В прицеле «Бурый медведь» - Беляков Петр Алексеевич. Страница 5
В степи
Мы стреляли почти каждый день. Одно плохо – стрельбище было не оборудовано, и всякий раз, отстреляв пятью патронами, приходилось бегать к мишеням, чтобы проверить попадания. Зато снайперские винтовки били точно. Видно, их отлично пристреляли еще в заводском тире. Лидировали в стрельбе я и Спесивцев. Мне казалось: пуля, словно натренированная, летит по моей воле именно туда, куда я желаю.
Лейтенант Штанов заметил:
– Это хорошо. Снайпер должен верить в свой выстрел.
Как-то мы возвращались с очередных стрельб. На пути показались высокие вербы, росшие на берегах затона. На сучок одной из них кто-то повесил пустую консервную банку. Ветерок слегка покачивал ее. Лейтенант остановился: впереди отличная цель.
– Кто сумеет с одного выстрела поразить банку? – спросил командир. И, не дожидаясь ответа, объявил: – Проведем состязательные стрельбы.
Я вызвался первым. Положил винтовку на плечо Володи Спесивцева, прицелился. Но вот подул легкий ветерок. Банку еще больше закачало. «Неужели промахнусь?» Банка на какое-то мгновение оказалась в перекрестье прицела. Плавно нажал на крючок. Грянул выстрел, и банка полетела вниз.
– Ура! – закричали друзья.
За шумным разговором никто не заметил, как к вербам подъехал «виллис». В открытой машине рядом с шофером сидел комбриг Булгаков, а сзади него – комиссар Михеев. Мы замерли в ожидании чего-то недоброго.
– Значит, по банкам стреляете? – строго спросил комбриг, вылезая из кабины. – Боевые патроны тратите не по назначению?
– Вырабатываю у бойцов меткий глаз, – спокойно доложил лейтенант.
– Кто в банку попадет, тот и в фашиста не промахнется, – бойко заметил Володя Спесивцев.
Комбриг хотел еще что-то сказать, но тут в разговор вступил комиссар Михеев:
– У вас что, просто стрельба или…
– Состязательная стрельба, товарищ комиссар, – доложил лейтенант. – Условие такое: попасть в банку с первого выстрела.
– Это другое дело, – снова заговорил комбриг, и в его глазах запрыгали веселые огоньки, – Лучших стрелков поощрить!
Комбриг, пригласив нас в круг, поинтересовался, как мы учимся.
– Вижу, что снайперы созрели для экзамена, – сказал он в заключение. – Через три дня назначаю итоговые стрельбы. Вы, оказывается, любители условий. Вот вам, лейтенант, основное условие: не выполнят снайперы упражнений – в бой не пущу. Будете в обозе. – И, уже закрывая дверцу машины, добавил с напускной угрозой: – Это я вам говорю – комбриг! Ясно?
«Виллис» скрылся из виду. Мы знали: командир бригады слов на ветер не бросает. К стрельбам начали готовиться старательно.
По приказанию комбрига группа бойцов приводила в порядок стрельбище. Отрывались траншеи, из которых должны показываться мишени-цели. Стрельбище нужно было не только для снайперов, но и для стрелковых подразделений. Никто из нас не знал, какое упражнение будем выполнять на экзаменах. Но между собой говорили: наверняка придется стрелять по бегущей мишени. Наши догадки подтвердились: из штаба поступило приказание делать фанерных «фашистов» в полный рост. Мишени сооружали бойцы из четвертой стрелковой роты, а нас, снайперов, лейтенант Штанов увел в степь.
Стояла безветренная солнечная погода. Над головой тихо плыли серебристые нити паутины. Хорошо осенью в астраханской степи! Воздух густо напоен ароматом разнотравья. Сильнее всего ощущаешь терпкий запах трав – тонконога и белой полыни. Дышишь – не надышишься. Степного простора хоть отбавляй – ни конца ни края! А где-то там, за далью, в калмыцкой степи, наши войска сдерживают напор врага, рвущегося к Астрахани. Скоро на помощь героям-фронтовикам придем и мы, юноши нижневолжского края, Дона и Калмыкии.
– Приступить к тренировкам! – командует лейтенант.
Нелегко высчитывать в уме «с быстротою молнии», как любил выражаться Штанов, боковые поправки на ветер, тем более если цель перемещается со скоростью 50, а то и 80 метров в минуту. Но мы уяснили, как быстро и плавно поворачивать маховичок боковых поправок. Познали и многие другие секреты «снайперки». Лейтенант настойчиво учил нас быстрому перезаряжанию, почти мгновенному прицеливанию и более всего тренировал в стрельбе по бегущей мишени.
– Враг ждать не будет, когда ты по нему пальнешь. Важно научиться стрелять по бегущему. А тут нужно учитывать все: и скорость ветра, и скорость движения цели. И все делать четко, сноровисто, быстро…
К вечеру, когда мы порядком устали, лейтенант подозвал нас к себе, загадочно улыбнулся. «Опять что-то придумал наш командир. Верно, какое-то новое условие. Ну, точно».
Лейтенант прикрепил к концу палки медный пятак.
– Кто собьет пятак с первого выстрела, тому первому стрелять на итоговых стрельбах.
Задумка лейтенанта нам по душе.
– А если промахнешься? – интересуется кто-то.
– Пеняй на себя…
Первым вызвался Мороз. Раздался выстрел, а монета осталась нетронутой.
– Мазила! – послышался возглас.
– Вильгельм Телль нашелся, – огрызнулся Мороз, – попробуй попади!
Неудача постигла и второго бойца. Тут наш пыл заметно охладел. Неужто вся учеба впустую?
– Разрешите мне, – поднимаю руку.
Ложусь на землю. Прижимаюсь к прикладу. В окуляре поле обозрения чистое и полное. Замираю. На память приходят слова лейтенанта: «Пулю шли сердцем… Верь в свой выстрел. И не торопись, когда есть возможность хорошо прицелиться». Цель действительно ничтожно мала. Пятак то и дело исчезает из перекрестья прицела. Правда, время не ограничено. Но я уже по опыту знаю, что это к худшему. От излишнего напряжения устают мышцы рук, начинает слезиться глаз. А сбоку стоят друзья, лейтенант. Их волнение вольно или невольно ощущаешь. Но вот медный кружок находит на перекрестье, и я плавно жму на спусковой крючок.
– Попал! – воскликнул Спесивцев.
На монете испытали себя и все мои боевые друзья.
Мы с Володей Спесивцевым были включены в первую пару на предстоящих стрельбах.
Быть может, иным такой метод обучения покажется несколько упрощенным, но он развивал у нас интерес к тренировкам, вносил в нашу учебу элемент соревнования. И если мне и моим товарищам удалось овладеть искусством снайперской стрельбы, то этим мы обязаны прежде всего лейтенанту Штанову, превосходному стрелку-снайперу, умелому наставнику и воспитателю.