Я верну тебя (СИ) - Триш Ирна. Страница 39

— Ваше величие, — обратился к императору Солер, — я готов на все, чтобы вернуть девушку. Это моя вина. Я телепортировал ее в наш мир, не спрашивая согласия. Но в тот момент и подумать не мог, что Валери землянка! Ее магия, она принадлежит Артее!

— Согласен, — рыкнул с досадой главдракон, — в этом и кроется проблема. Впервые к иномирянке перешла магия нашего мира! Я сам в растерянности. Что мне прикажите делать? По заветам предков ее нужно выдворить с Артеи и чем быстрее, тем лучше, но лишиться магии она может только умерев. Ну, не убивать же мне ее по этой причине! Других законов она не нарушала и появилась здесь не по своей воле. Выдворять мага в не магический мир запрещается другим пунктом в тех же заветах. А теперь девушку еще и нужно отбить из лапок самых вредных созданий во всей Артеи! Только феи до сих пор отказываются войти в состав нашей империи и остаются свободным народом, кочующим из одного волшебного леса в другой. И закон им не писан! Мне видится только одно решение проблемы. Я должен обратиться к духу проматери драконов за советом. И тут ты, Верес, как самый сильный некромант, должен мне помочь. А вы, — главдракон ткнул царственным перстом в сторону собственного внука и герцога Орминкого, — отправляетесь в зачарованный лес и без девицы можете не возвращаться! Я все сказал, все свободны, — махнул он рукой троице магов.

Мужчины дружно шагнули в двери. Магистр некромантии уже взялся за ручку, но был остановлен властным окриком:

— А вас, Верес, я попрошу остаться.

Мы с Музом остались довольны друг другом. Написав в конце текста "Конец первой части", я закрыла ноутбук.

На часах было уже два часа ночи. Смутно помню, что ко мне заходила Алиса, предлагала кофе, кажется, я его даже выпила, судя по стоящей рядом со мной кружке и даже что-то съела, предложенное ей, потому что голода не испытывала. Ах да, подруга еще недавно заглядывала, и мы пожелали друг другу спокойной ночи. А где наши мужчины? Я осторожно вышла из кухни и заглянула в комнату Вернера — пусто. На всякий случай посмотрела на кровать в своей спальне — ожидаемо никого. Заглянула в соседнюю комнату — Алиса мирно спала. Я тихонечко вошла и поправила на девушке одеяло. Покачала головой и испугалась за свои мысли. Наверное, у меня просыпается материнский инстинкт. Как то не вовремя он. У меня даже мужчины нет, чтобы завести от него ребенка. Еще раз, бросив взгляд на мирно посапывающее цветное чудо, прикрыла дверь и ушла к себе. Заснуть удалось только под утро. Спала плохо, меня мучили кошмары, где моего немца со смехом увозила на белом открытом Кадиллаке его невеста, на шее которой развивался длинный шарф, совсем как у Айседоры Дункан. Я кричала им вслед, чтобы она сняла его. Эмма показала мне средний палец и, набрав скорость, автомобиль, сверкая никелировкой скрылся за поворотом. А ко мне с двух сторон подошли Евгений и младший Орловский и, схватив за руки, потащили в разные стороны. Я закричала от боли и ужаса и открыла глаза, встретившись взглядом с Вернером. Мужчина тряс меня за плечо, пытаясь разбудить.

— Вы кричать, Катарина, — объяснил он свое нахождение в моей спальне.

— Спасибо, — прохрипела я. Кажется, у меня голос пропал.

— Иван, воды принести, пожалуйста, — попросил немец, оглядываясь на дверь.

Ванечка, торчавший в двери, бросив на меня обеспокоенный взгляд, скрылся за дверью, чтобы тут же появиться вместе со стаканом воды и Алисой. Только сейчас я заметила, что оба мужчины выглядели какими-то помятыми и в воздухе явно витал запах алкоголя. «Пили всю ночь» — поняла я, радостно отметив, что пили они вместе, а вот невесту кто-то заставил скучать. Интересно только, что послужило поводом для ночных возлияний? Но этих хоть на расстрел веди — не расколются, если сами не захотят. И как быстро спелись!

— Вас ждать на кухне завтрак и Ганс. У него есть для вас предложить. Прошу слушать.

Почему-то была заранее уверена, что откажусь от любых предложений. Но, поняла, что проигнорировать мужчину у меня не выйдет.

— Хорошо, я сейчас приду.

Ванечка со странно притихшей Алисой, вышли, а немец остался стоять у кровати.

— Почему вы не вставать, Катарина?

