Твари в пути (СИ) - Торин Владимир. Страница 49

— Все уложено, как и было велено, — пробормотал спросивший о гобелене. — Позволите отправляться исполнять вашу волю?

— Отправляйтесь, — милосердно позволил предводитель, явно сделав вид, что не заметил лжи касательно заготовленных мешков с чертополохом.

Вдруг в стороне раздался еще более ужасающий и громкий звук, чем жуткая песня, которую играла шарманка, — надрывное лошадиное ржание, похожее на треск ломаемых деревьев. У фургонов стояли, привязанные, гротескные создания — вроде бы обычные кони, но стоило Джеймсу приглядеться, как он различил, что на деле они были искусно сплетены из лозы и терна. Ожившие фантазии безумного чучельника, должно быть, при помощи темного колдовства, неспешно перебирали ногами и отряхивали листья с темно-зеленых грив, сотканных из плюща. Терновые кони фыркали и ржали — было видно, что они нервничают. И вероятно, дело было в непогоде.

Буря начиналась быстро. Листья уже летали не только высоко в небе, но и поднимались с земли на добрых три фута. Джеймс дрожал всем телом — ему было невероятно холодно.

— Э-э-э… Прошу прощения, — срывающимся голосом он обратился к главарю незнакомцев, даже не надеясь получить ответы на свои вопросы. — Я не слишком понимаю, где я, и что происходит…

Джеймс внутренне сжался, ожидая новых ударов плетью и пытаясь при этом унять дрожь в ногах. Спина горела от боли, но холод донимал сильнее. Он был почти обнажен, без оружия и доспехов, сейчас — в полной власти у этих существ, кто бы они ни были. Его взяли в плен. Но что они собираются с ним делать? И вообще — что это за… гоблины?

— Помню, мы шли через туман, — продолжил он нерешительно, — а после…

— Вот видишь, Вернике, плетка хорошо учит вежливости и обходительности даже таких неотесанных созданий, — удовлетворенно кивнул главарь стоящему рядом приспешнику, поигрывая упомянутой плетью. — Дальше сам пойдет. Слишком много чести везти эту падаль в трофейном фургоне до самого Фер-Нейна.

— Да, Ваше Высочество, — согласился Вернике, рослый и коренастый гоблин с гладкими, почти человеческими чертами лица. — Вы, как всегда, правы. Я прикажу полумышам сгрузить туда добычу, взятую в Термвери, это освободит лишние руки…

— То есть и правда «Высочество»? — удивленно спросил Джеймс.

— Их благородное высокородство, кровный принц Стрегги Куори-Тин, что значит «Пронзительный Взор», седьмой наследник короля-узурпатора Кайникина Последнего, — торжественно объявил гладколицый.

Все остальные стоявшие рядом гоблины при этом склонились в поспешном поклоне, произнеся традиционную фразу:

— Да пребывает правитель на троне, трон — в крови, а кровь — на короне. Да правит он волей нейферту в холмах Терненби и Фер-Нейна.

— Нейферту? — Джеймс зацепился за знакомое слово, пытаясь вспомнить, где он его раньше слышал. — Значит, вы не простые гоблины, вы… Красные Шапки! Обитатели старых руин и никому не нужных развалин. Как я сразу вас не узнал, увидев эти нелепые колпаки!

К сожалению, разум Джеймса пребывал в столь плачевном состоянии, что паладин сам не заметил, как проговорил все это вслух. Удар плети незамедлительно указал ему на необходимость держать язык за зубами, на этот раз принц Стрегги замахнулся как следует, добавив к удару еще и злобный окрик. Неведомой силой Джеймса согнуло пополам и швырнуло в грязь. Слов приказа пленник не успел разобрать, но от звуков резкого голоса у него свело судорогой ноги, отчего он моментально потерял малейшую возможность пошевелить пальцем, при этом все болевые ощущения сохранились в полной мере. Застонав и помянув почем зря Бансрота, упавший рыцарь попытался закричать, но даже голос сорвался от накатившей волны дикой боли — треклятые гоблины владели каким-то колдовством, не иначе. Тем временем за первым ударом плети последовал второй, третий…

— Ваше Высочество, вы его убьете! — Один из Красных Шапок, на камзоле которого красовался герб — увядшая черная роза, встал между принцем и его скорчившейся на земле жертвой. — Я не смею претендовать на того рыцаря с большим мечом, поскольку он принадлежит вам по праву трофея. Но король Кайникин Последний, ваш благородный отец, обещал часть добычи моей семье, причем ту, которую выберу я. От мертвеца же нам толку не будет! Он нужен мне живым, с горячей, а не остывшей кровью! Я схватил это уродливое существо сам, он мой! Позвольте мне унести мой трофей в мою повозку, пока невзначай не пролилась хотя бы капля багряной крови!

