Убить в себе жалость - Нестеров Михаил Петрович. Страница 23

Такого поворота событий Василий Маргелов не мог не принять. Вполне возможно, что "киевляне" отомстили судье за ее принципиальность и несговорчивость. Но очень круто обошлись с девочкой — вот на этот счет у следователя были сомнения. Ведь Максима Курлычкина не приговорили к смертной казни, не дали срока — ни большого, ни маленького, просто судья оставила решение следователя без изменения. И вот за это были убиты два человека.

Сейчас в следственном изоляторе находились шесть человек из бригады Курлычкина, всем предъявлено обвинение в вымогательстве. Хороший купец славится своими связями, так и хороший следователь имеет своих информаторов. Маргелов неплохо был осведомлен о преступной деятельности ОПГ "Киевская", знал о камере пыток (с большой долей вероятности было установлено, что она находится в кирпичном гараже автосервиса, вплотную примыкающего к автосалону на Киевской) и сколько коммерсантов прошли через нее, был в курсе того, сколько бизнесменов в городе пропало без вести за последние два-три года. Последних напрямую можно было связать с деятельностью преступной группировки, но пропавших детей, подростков — вряд ли.

Девочка, зверски убитая в квартире судьи Ширяевой, не попадала в этот список, но только на первый взгляд, потому что пропавшие дети почти всегда подвергаются насилию. Если пропавшие (считай, убитые) коммерсанты дело рук преступной группировки, начинавшей свою деятельность с грубого рэкета, не исключено, что в списке их жертв есть и дети, числившиеся в розыске.

Маргелов пришел к тому, с чего начал. Однако начинал он со слов "вряд ли", а закончил "не исключено". Тут прослеживался прогресс хода его мыслей. И еще одно заключение: стало быть, в преступной группировке Курлычкина есть не только убийцы, о которых может не догадываться только младенец, но и садисты-насильники. Если Ширяева права, то девочку не изнасиловали только потому, что подставляли сына судьи. А технически или физиологически — черт его знает — еще и под изнасилование преступникам Илью подвести было очень и очень сложно, поэтому они ограничились только изуверским убийством, проделав то, на что не способна самая буйная фантазия.

Вроде бы все складно получается, хотя и невесело. Преступники сработали так чисто, что в ходе следствия была выдвинута только одна версия, выдвигать другие не было оснований. Работали профессионалы высокого уровня, дело свое знают, если и оставляют следы, то указывающие в другую сторону.

Ширяева пересела за стол следователя и принялась за изучение дела. Изредка поглядывая на женщину, следователь видел, как она покусывает губы и нервно затягивается сигаретой.

Валентина пыталась найти ошибки в ходе следственной работы, недоработки, за которые впоследствии можно зацепиться.

"Так, протокол следственного действия… Признаки орудия убийства, расстояния от неподвижных ориентиров… Все правильно. Фотографии… обзорные снимки, угловые, детальные с масштабной линейкой. Все верно. Здесь ничего не найти, Василий свою работу знает. Так, что там дальше… Нож… Работа медэксперта… Микрочастицы волокон ткани одежды, поврежденные ножом. Соответствуют… Микрочастицы органов потерпевшей… Трассы на предметах одежды, на коже и органах потерпевшей, возникшие в результате повреждения ножом… Кухонная терка… Пропустим… Удавка в виде детской скакалки… Так, следы пота опущены… Запах, перенесенный на потерпевшую при ударе ножом… Не вижу. Пропущено. Следов металлизации нет. Предметы были изъяты в присутствии… с принятием мер… в медицинских перчатках… Дальше. Опросы соседей. Не в состоянии давать показания… Позже… Кто это? Слесарь-сантехник… Интересно. Это уже кое-что… Кувалда как вещественное доказательство хранится в опечатанном помещении…"

Валентина закрыла папку и потянулась к пачке сигарет.

— Много куришь, — заметил Маргелов, распечатав пачку "Примы".

На замечание следователя Ширяева махнула рукой.

