Пришелец в семье (ЛП) - Кох Джини. Страница 25

— Знаю, — Райдер поцеловал меня в лоб. — Это очевидно.

— О, великолепно. Значит, я делаю Джеффу больно.

— Нет. Для него это не очевидно, даже на эмпатическом уровне, если он хоть что-то чувствует. Я также не думаю, что и для Рейнольдса это очевидно. А вот для меня очевидно.

— Почему?

Он вздохнул.

— Потому что давление, под которым ты находишься, делает процесс невероятно привлекательным, — рассмеялся он. — Мои родители не знают, чем я занимаюсь, они просто ненавидят тот факт, что я отказался от великой карьеры — карьеры, которой занимался, между прочим, с трех лет, — чтобы взаимодействовать с людьми, с которыми у них нет ничего общего. Они не понимают, что я такого нашел в Поле кроме того, что он замечательный. Правда, это было не так, как если бы я завел, скажем, собаку. Когда я встретился с центаврийцами, им с трудом пришлось признать, что я гей.

— Извини, — я крепко обняла его.

— Все нормально. Но я знаю, что ты переживаешь. У меня есть пара бойфрендов, с которыми я до сих пор пересекаюсь. И они общались с моими родителями. Есть дни, черт возьми, девочка, есть недели, когда приходит в голову, что вернуться к старой жизни было бы проще.

— Почему бы и нет?

— По той же причине, по которой ты еще не ушла. Я люблю мужчину. Я так же знаю, что то, что мы делаем, гораздо важнее, чем стоять перед камерой, хорошо выглядеть и быть одетым в дорогую одежду и аксессуары, — он снова обнял меня. — И вместо того, чтобы просто любить Джеффа и разбираться со всеми нормальными вещами, с какими обычно разбирается нормальная пара, вроде нас с Полом, вы двое занимаетесь тем, что спасаете мир от бóльших угроз, чем нам с Полом приходилось сталкиваться в наш с ним первый год. Не говоря уже о том, что судьбой определено каждому центаврийцу, которому под тридцать, прибыть на вашу свадьбу. Давление слишком сильное, по крайней мере, так кажется с моего места.

— И его мать меня ненавидит.

— Ну, возможно, не ненавидит, но я понял, что ты имеешь в виду. И держу пари, что родители Рейдольдса тебя любят.

— Любят. Я их знаю с тринадцати лет. И, без всяких сомнений, знаю, что они стали бы классными родственниками, прабабушки и прадедушки, потому что они уже поладили с моими родителями.

— Предполагаю, что они знали, что их сын тоже в тебя люблен и были довольны этим, а то еще, как минимум, надеялись, что все у вас с Чаки получится.

— Не знаю. Наверное. Такое ощущение, что кроме меня все об этом знали, — сердце сжалось. — Я из-за него сделала так много разного, что не понимала, как оно важно, пока не стала старше. Никогда не говорила ему ничего плохого, никогда не была тем, кем не являюсь, никто мне не вручал тест, чтобы убедиться, достаточно ли я хороша, чтобы выйти замуж за Чаки. И я собираюсь причинить ему боль, выйдя замуж за Джеффа.

— Или причинить боль Джеффу, выйдя за Рейнольдса. Да, так оно и работает. Но, — он отодвинулся, чтобы я увидела его лицо, — думаю, ты уже приняла решение. Прежде, чем узнала, что у тебя есть выбор. У тебя всегда был другой вариант, кроме Джеффа. Больше одного варианта.

— Кристофер.

— Это один вариант. Или оставить все позади, раз и навсегда.

— Думаю, да.

— Естественно, думаю, если бы ты так и сделала, он пошел бы за тобой.

— Да, у Джеффа немного есть от охотника.

— Тебе это нравится.

— Думаю, да.

— Нет, точно нравится. Я знаю, что ты не настолько уверена в себе, как все думают. Черт, я тоже. Мы оба знаем, как эффективно притворяться. Так же и Джефф. Ты думаешь, что согласилась бы на предложение Рейнольдса, сделай он его до того, как ты встретила Джеффа, но мои деньги говорят, что ты сказала бы: «нет».

— Как так? — мои деньги «нет» не говорили, но, наверное, Райдер таки прав.