И тут Джеймс понял, что, несмотря на то, что его спина, плечи и грудь все избиты и пылают от боли, плеть принца даже не разорвала кожу. Должно быть, и в этом скрывалось их подлое колдовство, хотя есть еще вероятность, что виной всему особый навык принца. Кто знает…

— Как ты смеешь указывать Их Высочеству, Норкан из семьи Дворн, как ему обращаться с добычей?! — разъярился стоящий поодаль Вернике, в гневе схватившись за меч.

Его противник без колебаний обнажил свой, тонкий, как спица, и отстегнул плащ, позволив тому рухнуть в палую листву. Принц молчал — выжидал, чья возьмет, не иначе.

— Ты должен охранять пленника! — Поняв, что Их Высочество не спешит вмешиваться, затеявший драку явно внутренне раскаялся в собственной опрометчивости и сделал попытку выйти из спора. Он ткнул пальцем в мрачную фигуру, накрытую черной тканью. — Если птицы порвут цепи, король с тебя голову снимет!

Кружащие над накрытым пленником птицы — черные дрозды, как определил Джеймс, — пронзительно закричали. Они уже чуяли приближение чьей-то смерти и радовались ей, несмотря на начинающуюся бурю.

— Его охраняют, Вернике из семьи Гроттов. С ним мои кузены, это не твоего носа забота, — как ни в чем не бывало, ухмыльнулся Норкан, словно говоря своему противнику: «Нет, не уйдешь, если уже имел глупость дать мне повод убить тебя».

Его меч первым вырвался вперед, устремившись навстречу Вернике.

Сталь встретила сталь, мечи вздрогнули, на их клинках — Джеймс уже полагал, что ничему не удивится, но тут… в стали обнажились клыкастые пасти. От удара мечи застонали и заскрежетали, как несмазанные шестерни.

Остальные Красные Шапки поспешно расступились в стороны, освобождая пространство для поединка. Отбив первый удар, Вернике моментально контратаковал, рисуя перед собой мечом хитрую связку выпадов и обманных движений. Его соперник не отставал, непрестанно двигаясь и изворачиваясь с ловкостью кошки, танцующей на покатой крыше. На каждую попытку достать себя Норкан отвечал стремительным ударом, на каждый обманный прием — столь же неуловимой хитростью. Ветер и листья, поднявшиеся уже по пояс как сражающимся, так и наблюдающим за поединком, нисколько не мешали смертельному танцу нейферту. Пару раз противники задевали друг друга мечами, но без особого результата — ни один из них даже не вскрикнул. После очередного касания сталью воины откатывались назад, чтобы сойтись вновь в еще более быстром, невероятном для человеческого восприятия, темпе.

Развернувшееся действо вызвало у Джеймса невольное восхищение. Подобного уровня фехтования он не встречал ни среди орденских братьев, ни в королевской гвардии, ни в поединках истинных мастеров меча, к коим он причислял прежде всего своего сюзерена, сэра Ильдиара де Нота. Скрепя сердце, паладину пришлось признать, что даже его магистр не выстоял бы и пяти минут один на один против нейферту. Сложно было представить себе того, кто мог бы совладать с подобным искусством. Разве что, возможно, упрямцы Дор-Тегли, отточившие свое мастерство убийства за сотни лет непрерывной войны с порождениями Бездны, смогли бы на равных соперничать с Красными Шапками, но вот ему самому оставалось бы лишь уповать на крепость доспехов и удачу, доведись ему вступить в поединок с подобным неуловимым врагом.

Наблюдая, как соперники кружат в разыгрывающейся лиственной буре, в прыжках, выпадах и увертках пытаясь перехитрить друг друга, Джеймсу уже начало казаться, что бой так и закончится ничем — уж слишком невероятным было мастерство каждого из них, слишком уверенными и быстрыми казались удары, слишком отточенными — движения. Поэтому, когда вихрь выпадов и контратак внезапно оборвался, молодой рыцарь даже не понял, что именно произошло. Вернике, тот самый гоблин с правильными, почти человеческими чертами лица, вдруг зашатался и упал. Его убийца отскочил на шаг, выдернув меч-спицу у того из груди. Удар пронзил сердце, смерть была быстрой, и кровь скупо проступила на камзоле.