, может, и завтра она ему молока нальет?!

Мачеха и Димир по очереди отхлебывали из бутыли молоко и отламывали по маленькому кусочку хлеб от краюшки. После еды Янелька аккуратно собрала крошки, высыпала их себе в рот, подхватилась и поволокла Димира дальше, по-прежнему не обращая внимания на его вопросы и жалобы. С ней произошли странные перемены. Волосы растрепались. Она смотрела не под ноги, на тропинку, то и дело прерываемую валунами и вздыбившимися корнями, а прямо перед собой. Она сама с собой непонятно разговаривала, став вдруг похожей на бабку Калаку. У бабки Калаки леший загрыз мужа и двоих сыновей, и в нее после этого вселился злой дух. Калака всегда сидела у входа в деревенский храм, размахивала руками, трясла головой и выкрикивала что-то непонятное, ну точно как Янелька сейчас.

Димиру становилось все страшнее и страшнее. Он решился уже вырвать свою руку из влажной ладони Янельки и убежать, но понял, что дорогу домой не найти. Жутко оказаться одному в глухом лесу, лучше уж с Янелькой. Может быть, злой дух вселился в мачеху ненадолго и скоро уйдет по своим делам. Димир тащился рядом с Янелькой и очень тихо, чтоб она не услышала и не наподдала, скулил.

Деревья внезапно расступились, и Димир уперся взглядом в нагромождение камней, между которыми кое-где росла трава и небольшие деревца. Он поднял глаза выше и увидел, что камни, цепляясь друг за друга, доползали почти до неба. Мальчик подергал мачеху за рукав:

-- Чего это?

Та перестала бормотать и ответила внятно и сердито:

-- Чего, чего, ясное дело, гора!

Гора показалась Димиру огромной. К боку горы прилепился дом.

Димиру очень нравился дом старосты. Он часто бегал смотреть на этот дом, и отца донимал, чтобы тот построил себе такой же. Сначала отец непонятно рассказывал об урожае проса, ценах на ярмарке и какой-то подати, а потом начал драться прутом и крапивой, стоило Димиру упомянуть старостин дом или задержаться рядом с ним. А этот дом был гораздо больше и красивее. Дом старосты построен наполовину из бревен, наполовину из глиняных, пополам с соломой, высушенных на солнце кирпичей. Крыша его покрыта свежим камышом.

Этот же дом был сложен из камней, и, казалось, вырастал из горы. Окна не затянуты пузырем, не закрыты ставнями, а сделаны из какого-то прозрачного камня. Ставни, впрочем, тоже были, темного дерева, с резными узорами. Крыша и вовсе непонятная, будто чешуйчатая, как ящерица или змея. Присмотревшись, Димир решил, что чешуйки эти сделаны из глины, как горшки и миски. Смешная какая крыша! Чуть в стороне громоздилась круглая башенка, тоже сложенная из камней, с такой же чешуйчатой крышей, выше дома раза в два. Стены дома и башенки обвивали плетистые розы, как стену деревенского храма. Как только все это не отрывается от горы и не скатывается вниз?!

Кто может жить один на горе посреди леса? Димир припомнил перешептывания старших ребят, страшные сказки бабки о заколдованных лесах, о колдунах, живущих как раз в таких вот домах в чащах и поедающих непослушных или неосторожных детей.

Мачеха сильно толкнула его в спину и прошипела:

-- Иди, чего встал?!

-- Мы же за малиной шли!

-- Я же сказала, сначала к дедушке!

-- Нет, я боюсь, пойдем домой!

Димир уперся и ни за что не хотел идти. Янелька потеряла терпение, крепко схватила мальчика за руку и поволокла вверх по тропинке, к красивому и пугающему дому. Дверь дома внезапно распахнулась, и на крыльцо вышел невысокий человек, совсем обычный, старый, с залысинами на висках, с короткой седоватой бородкой, с широким, чуть приплюснутым носом. Одежда тоже как у всех: штаны и рубаха из крашеной луковой шелухой холстины, поверх рубахи жилетка из заячьего меха. На ногах - шерстяные носки с пришитой кожаной подошвой. Все самое обыкновенное. Все, кроме глаз. Человек глянул на незваных гостей, и Димиру показалось, что все у него внутри замерзло. Он испуганно спрятался за юбку Янельки и прошептал тихо, больше для себя: