Лик Зверя (СИ) - Блюм Василий Борисович. Страница 79

— Конечно! — воскликнул парень убежденно. — Конечно! Ночь, лес, трасса… Мало ли что случится. Мало ли кто пристанет. К тому же холод…

Вспомнив события вечера, Ольга усмехнулась. Уж где-где, а в лесу бояться нужно было меньше всего. Совсем другое дело город, с его грязными улицами, тяжелым запахом мусорных баков и выхлопов машин, и озлобленными на весь мир обитателями, мечущимися из дома на работу и обратно, в бесплотном стремлении реализовать бесконечную жажду потребления.

Не желая ввязываться в спор, она произнесла устало:

— У каждого свои страхи. Ты же не испугался. Остановился, пригласил в машину незнакомого человека, теперь везешь…

Парень осклабился, сказал снисходительно:

— Ну ты сравнила. Что может сделать хрупкая девчонка: задушить, убить, изнасиловать!?

Ольга передернула плечами. Болтливость собеседника утомила, а непонимание элементарных вещей вызвало раздражение. Позади, глубоко в лесу, осталась догорающая машина с людьми, кто точно также не посчитал «хрупкую девушку» за достойного противника. Справившись с раздражением, она ответила отстраненно:

— Дело не в комплекции.

— А в чем? — хмыкнул парень.

— В намерении, — ответила Ольга сухо.

— Ты хочешь сказать, если кто-то маленький, серьезно решил напакостить кому-то большому, он преуспеет?

От пренебрежительного тона водителя Ольгу повело, но она все же ответила:

— Естественно.

— Ерунда все это. — Парень отмахнулся. — Сильный, на то и сильный, чтобы расталкивать слабых, пусть их даже вдесятеро. И жизнь тому наглядный пример.

Ольга произнесла задумчиво:

— Кроме силы есть еще и другие критерии.

— Например? — Спутник взглянул испытывающе.

— Уверен, что действительно хочешь узнать? — Ольга ответила не менее испытывающим взглядом.

— Раз спросил, значит хочу, — сказал водитель наставительно.

Скривив губы в ухмылке, Ольга молниеносно протянула руку, ухватив за руль, дернула, рывком вернула на место. Машину занесло, не сильно, но достаточно для того, чтобы водитель вскрикнул, вцепился в руль, не мигая глядя на дорогу.

Покосившись на застывшее лицо спутника, Ольга спросила:

— Еще, или достаточно?

— Что ты делаешь? — прошипел водитель чуть слышно. — Зачем?

— Ты хотел демонстраций. — Ольга пожала плечами.

— Демонстрации чего, дура!? — справившись с голосом, закричал спутник.

— Демонстрации того, что вся твоя сила ничего не стоит, — ответила Ольга едко.

Завизжали покрышки. Пролетев с полсотни метров, машина встала. В салоне вспыхнул свет. Стряхнув со лба капли пота, водитель повернулся, сказал зло:

— Теперь я понимаю, почему ты шляешься ночью по трассе в одиночку. Думаю, тебе нужно продолжить путь одной, просто, жизненно необходимо.

Ольга усмехнулась, сказала с веселой злость:

— Что, не понравился примерчик?

Парень сказал сухо:

— Пошла вон. — Видя, что пассажирка не торопится, он набычился, выпучив глаза, заорал: — А ну выметайся, пока не выкинул, как собаку!

Обманчиво мягким голосом Ольга произнесла:

— Ты торопишься, но разговор не закончен. Это был лишь первый пример. А вот пример второй.

Она расстегнула сумочку, извлекла пистолет. Боковым зрением наблюдая, как бледнеет лицо водителя, Ольга подчеркнуто неторопливо проверила обойму, после чего направила оружие спутнику в голову.

С ужасом глядя на угрюмый провал ствола, парень прошептал дрожащим голосом:

— Не… не надо. Я… понял. Я все понял. Бери машину. Вот ключи… В бардачке деньги. Только не надо… не стреляй. Пожалуйста…

Парень вжался в кресло, его губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Словно загипнотизированный, он прикипел взглядом к оружию. Со смесью любопытства и отвращения Ольга всматривалась в посеревшее лицо спутника, враз потерявшее всю решительность. Рукоять удобно влипла в ладонь, металл приятно холодит, и палец сам собой ложится на крючок, касается изогнутой поверхности, начинает давить, сперва легонько, чуть поглаживая, затем все сильнее. Перед глазами маячит перекошенное ужасом лицо, отвратительное мгновенной переменой, от смелости к страху, от уверенности к нерешительности, лицо червя, привыкшего выдавать себя за льва.