— Не могу, — все еще хриплым голосом произнесла я с недоумением. Он что думает, если спал со мной рядом две ночи, то я уже и переодеваться начну при нем?

— Вам плохо? — и немец взял меня за руку.

Мне было слишком хорошо, но не говорить же ему об этом?

— Нет, но чтобы мне встать, вы должны выйти, — пришлось объснить очевидное.

Вернер несколько секунд хлопал ресницами. «Какие они у него длинные и густые», — с восторгом отметила я. Мне на свои ресницы грех жаловаться, но чтобы они выглядели так же шикарно, приходится подкрашивать их тушью. И где справедливость?

Наконец, немец отмер, и я впервые смогла лицезреть смущение на его всегда невозмутимом лице.

— Я ждать вас после разговор с Гансом, — и с этими словами он покинул спальню, вновь став прежним Вернером, которого я привыкла видеть, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Сразу же вскочив с кровати после его ухода, я заметалась по комнате. Холодный душ пошел на пользу, смыв весь негатив после сна и приведя мысли в относительный порядок. На кухню я входила уверенным в себе человеком.

Глава 9

— Доброе утро, — четко, почти по слогам произнес Ганс, — сразу видно готовился человек, и улыбка на лице такая доброжелательная. Немец себе не изменяет — собран и спокоен, как всегда. Удав от зависти удавился бы.

Отчего же мне кажется, что утро, не такое и доброе, тем более — тут я посмотрела на часы, стрелки которых сошлись на цифре 12, если это день. Но не стала разочаровывать мужчину, лишь поправила его представление о времени суток.

— Добрый день, Ганс.

— Я не…, как это по-русски, не быть юлой, — продолжил мой собеседник. — Вы мне приятны на взгляд. Я хотеть вам предложить, а вы читать и подписывать, — и передо мной положили стопку бумаги формата А4.

— Это что? — спросила я, прочитав первые строчки.

— Договор. Между ты и я, — совершенно спокойно ответил на мой удивленный вопрос немец.

«Между мною и тобою» — поправила я мысленно, но не стала говорить вслух. Зачем обижать человека? Я по-немецки только «шайсе» и выучила — говорю уже практически без акцента. Посмотрела еще раз на Ганса — видно, что человек ждет моей реакции. Пришлось взять документ в руки. Чем дальше читала, тем непонятней становилось, как на это реагировать. Смеяться, плакать или швырнуть договор о найме меня на должность фиктивной невесты в лицо немца. Кажется, последнее все же не стоит делать, хотя бы потому, что ничего плохого, по его мнению, мужчина не имел в виду. А последний пункт так вообще порадовал, если вкратце, то он гласил, что по обоюдному согласию, через некоторое время, когда мы хорошо узнаем друг друга, я смогу получить статус настоящей невесты.

— Вынуждена отказаться.

— Почему? — не понял немец. — Я мало вознаградить?

"Ы-ы-ы-ы, а без объяснений никак? Все равно же «моя твоя не понимает» выйдет. Менталитет у нас разный. Ну, как сказать, что я не готова к товарно-денежным отношениям, чтобы не обидеть? И дело тут совсем не в сумме. Подошел бы лозунг «Русские не продаются!». Но зачем лукавить? Продаются, и примеров тому масса, но тут личное дело каждого. Для меня это оказалось неприемлемо."

— Много, но… — слова не находились.

— Не понимать, — произнес несостоявшийся фиктивный жених.

«Вот и я о том же», — пронеслось в голове, — "слишком мы разные".

— Я иметь на вас далекие планы, — все еще не сдавался мой потенциальный работодатель.

— Извините, но мои планы так далеко рядом с вашими не идут.

— Вы — решать, я дать время.

— Напрасно, не передумаю, — покачала я головой, но немец был упрям и удалился, оставив меня наедине с договором.

Может быть, зря упираюсь? Вдруг Ганс — мой последний шанс на счастье? Мужчина он положительный, обеспеченный… и скучный до зубовного скрежета. Нет, не смогу. Руки сами потянулись к ручке, оставленной рядом с бумагами. Паркер с золотым пером — не сомневалась ни на минуту. Не хотелось огорчать немца отказом, но лучше сейчас, чем подарив надежду, сойти с дистанции. «Между мною и тобою — тысяча дорог, между мною и тобою — тысяча миров. Между мною и тобою — города и страны, между мною и тобою — моря и океаны. Нас вместе нет, нас рядом нет — вот мой ответ» — вывела на титульном листе то, что было на сердце, и встала из-за стола.