— Он слишком слаб для тебя, — Райдер пожал плечами. — Отличная черта для друга, а в некоторых случаях — отличная черта для партнера. Но тебя привлекает Джефф, потому что он всегда в напряжении. Вот это все счастье, веселье, отношение «все хорошо» — обман, и ты это знаешь. Рейнольдс никогда не теряет этого ощущения, уверен, что может, но я общался с ним, когда за тобой охотился Рид. Он был расстроен так же, как и все мы, ну, может, чуть больше, но ни разу не потерял хладнокровия, ни разу не запаниковал. С другой стороны, если бы Джефф потерял хладнокровие, ты бы погибла.

— Думаю, да, — здесь есть, о чем подумать, хотя я знаю Чаки лучше, что кто-либо еще, и у него есть сильные стороны. Я одна из немногих, кто когда-либо видел это. Потому что Чаки позволяет увидеть эту его сторону только тем, кого он на самом деле любит и кому доверяет. Потому Райдер и не догадывается, что у него на самом деле есть.

На самом деле Чаки и впрямь расслаблен, но этому он научился, как и тому, как оставаться хладнокровным, когда хулиганы добивались, чтобы он потерял хладнокровие и наброситься на него. Драйв, что делает его успешным, исходит из скрытой, напряженной его части. Я знаю, что в нем есть напряженность, в конце концов, я видела его близко, наедине и голым.

Чувство вины, конечно же, тут же решило поделиться мнением, что факт, что я сейчас с Джеффом, наверняка растоптало сердце Чаки. Чувство вины так же напомнило, что, несмотря на мысли Райдера об обратном, выйди я за Чаки, я бы никогда не встретилась с Джеффом. Джефф правильно все понимает: это был всего лишь вопрос времени.

Поскольку чувство вины — Эмоция Равных Возможностей, и не любит выбирать стороны, она поделилась тем, что как только Джефф поймет, что у меня может появиться сожаление в связи с замужеством на нем, его сердце также окажется растоптанным. Оно также упомянуло, что Джефф не собирается поднимать вопрос о том, что я думаю о сексе с Чаки и что он вряд ли будет в восторге, когда поймет, что мои мысли о сексе с Чаки остаются крайне позитивными.

— Джеймс, лучше я себя не почувствовала.

— В любовном треугольнике всегда кто-то проигрывает, — Райдер снова обнял меня. — Так оно и работает. Тебе просто нужно быть честной сама с собой — кого ты больше любишь? С кем ты хочешь провести остаток жизни? От кого хочешь детей?

— Что, если я скажу, что с Чаки?

Райдер мгновение помолчал.

— Если это твой реальный ответ, думаю, мой план будет состоять в том, чтобы заставить тебя и Рейнольдса убраться как можно дальше от Джеффа.

— Не думаю, что Джефф причинит кому-то из нас вред, — потому что сам будет настолько ранен, что ему останется только уйти.

— Кристофер может.

— Хочешь сказать, что нужно нанять чартер? Или сесть в самый быстрый автомобиль, который мы себе можем позволить?

Я опустила взгляд. Ожерелья единства нет. Я привыкла видеть его на себе в любое время, когда чувствовала себя романтически неуверенной, особенно в последние месяцы. Но сейчас он стал частью стального шпионского и недружелюбного к нам шарика. И знаю, что больше его никогда не возьму в руки. Я посмотрела на ладони. Кольца нет. Ничего не говорит о том, что я кому-то принадлежу или кто-то хочет, чтобы я ему принадлежала.

Посмотрела на фото на майке. Стивен, Джо и остальные мои мальчики уставились на меня. Что бы ребята из «Аэросмит» в данной ситуации предложили? Первой их песней, пришедшей на ум, оказалась «Любовь в лифте».

Я рассмеялась и глянула на Райдера.

— Нет. Я на самом деле люблю Чаки, и всегда буду любить. Но... никто не сравнится с Джеффом.

— Приятно слышать, подруга, — улыбнулся Райдер. — Ничего другого от этого разговора я и не ожидал. Как я тебе уже говорил, когда мы встретились, ты моя девчонка, и я всегда буду рядом, чтобы заботиться о тебе.

— Я люблю тебя, Джеймс, — я обняла его так сильно, как только смогла. — Не знаю, чтобы я делала без тебя и никогда не хочу этого узнать.

— Не беспокойся, обещаю, никогда и не придется, — он хлопнул меня по заднице: — А теперь иди, одевайся. Как только почувствуешь себя лучше, мы выберемся из этого магазина и поищем тебе свадебное платье.

Глава 18