Лик Зверя (СИ) - Блюм Василий Борисович. Страница 19

Глядя, как Ярослав, обжигаясь и давясь, уплетает блюдо, Ольга отстраненно улыбалась, прислушиваясь к кружащимся по телу отголоскам страсти. Как всегда, после хорошего секса, есть не хотелось, и на настойчивые предложения Ярослава присоединиться к трапезе, она лишь качала головой, покусывая взятый из пучка салата листок.

Ольга задумчиво всматривалась в ничем не примечательное лицо парня, что, ведомый непонятным чувством, подобрал, пригрел, доверился совершенно незнакомой девушке. Волна сомнений, отхлынувшая под наплывом массива работы, вновь поднялась. Закусив губу, Ольга мучительно пыталась понять, что движет ее новым знакомым, хотя, теперь, правильнее было говорить — ее парнем: усталость одиночества, что, не смотря на все преимущества холостяцкой жизни, порой, накатывает столь черной меланхолией, что хочется лезть на стены; ощущение собственного величия, от помощи страждущему, тем более, если это симпатичная девушка, или замешанная на презрении жалость, с какой человек достатка бросает нищему монету, откупаясь от угрызений совести.

Мысль о том, что Ярослав мог сделать то, что сделал, лишь потому, что ощутил к найденной на дороге незнакомке трепетное влечение, Ольга отметала напрочь. Слишком сильно желаемое контрастировало с суровой реальностью, слишком много болезненных воспоминаний крылось за самой возможностью простых человеческих отношений.

Видимо размышления отразились на ее лице, потому как Ярослав оторвался от трапезы, с тревогой взглянул на Ольгу.

— Что-то не так? У тебя такое лицо, словно случилось нечто… неприятное.

— Нет, нет, все отлично. Что-то голова немного кружится. — Ольга поспешно встала, произнесла с натянутой улыбкой: — Ты сиди, ешь, а я пойду, отдохну.

На одеревеневших ногах она вышла из кухни, ощущая, как болезненно отдается в сердце каждый шаг. Чувствуя, что вырывает на живую, далеко отбросила робкую мысль о наметившемся счастье, когда не нужно планировать каждый шаг, а, собравшись у домашнего очага, можно прилечь рядом с любимым, оставив за порогом все тяготы и невзгоды, отдаться сладкому чувству умиротворения, о котором мечтает всякая женщина в этом мире. Даже если случай вознес на пик возможностей, даже если складывается карьера, и нет необходимости считать копейки, экономя на мелочах, все равно мечтает, не говоря о том, когда всего этого нет, а есть лишь боль и отчаяние, и черная пустота за плечами.

Ольга ушла в спальню, присев за стол, упала лицом на руки. Мыслей не было, а чувства несли лишь боль, и она замерла. Постепенно эмоции улеглись, оставив после себя лишь тихий щем в груди, до того напряженные, мышцы расслабились, лишь внимание, не в силах полностью расслабиться, по-прежнему оставалось настороже, реагируя на незаметные в обычной жизни раздражители.

Тихое постукивание капель дождя за окном, далекий вой сирены, шорох упавшего с цветка пожелтевшего листа. Звуки раздавались отовсюду, но слишком слабые для полноценного восприятия. Всплыло воспоминание о странной ночи, когда на расплывчатой границе между сном и явью она ненадолго обрела удивительный дар: шепот превратился в крик, а шорох в невыносимый грохот.

Ольга улыбнулась, удивляясь удивительному сну, не шевелясь, и не изменяя положения тела, вслушалась, пытаясь возобновить удивительные ощущения. Но ничего не происходило, все тот же шум дождя, поскрипывание форточки, далекий лай собак. Продолжая вслушиваться, Ольга грустно улыбалась, понимая, что время сказок ушло вместе с детством, а невероятные способности можно ощутить лишь во сне, где не властны законы физики, где в считанные секунды можно переместиться из одного мира в другой, а из бедной девочки стать величественной королевой.

Дождь за окном усилился, капли забарабанили громче, словно где-то напротив установили водомет, и теперь масса воды, пенясь и злясь, яростно билась в стекла. Ольга недоверчиво хмыкнула, но шум становился все сильнее. Боясь поверить, она начала вслушиваться так, что заныли барабанные перепонки. К грохоту за окном присоединился мощный запах кофе. С замиранием сердца, Ольга улавливала терпкий аромат, столь мощный и насыщенные, будто перед носом поставили чашку с напитком.

