В прицеле «Бурый медведь» - Беляков Петр Алексеевич. Страница 9

159-й бригаде, находившейся во втором эшелоне, приказано было занять жесткую оборону. Мы рыли окопы в полный профиль. Земля гудела, тревожно вздрагивала от близких взрывов. В бинокль можно было разглядеть, как наши танки, маневрируя, ведут огонь.

– Зарывайтесь глубже, – напоминал лейтенант Туз, – иначе танк задавит траком.

Предутренний мороз сковал мокрый от дождя песчаный грунт, и копать было трудно. Саперных лопат не хватало. Мы работали попеременно, но непрерывно. Сбросили шинели, фуфайки. От бойцов валил пар. Не прошло и часа, а мы уже зарылись в землю. Гул боя то отдалялся, то приближался.

Смеркалось. Ветер задул еще сильнее. Смертельно уставшие, потные, теперь мы почувствовали озноб.

– Выдать каждому бойцу по сто граммов водки, – приказал Туз.

В жизни я никогда не употреблял спиртного. Да и когда его было употреблять? Только месяца три назад оторвался от школьной скамьи.

– Устал? – спрашивает Дронов.

– Еще бы, – отвечаю, – не видишь – мокрый, как суслик весной.

– Пей. Согреешься. Вот тебе еще и моя порция.

Отхожу в сторону, глотаю противную горькую жидкость. Запиваю солоноватой калмыцкой водой. Кашляю и не могу откашляться. Кляну всех, кто придумал эту отраву, с укором смотрю на Павлика.

Но самое страшное было потом. Стекла оптического прицела винтовки казались мне мутными. Я протирал их фланелькой, но это не помогало. И мне стало ясно: сказалось спиртное. Как же так, думаю, подвел командира, товарищей. И это в первом же бою. Я готов был провалиться от стыда. Спасибо, командир роты понял мое состояние, приказал идти в землянку и отдохнуть.

Наутро я узнал, что танковую контратаку фашистов отбили. А прорвись они к нам, – верно, первой же жертвой стал бы я, потерявший контроль над собой. Этот случай привел меня к выводу: снайперу нельзя пить и грамма спиртного, если он не хочет потерять качества сверхметкого стрелка.