Твари в пути (СИ) - Торин Владимир. Страница 25

— Зачем? Зачем они это сделали? — Джеймс отряхивал с плаща грязь, словно пытаясь отделаться таким образом от мерзкого присутствия заживо погребенных. Он все еще не мог прийти в себя после увиденного.

— Зачем? А не все ли теперь равно? — пожал плечами сэр Норлингтон. Старозаветный паладин, наконец, добрался до своего воткнутого в землю фламберга и вытащил его из земли. В тот же миг словно сами холмы вздохнули с облегчением. Не обратив на это никакого внимания, сэр Норлингтон достал расшитую непонятными узорами атласную тряпицу и принялся тщательно стирать с ее помощью налипшие комья глины с клинка. — Никто не знает. Что бы там ни случилось, но спуститься под землю им показалось лучшим выходом. А может, они хотели лишь переждать, перележать самое страшное между жизнью и смертью, но ошиблись. А потом стало слишком поздно что-то менять. Да и некому.

— Но чего можно было бояться настолько, чтобы… похоронить себя заживо?!

— Не сейчас. — Прокард Норлингтон жестом пресек все вопросы. — Уходим, Джеймс. И поскорее — уже стемнело, и мне бы не хотелось лишний раз встречаться кое с кем из тех, от кого наши покойники зарылись в свои могилы.

В некотором отдалении, под холмом, все еще можно было разглядеть погружающийся во мрак злополучный трактир с недобро покачивающейся, будто машущей вслед уходящим рукой, вывеской на столбе. Рыцари быстрым шагом спустились в распадок, то и дело цепляясь за колючие кусты разросшегося под ногами терновника. Шипы местных растений по прочности оказались под стать портняжным иглам, — не будь на Джеймсе рыцарских поножей, он уже не раз проткнул бы себе ногу. Сэр Норлингтон еще как-то умудрялся высматривать более-менее приемлемый путь, но пару раз старозаветный паладин все же выругался, поранив не то руку, не то колено — в темноте было не разобрать, а на вопрос Джеймса он лишь в очередной раз что-то зашипел и прибавил шаг.

— Вы уверены в направлении, сэр? — не выдержал Джеймс, когда рыцари спустились в распадок и начали подъем на склон очередного холма. — Могу я зажечь огонь? И скажите, наконец, кого вы боитесь?

— Тише! — Сэр Норлингтон остановился и выставил перед собой меч.

— Впереди что-то есть? — насторожился молодой рыцарь.

Кругом были лишь колючий ковер кустарника да горбы надгробий.

— Да. — Старозаветный паладин быстро расплел на гарде фламберга несколько лент и сунул их Джеймсу. Атласные полосы, словно живые, змеями заструились в ладони молодого рыцаря. — Достаточно обмотать кисть: сами вы их ни за что не разглядите, только если сами они того не захотят. Пусть меч направляет вашу руку… Да-да, не глядите на меня так. Быстрее! Делайте, что говорят!

Джеймс с сомнением покачал головой, но все же снял с руки латную перчатку и повязал ленту вокруг запястья.

— И огонь…  — продолжил сэр Нолингтон. — Сейчас он придется к месту. Больше нечего таиться — нас заметили…

— Вы уверены? — Джеймс все еще сомневался. Латная перчатка вернулась на место, пальцы крепко сжали рукоять меча.

— Поглядите под ноги, мой недоверчивый друг, — сэр Норлингтон проговорил это медленно, напевно растягивая слова, будто бы убаюкивая кого-то. — Сделайте глубокий вдох, позвольте ночному воздуху войти в вас. Что вы видите? Что чувствуете?

Джеймс послушно поглядел под ноги: оказалось, что он, сам того не осознавая, забрел в заросли растения с шипами, поднявшегося так, что оно достигало бедер рыцаря — кругом были пурпурные цветки с бутонами, напоминающими похотливо приоткрытые рты. И запах… терпкий запах, хоть и довольно приятный, но сильный настолько, что ты, вдыхая его, чувствуешь, как будто в твою грудь вонзаются ржавые гвозди.

— Чертополох расцвел…  — пробормотал Джеймс.

— Они здесь, — только и сказал сэр Норлингтон.

— Но я ничего не вижу!

Молодой рыцарь совершенно отчаялся — он чувствовал себя беспомощнее синицы на кухне у повара-мастера птичьих пирогов. И тут кто-то неведомый выдернул его запястье с такой силой, что оно вот-вот едва не выскочило из сустава. Клинок вспорхнул в обернутой лентами руке Джеймса и загорелся, вычерчивая огненную дугу. Именно ленты, перетягивающие запястье, сейчас руководили рукой, а не сам Джеймс.

— Что это т-такое? — Молодой рыцарь попытался разжать руку, но она не слушалась, по-прежнему крепко сжимая рукоять.

— В этих местах порой нельзя доверять глазам, — все тем же напевным голосом протянул сэр Норлингтон, будто боясь кого-то спугнуть или, хуже того, спровоцировать кого-то к действиям. — Доверьтесь вашей руке. Просто не мешайте ей спасти вашу жизнь. Глаза сейчас лгут, меч — нет. Теперь он ваш поводырь.

Не вняв совету, Джеймс упрямо попытался высмотреть хоть что-то в сгустившейся тьме. Желто-багровый свет, исходящий от меча, оказался не в силах разогнать чернильную темноту — он позволял видеть разве что собственные руки да пару футов земли кругом. Месяц на небе так и не появился — Джеймс даже не знал, светит ли тот вообще в этом утонувшем во мраке мире, или же навсегда скрылся за хмурыми тучами, раскачиваясь в гамаке и грызя звезды, словно орехи. Вдруг рыцарь услышал скрип веток терновника совсем рядом, как будто по ним кто-то прошелся. Странно… Стоило ему перевести взгляд в ту сторону, как вдруг он понял, что глядит совсем не туда — правее, чем нужно. Он снова попытался взглянуть туда, откуда, как ему показалось на слух, приближалась опасность, но и на этот раз глаза подвели его. Молодой паладин знал, что кто-то там есть, кто-то очень опасный, но просто не мог смотреть туда… И это было настолько жутко, что Джеймс невольно принялся шептать молитву Хранну, умоляя всемогущего бога оградить его от темных (в самом прямом смысле этого слова) сил.

Пока губы продолжали беззвучно шептать, рука паладина сама дернулась и сделала выпад, повинуясь шевелению заговоренных лент. Сэр Доусон ощутил, как горячий металл с шипением взрезал чью-то плоть, рубанул по кости и отскочил. Яростный вопль неведомой твари разорвал тишину ночи. Рыцарь с ужасом смотрел, как на земле, там, где только что его меч встретил невидимого врага, появляются капли черной крови, как, извиваясь, шевелится среди зеленых шипов белый отрубленный палец с длинным грязным когтем.

Джеймс схватился за рукоять меча второй рукой, но лучше бы он этого не делал — в тот же миг он пропустил удар. Рука с лентами и меч среагировали слишком поздно, опоздав лишь на долю секунды и не успев парировать что-то длинное, изогнутое и зазубренное. Джеймс пошатнулся и едва устоял на ногах — если бы не прочная сталь кирасы, прямо тут бы и закончились его поиск сэра Ильдиара де Нота, да и, собственно, его жизнь. Но, хвала оружейникам ордена, закаленная в горнах Дебьянда сталь и крепления доспеха выдержали.

Молодой рыцарь еще не успел опомниться, а его ответный выпад уже начал свое движение. Меч в руке, оказывается, имел весьма склочный характер и, судя по всему, любил огрызаться. Клинок прочертил в воздухе огнем извилистую фигуру и впорхнул во что-то твердое. Кисть паладина крутанулась сама собой, проворачивая меч в плоти врага и тут же высвобождая его, как казалось, прямо из воздуха. В нос немилосердно ударил запах паленой плоти.

— Агре-арр! — донеслось из тьмы.

Бледная фигура с разрубленным напополам лицом появилась настолько близко, что Джеймс едва успел отскочить, упершись в широкую спину сэра Норлингтона. Тварь походила на человека, но была несколько ниже и тоньше. У нее были уродливые, неестественно вывернутые суставы ног, руки лишь с двумя длинными скрюченными пальцами и сизая, вся в сморщенных складках, кожа. На том, что осталось от лица, проглядывал обрубок по-гоблински длинного носа, залитый смоляной чернотой нечеловеческий глаз без век и оскаленный, полный острых зубов и при этом начисто лишенный губ рот.

Чудовище повалилось на землю, нелепо зажимая разрубленное лицо руками. При этом его собственные когти глубоко впились в израненную плоть, выдирая из нее мясо и гной. Меч в руке Джеймса не стал дожидаться, пока орущий от боли монстр сам себя растерзает — широкий резкий взмах клинком, и чудовище замерло на земле. Голова его откатилась в сторону.