Грохот звуков, море ароматов, как будто с чувств спала пелена и мир наконец-то предстал во всем своем чудесном великолепии. От предвкушения неведомого сердце застучало сильнее, а в животе сладко задрожало. С жутким грохотом позади треснуло. Ольга лишь едва вздрогнула, готовая к лавине звуков. Произошло невероятное, сон вернулся наяву, и теперь ей придется привыкать к столь странным, и, одновременно, страшным способностям…

Позади негромко выругались, помянув черта. Ольга подняла голову, с удивлением оглянулась. В проеме стоял Ярослав. Он поверну голову, сказал извиняясь:

— Прости. Наверное, я тебя напугал. Такой неловкий, случайно толкнул дверь, и не успел поймать, вот она и грохнула.

Он вдвинулся в комнату, прихлебывая что-то из чашечки.

Еще до конца не осознав, но чувствуя, что жестоко обманулась, Ольга спросила потеряно:

— Так ты слышал, как она ударила?

— Конечно, — Ярослав развел руками, — грохнуло-то как знатно. Даже за дождем услышал, а ведь на улице шумит как никогда. Тропический ливень.

Чувствуя, как меркнет восторг, а мечты стремительно съеживаются, Ольга прошептала чуть слышно:

— А что ты пьешь? Так пахнет, словно…

Ярослав улыбнулся, сказал кротко:

— Да, что-то спать потянуло, решил разбавить ужин кофейком, но слишком много заварил, да еще расплескал по дороге.

Ольга замедленно встала, подавшись вперед, крепко обняла Ярослава, сказала с нервным смешком:

— Похоже, мне противопоказано быть одной. Мысли уводят в такие дали, что начинает чудиться не пойми что. Пойдем лучше, телевизор посмотрим.

Она ухватила Ярослава за руку, потянула за собой. В груди теснились смешанные чувства, а в мыслях зрела твердая решимость сегодня же вечером вплотную заняться домом, чтобы наконец обустроить личную жизнь и прекратить пустые метания столь же мучительные, сколь и бесполезные.

Устроившись на диване в объятьях Ярослава, Ольга смотрела телевизор вполглаза. В голове, один за одним, сменялись грандиозные планы: вот она стирает шторы, заполнив ванну до верха воздушными хлопьями пены, а вот подновляет обои, пропитанные клеем цветастые ленты аккуратно ложатся поверх старых, выцветших, отчего в комнате сразу становится уютнее. Взгляд пробежался по шкафу, что явно нуждается в ремонте, скользнул к потолку. Нахмурившись, Ольга качнула головой, бывшая когда-то белой, поверхность потолка закоптилась, мутными пятнами маячат черно-красные пятнышки — следы насосавшихся крови комаров, раздавленных метким броском тапка, или чем уж там охотился на кровопийц хозяин квартиры. Не квартира, а сплошные развалины.

Руки зачесались по работе. С трудом дождавшись окончания передачи, Ольга под каким-то мелким предлогом выскользнула из комнаты, быстрым шагом ушла в спальню, откуда, собрав в гигантский ком шторы и попавшиеся под руку покрывала, тихонько проскользнула в ванную, стараясь не привлекать внимания. Она отдавала себе отчет, что выстирать такую массу белья незаметно не выйдет, но человеку, что отнесся к ней с такой добротой и вниманием, хотелось сделать приятное, а что может быть приятнее, чем свежевыглаженные блистающие чистотой шторы, да еще и в качестве сюрприза!

Заткнув слив пробкой, Ольга сбросила ком в ванную, крутанула кран. Вода зашумела, ударила мощным потоком. Ольга взяла с полочки стиральный порошок, высыпала в воду, глядя, как белое крошево превращается в веселые пузыри, улыбнулась в предвкушении.

Пощелкав пультом, Ярослав выключил телевизор, новости закончились, а бесконечные сериалы нагоняли тоску, полежал, вслушиваясь в доносящийся из ванной шум воды. В желудке ощущалась приятная тяжесть и вставать не хотелось, но глаза начали слипаться. Чтобы не заснуть, он поднялся, неторопливо двинулся по квартире, отыскивая взглядом Ольгу.

В спальне Ольги не оказалось, как не оказалось и в кухне. Попеняв себе за невнимательность, по шуму воды можно было догадаться где именно находится подруга, Ярослав остановился возле ванной, легонько постучал, позвал по имени. Но ему не откликнулись. Пожав плечами, он двинулся обратно в зал, когда внутри шевельнулось нехорошее предчувствие. Вернувшись, он постучал еще раз, позвал громче, так и не услышав ответа, рванул дверцу.