Палец продолжает давить, не в силах противиться безумному желанию уничтожить тварь, увидеть, как голова разлетится ошметками, словно гнилая тыква, почувствовать теплые брызги, ощутить терпкий запах крови. Ольга закрыла глаза, вдохнула, глубоко, насколько смогла вместить грудная клетка, медленно выдохнула, чудовищным усилием подавив желание, отняла пистолет, спрятала назад в сумочку, сказала со вздохом:

— Ладно, поехали, будем считать разговор закрытым. А пистолета не бойся. Это всего лишь имитация, просто игрушка, хоть и очень похожая на настоящий.

До города доехали в молчании. Судя по всему водитель не поверил на слово. Время от времени Ольга замечала боковым зрением быстрые взгляды, но дальше испуганных взоров дело не пошло. Когда въехали в город, Ольга благоразумно попросила остановить на соседней с родной улице, на случай, если водитель, недовольный общением, доехав до ближайшего полицейского участка, вдруг решит вернуться в сопровождении стражей порядка. Когда машина остановилась, она повернулась к спутнику, коснувшись плеча, сказала со слабой улыбкой:

— Благодарю за помощь. Извини, если переборщила, что-то я сегодня не в настроении.

Парень натянуто улыбнулся, кивнул, но, едва дверь захлопнулась, машина сорвалась с места, с надрывным ревом унеслась. Проводив автомобиль задумчивым взглядом, Ольга двинулась во дворы. Пистолет по-прежнему лежал в сумочке и, шагая к дому, она двигалась зигзагами, выбирая наименее людные места.

Отпирая дверь квартиры, Ольга задержала дыхание. Если Ярослав приехал, то наверняка захочет пообщаться, возможно, примется задавать вопросы. Она мельком оглядела одежду. Казавшееся чистым в полутьме улицы, в свете подъездной ламы пальто выглядело гораздо менее привлекательно: кусочки веточек, грязные разводы, мокрые пятна… Когда подруга возвращается поздно вечером в подобном виде — есть о чем поинтересоваться. Другой вопрос, что после насыщенной «программы» вечера говорить вовсе не хочется: выслушивать ревнивые подозрения, выгораживать себя, объясняться. Не хочется до такой степени, что лишь при мысли о подобном внутри пробуждается нечто темное, угрожающе скалит клыки, предупреждая и отпугивая.

Ключ повернулся раз, затем еще. Ольга вздохнула с облегчением. Уже в приподнятом настроении отперла второй замок, распахнула дверь. Уют квартиры, как обычно, подействовал умиротворяюще. Захотелось броситься в постель, раскинув руки, замереть, с удовольствием ощущая, как мышцы расслабляются, а сознание заволакивается дымкой наползающего сна. Однако, прежде чем лечь, необходимо завершить дела. Зажав пальто под мышкой, Ольга решительно двинулась в ванную.

Вооружившись щеткой и чистящим средством, она принялась соскребать грязь с пальто, сперва осторожно, но, по мере обнаружения все новых очагов грязи, все смелее и смелее. Сорок минут спустя, отчищенное до блеска, Ольга вывесила пальто в коридор.

Пришел черед оружия. Ольга извлекла пистолет из сумочки, повертела в руках. Губы скривились в презрительной улыбке. Огромный, полностью скрывающий ладонь, тяжеленный «Пустынник». Пистолет для «настоящих» мужчин, призванный внушить страх противнику, и укрепить уверенность владельца. Столь же большой, сколь и неудобный в обращении продукт американской индустрии, ориентированный, как и подавляющее большинство подобного товара, больше на внешний вид, чем на комфортное обращение. Массивный ствол, мощная отдача, громадные размеры, уступающие разве что еще более чудовищному «Магнуму». Ольга смутно удивилась, как, будучи за рулем, и отвлекаясь на дорогу, она сумела справиться с таким оружием, уложившись всего в два выстрела, по одному на противника, и не прострелив заодно что-нибудь и себе.

Палец отжал защелку, с тихим шорохом обойма выехала из рукояти, шлепнулась на ладонь. Ольга вздохнула. Чуда не произошло, в магазине остался всего один патрон. Похоже, бывший хозяин почти не применял оружие, используя пистолет больше для красоты, чем по прямому назначению, ничем иным объяснить шестизарядную обойму, да еще и в единственном экземпляре, было нельзя. Завяжись бой — патроны вылетят очень быстро, после чего останется только метнуть ставшее бесполезным оружие во врага.