Женщины-маньяки (СИ) - Мазурин Олег. Страница 11

Прибыв туда, они быстро окружили дом. Горе-организатор неудавшегося покушения на корабле Аникет и два его верных пса — центурионы, выбив ногами дверь, ворвались на виллу. Тут же арестовали всю прислугу, согнали в кучу и связали. После чего вломились уже в спальню к Агриппине. С императрицей находилась лишь одна служанка и то, увидев вооруженных людей в блестящих панцирях, в великой панике бросилась вон из комнаты. Агриппина в сердцах бросила вслед служанке:

"Как! И ты тоже бросаешь меня! Вернись!"

Но той и след простыл. Правда у главного входа беглянку перехватили легионеры и связали.

Аникет и центурионы двинулись к Агриппине.

По их злобным решительным взглядам она тут же все поняла: ее пришли лишать жизни. И пощады точно не будет! Холод сковал ее душу. Появилась слабость в ногах. Неужели сын решился на матереубийство?! Вот как он заплатил за ее заботу и старания и жертвы. Чудовище, а не сын! Интересно они ее сами убьют или инициируют самоубийство. Мол, узнав, что заговор раскрыт она сама наложила на себя руки. И такое может быть.

Неужели жизнь сейчас оборвется?! Неужели Юпитер ее не спасет?! Агриппина не хотела в верить в свой конец.

Но надо отдать этой женщине должное: даже в последние минуты жизни она вела себя мужественно и достойно.

"Если ты пришел осведомиться о состоянии моего здоровья", — сказала она Аникету. — "То передай Нерону, что мне лучше, а если ты явился чтобы отнять у меня жизнь, то я не верю, что мой сын способен на убийство матери"

Аникет смутился и растерялся от этих слов. Пыл его немного поубавился. Он не знал, что дальше делать. Но один из офицеров, видимо тупой и исполнительный служка, ударил со всей мочи женщину по голове, а затем кольнул кинжалом. Но клинок не задел жизненно важные органы, и императрица осталась жива. Лишь пролилась первая кровь. Алые капли окропили пол.

Агриппина подняла нижнюю тунику и, не стесняясь оголенных прелестей, закричала:

"Вот колите сюда, из этого чрева на свет явилось такое чудовище как Нерон!"

Убийц не смутил ни вид, ни речи императрицы. На нее посыпалось град ударов. Кинжалы стали безжалостно вонзаться в красивое женское тело. Аникет и центурионы с остервенением и с особым нездоровым усердием работали клинками. Кровь брызгала во все стороны. На жертву, на мрамор, на ложе, на киллеров. И вскоре исколотое и окровавленное тело некогда могущественной женщины навечно застыло на белоснежном полу из паросского мрамора. Агриппина была мертва. Недоуменная то ли полуулыбка, то ли гримаса застыла на ее прекрасном лице.

Ее тело бережно перенесли на ложе…

Когда Нерону доложили, что его главный политический соперник устранен, то он возликовал. И незамедлительно поскакал на виллу, чтобы самолично убедиться в том, что его мать уже никогда не воскреснет. И вот чуть не загнан нумидийский жеребец. Император спешивается и в великом волнении вбегает в покои Агриппины. И видит: точно мать мертва! Он облегченно вздыхает. Свершилось! Нерон настолько ошалел от радости, что делает поступки, которые больше говорят о его больной психике, чем о его нормальном разуме.

Извращенный император пожелал увидеть свою родную матушку полностью обнаженной. Свита императора не удивляется приказу они уже привыкли к ненормальным и экстравагантным выходкам хозяина.

И вот с мертвой Агриппины сняли окровавленные одежды, и императрица предстала перед толпой и сыном в прекоасной наготе. Чокнутый сынок подошел к мертвой матери и стал щупать ее тело, восхваляя и поругивая ее физические достоинства и недостатки. Потом сказал свите: "Никогда не думал, что у меня была такая красивая мать!"

От великой радости император стал пьянствовать.

Нерон сжег её тело той же ночью, получив поздравления от сената. Позже он разрешил её рабам похоронить её прах в скромной гробнице в Мизине (теперь часть Неаполя).

