Слово из трех букв - Аббакумов Игорь Николаевич. Страница 51

Певица из меня конечно еще та. Смогу ли я тронуть души этих людей? Неведомо это мне, но народ притих и слушал незнакомую ему песню внимательно. Пассажиры даже не подозревали о том, что являются первыми ее слушателями в этом мире. Конечно это непростые пассажиры. Я уже неплохо разбиралась в форме и знаках отличия. Летчиков морской авиации здесь хватало. Ну а то, что они еще и в Ледовом флоте служат, объяснять излишне. Другие тут не летают. Значит судить о песне будут те, кто имеет на это право.

Мысль о том, что неплохо бы познакомить местных с творчеством Высоцкого, посещала меня давно. И все-равно я не решалась спеть что-нибудь из его песен. Кому их петь? Владимир Семенович писал свои песни не для столичной богемы. Ни та московская, ни здешняя питерская просто не поймут всех заложенных в эти песни смыслов и чувств. Да и простая публика с которой я имела дело, воспитанная в тепличных условиях вряд ли поймет эти песни. А вот эти люди иные. Они видели большой мир. Они знают по себе, какой Природа-матушка может быть жестокой к человеку. И не просто так у них обращением к равному служит гордое слово «товарищ». Все эти «господа», «сударыни» и «благородия» с «превосходительствами» остались на материке. Потому что попавшего в беду человека, выручает именно товарищ.

Под конец песни и слеза меня пробила, и горло вдруг пересохло. Спасибо чуткости слушавших меня мужчин. Откуда то мне передали стаканчик с минеральной водой и я с благодарностью его приняла. На некоторое время в салоне воцарилось молчание. Слышен был только гул моторов. Публика переваривала услышанное. А затем:

— Мария Ивановна, сейчас у нас с Рогачевым приличная связь. Сейчас мы наладим трансляцию, а вы спойте нам еще раз эту песню. Очень уж она хооша. А мы если что подыграем.

Как тут откажешь людям? Конечно я согласилась. Повторно я исполняла ее уже перед микрофоном, под аккомпанемент гитары и аккордеона. Одной песней я слушателей не удовлетворила. Пришлось петь еще. Вслед за «Балладой о любви» пошла «Баллада о борьбе». А больше и петь особо было нечего. Событий, которым посвящал свои песни поэт, тут не было и большинство его песен прозвучали бы невпопад. Так что концерт мой был очень коротким. Зато разговоров хватило на весь полет. Народ в основном интересовали съемки второй серии «Большого космического путешествия», но и эта тема недолго владела их вниманием. Как то быстро она свелась к спору на тему: «Есть ли жизнь на Марсе». Вот за ней и скоротали дорогу.

Когда я после завершения посадки собралась идти к ожидавшей меня машине, меня окликнул командир экипажа. Поблагодарив меня за самую первую песню, он вручил мне букет цветов. И когда он только это успел? Цветы были ненастоящие, бумажные с пропиткой ароматизатором. А что еще следовало мне ожидать? Здесь нет цветочных галерей и никто с материка живых цветов не привозит. Именно такие здесь и дарят своим женщинам. Ну и неважно, что бумажно, было бы денежно, говорила моя мама. Я тоже так считаю. Приятно все-таки, когда тебе оказывают знаки внимания!

— Спасибо капитан! — поблагодарила его я и поцеловала летчика в щеку.

В этот раз местные власти мне уделили много больше внимания. Сразу чувствовалось, что после Челябинска я в их глазах выросла. И даже то, что мне не дали отдохнуть с дороги, а сразу повезли в штаб полигона, только подтвердило сделанный мною вывод. Ни Кирилла Кирилловича, ни Ксении Александровны на этот раз не было. Теперь здесь всем распоряжался Володя Романовский, с которым у меня и состоялась встреча. Отдав должное этикету, мы решили, что обращаться без титулования и на «ты» нам будет проще.

— Хочу сразу обрадовать тебя Маша, что предложение о пакетной компоновке двигателей первой ступени все-таки прошло. Наши конструктора конечно не в особом восторге. Им хотелось иметь один двигатель подходящей мощности, но с этим у них у самих проблемы.

— У них кроме этого есть еще какие-то трудности?

— Трудности есть всегда, но они преодолимы. Мы конечно рады твоим подсказкам, но понимаем также, что знать все на свете невозможно, поэтому надеемся больше на себя. Сейчас мне от тебя нужна иная помощь.

А дальше Владимир рассказал о том, что послужило причиной для вызова меня на полигон. Оказывается со мной хочет побеседовать графиня Гертруда фон Шверин. Мне ее имя ни о чем не говорило. Мало ли на свете всякого рода графинь? Оказалось, что таких как она действительно мало. Не всякая графиня имеет возможность в любое время напрямую обращаться к своему монарху. Гертруда таким правом обладает уже давно. За какие заслуги? Оказывается, что это не кто-нибудь, а самая настоящая миллиардерша, одна из самых богатых женщин этого мира. Достаточно сказать, что она является владелицей Deutsche Kolonialbank KG. Уже это делает ее заметной фигурой в мире больших денег. Это международный уровень. Ну а пост вице-президента Deutsche Gesellschaft für Volkskredit, позволяет ей влиять на внутреннюю политику Рейха. Кроме того она входит в состав правления Deutsche Seelinien AG. Последнее — это прямые контакты в неслабой германской судостроительной промышленности и в сфере морских перевозок. Не меньшее значение в жизни Рейха имеет и ее муж, граф Герхард фон Шверин руководящий Государственной тайной полицией. При последних словах Владимира я усмехнулась, подумав о том, что здешний мир вряд ли догадывается о том, что словосочетание «гехайместатсполицай» может быть наполнено очень жутким смыслом.

— Владимир, а почему графиня захотела встретиться со мной именно здесь, а не в столице?

— Встретиться она хочет не только с тобой, но и со мной. А я практически не покидаю Новую Землю. Но не это главное. Главное то, что тут трудно организовать слежку людям посторонним. Все, кто сюда попадает, попадает по нашему приглашению и проходят через наши «фильтры». Чужой человек высвечивается здесь на раз-два. И к тому же остров большой и необитаемых мест, где тебя могут подслушать разве что белые медведи, полным-полно.

— Значит идем в гости к белым медведям?

— К ним самым. Не испугаешься?

Следующим утром я вместе с Владимиром прибыла на эту конспиративную встречу. Безлюдный распадок. Заранее разбитая и даже прогретая палатка со всем необходимым для ведения переговоров и два десятка «неясытей» в качестве охраны. Наша гостья оказалась дамой лет сорока пяти и довольно приятной наружности. Яркое арктическое обмундирование, в котором явилась она на встречу, очень ей шло. Удивило меня в ней две вещи: чистая русская речь и вкусовые предпочтения. Когда мы сели за накрытый вестовыми стол, то меня по малолетству моему потчевали горячим чаем с пирожными. Зато Владимир и гостья его предпочли распить обыкновенную водку. Что касается закуски, то она была немудрящая и состояла из ржаного хлеба, селедки и лучка. Естественно, что селедка и лук были политы постным маслом.

— Машенька! Я вижу что вы удивлены. Право не стоит. Я конечно ношу фамилию Шверин, но в девичестве была графиней Корф. И родилась я не где-нибудь а в Крейцбурге. И естественно, что Смольнинский институт был для таких как я. А там и до Дерптского университета дело дошло. Поэтому учить меня пить крепкие напитки было кому.