— Нашла что-нибудь? — поинтересовался он.

— Так, кое-что, — неопределенно ответила Валентина. — Есть пара замечаний к судебным медикам.

Василий знаком попросил Ширяеву освободить его рабочее место и открыл замок на двери.

— И все? — спросил он, усаживаясь за стол.

— Да нет, Вася. Вот тебя не насторожил тот факт, что никто не слышал криков девочки?

Маргелов покачал головой.

— Нет. Об этом говорит петля на шее, девочка не могла кричать. Увечья она получила уже будучи придушенной. Затем удавку затянули туже.

— И все это проделал умственно отсталый. — Валентина на миг прикрыла глаза, она вынуждена была сказать эти слова, которые относились к ее сыну.

— Все факты говорят за это, — ответил следователь. — Кроме Ильи и девочки, в квартире никого не было.

— Я читала протокол осмотра места происшествия, — язвительно заметила Валентина. — Ты отметил, что до взлома дверь была закрыта только на защелку замка?

— Ну и что?

— А то, что Илья всегда закрывал замок на два оборота.

— Это не факт. Что еще ты хочешь мне сообщить?

— Слесарь-сантехник — во время убийства он спал в своей каморке. Да так крепко, что показания с него брали аж на следующий день.

— Знаешь, Валя, это для тебя интересно, а для меня не очень. Между прочим — ты хорошо выглядишь.

— Заметил только сейчас? — натянуто улыбнулась женщина. Ни к чему объяснять следователю, что ее перевоплощение вынужденное. У нее не было определенного плана, но она подумала о том, что, возможно, ей придется посетить пару-тройку престижных кафе или ресторанов, других мест, где бывает Курлычкин, понаблюдать за его окружением. Даже возле его офиса на Киевской на нее могут обратить внимание или узнать, явись она туда с прежним пренебрежением к одежде и лицом с отсутствием макияжа.

За такой короткий срок невозможно переделать себя даже отчасти, не поможет, к примеру, парик, кое-что из атрибутов грима. В туманном пока плане, однако, просматривалось четкое ядро: ей предстояла встреча с человеком, ближе которого у лидера "киевлян" не было. И он не должен узнать ее, во всяком случае первое время, первые мгновения. Так и будет — Валентина твердо решила довести дело до конца. Вселял уверенность и материальный стимул — деньги, полученные от Сергея Белоногова.

— Кстати, — возобновила она разговор, — хочу тебя поблагодарить за то, что ты не отправил отца девочки в следственный изолятор.

Маргелов скривился.

— Валя, не играй у себя на чувствах, тебе это не идет. Даже мне неловко слышать такие слова, не говоря уже о тебе. Я вижу тебя насквозь, запомни.

Ширяева молча кивнула. Пожалуй, она зря поблагодарила следователя, потому что действительно ей стало стыдно. Теперь в этом кабинете уже двое помянули слово "показуха". "Зачем? — думала Валентина. — Это Сергею Белоногову можно было сказать о своей совести, деле чести и так далее".

Она была благодарна парню, который согласился проводить ее до дома и задержался у нее на два часа. Ей стало легче, намного легче. Для своих излияний она могла бы выбрать Василия Маргелова, но он виделся неодушевленным, следователем, как сама она недавно представляла безликую фигуру Закона — холодное изваяние Фемиды.

Она подумала о возможности все же переквалифицировать статью, по которой проходил Михайлов, на менее тяжкую — трудно, но выполнимо. Для этого нужно изменить показания врачей клиники, где скончался Илья. То есть причиной его смерти в основном стали не травмы, нанесенные ему, а врожденная патология, например сердца, которое, как у всех, страдающих болезнью Дауна, было рыхлое, огромных размеров. Судя по всему, врачи охотно изменят показания, если к ним обратиться соответствующим образом и определенным лицам. По большому счету медики сочтут такой поступок чисто человеческим, так как просить об этом будет сама Валентина, а поменять показания следователю труда не составит. Что касается прокурора, тот останется равнодушен, может быть, одобрит действия судьи.