Но хотя и воины, и сенат, и народ ободряли его своими поздравлениями, его мучили угрызений совести и потом он не раз признавался, что его преследует образ матери и бичующие Фурии с горящими факелами. Он нанимал персидских магов, чтобы вымолить прощение у духа покойной, но тщетно. Даже с того света она его доставала! Это было возмездие моральное. А потом было и физическое. Нерона тоже закололи кинжалом.

Но злодей ведь когда-то был должен понести наказание. И однажды его неограниченному и сумасшедшему правлению в Риме пришел конец. Войско взбунтовалась, и власть захватил уже вышеупомянутый Гальба. Это тот единственный мужчина во всем Риме кто отверг Агриппину. Опасаясь ужасной и унизительной смерти свергнутый император бежал из Рима. Но за ним организовали погоню. Кольцо облавы сжималась все сильнее. Вскоре Нерон оказался зажатым со всех сторон, и ему пришлось принимать решение как умирать.

Он велел вырыть для него могилу, собрать куски мрамора, дрова, ветки, принести воды, чтобы управиться с трупом. Глядя на свой будущий приют, он деланно воскликнул:

"Какой великий артист во мне погибает!"

Пока он тянул время, ему принесли письмо. Сенат объявил его врагом Рима и разыскивает его, чтобы казнить по обычаю предков. А именно: раздевают Нерона догола, голову зажмут в колодке, и будут сечь розгами, пока он не умрет.

Беглец испугался. Схватил два кинжала, попробовал острие каждого, убедился, что очень остры, быстро их спрятал. Он трусил умирать, и не хотел. Но приближались легионеры которые должны были арестовать его и привезти к Гальбе. Заслышав топот копыт, он в великом страхе воскликнул:

"Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает!"

Своих слуг он прежде всего умолял, чтобы голова его никому не досталась, и чтобы тело было сожжено целиком. И попросил своего советника Эпафродита, вонзить ему в горло меч. Тот это сделал. Плача и преодолевая себя, невольный киллер вонзил в горло хозяина острый меч. Кровь хлынула из раны!.. Злодей еще дышал, когда ворвался центурион, чтобы взять его под стражу. Воин зажал плащом рану бывшему императору, пытаясь спасти, но тщетно. Жизнь угасала в нем стремительно. Нерон только и мог промолвить:

"Поздно!.. Вот она, верность!"

И с этими словами отдал богу душу. Глаза его остановились и выкатились, на них ужасно было смотреть. Тиран погиб. Зло вернулось к нему.

Он послал центурионов, чтобы убить свою мать, к нему послали центурионов, чтобы его казнить. Кровь за кровь. Никто не плакал о жестоком матереубийце. Его ненавидели, но вспоминали ту, которая родила это чудовище.

Да трагически закончила свою жизнь наша героиня Юлия Агриппина. Жаль, конечно, эту волевую и красивую женщину. Посудите сами. Произвела на свет сына, кормила, растила, сделала его императором, а он за это лишил ее жизни. Абсурдная ситуация. Выходит, родила сама себе будущего убийцу. Хотела ли она такого жизненного сценария? Вряд ли. Но она сама его выбирала. Она всегда стремилась к абсолютной власти. От этого стремления к власти рождались ее и многочисленные неврозы и маниакальные идеи.

Известная неофрейдистка Карен Хорни утверждала в своих научных исследованиях, что основополагающими потребностями человека являются потребность в любви и потребность властвовать. Отсюда, дескать, и многочисленные неврозы и психозы у людей (у нее это называется "компульсивная потребность любить" и "компульсивное стремление к власти"). Эти устремления всегда тесно связаны. Это как две противоположности. Если человек маниакально хочет власти и реализует потребность во власти, то это происходит в ущерб другой потребности. Кто и идет по головам, соперничает, то вряд ли получит любовь окружающих. Тут надо выбирать. Любить или не любить, иметь власть над людьми или не иметь — вот в чем основной вопрос жизни для многих. Агриппина тоже выбирала. И, в конце концов, ее мания власти победила потребность любить и быть любимой — и вот результат на лицо.

Вокруг ее не стало ни симпатии, ни любви, не привязанности. Даже от своего родного сына. Это пространство заполнила ненависть, зависть и злость.