Дело портсмутских злочинцев (ЛП) - Перкинс Уайлдер. Страница 10

Гладден вздрогнул и чуть не облил канарским свой белоснежный мундир.

Хоар продолжил ставшее привычным повествование, рассказанное им доктору Грейвзу, сэру Томасу и многим другим прежде. Закончил он обычным:

— Она отзывается только на свой руль, и делает это превосходно.

Гладден искренне расхохотался.

— Выходит, вы являетесь коммодором целой магической эскадры, — сказал он. — Надеюсь, вы сохранили свой секрет от Бони.

— Надеюсь, это так, — ответил Хоар. — Но нельзя быть уверенным. «У нас изобилует шпионами Франции», как говорят. Но, мистер Гладден, я уверен, что вы заглянули ко мне не затем, чтобы выяснить способность хранить мною секреты моей «эскадры», как вы любезно назвали ее.

Хоар сделал паузу, вопросительно глядя на Гладдена.

— Нет, сэр, я пришел к вам по судебному делу.

— Судебному, сэр?

— Да. Хотя мы с вами и не встречались, вам может быть знакома моя фамилия. Мой младший брат, Артур, одно время служил вместе с вами.

— Артур Гладден? — переспросил Хоар. — Ну конечно. Он был откомандирован мне в помощь на несколько недель, и ему не повезло участвовать в том неприятном деле о вербовочной службе в Лимингтоне… А-а. Конечно. Я не ошибаюсь? Не его ли посадили под строгий арест на берегу в верфях?

— Боюсь что да. Он является третьим лейтенантом «Вантиджа». Этот фрегат может быть незнаком вам; он недавно построен и только что принят в состав флота.

— О боже! Его обвиняют в убийстве капитана, если не ошибаюсь, Адама Хэя.

— Боюсь что да, — повторил Гладден. — И, так как «Фролик» оказался в порту, он попросил меня стать его доверенным лицом.

Хоар кивнул:

— Стать его адвокатом и защитником. Да, естественно.

— Но я ничего не знаю о процедуре военного трибунала, сэр. Я моряк, а не проклятый юрист, — повысил голос Гладден. — Он не мог этого сделать, он мягкий человек и джентльмен. Он ненавидит убийства. Отцу даже не удалось приучить его к стрельбе. Откровенно говоря, ему следовало просто приказать, но отец не стал. Артур пошел по морской линии, как отец и как я. Для меня это нормально. Мне нравится такая жизнь. Для него… для него, она подобна медленной смерти.

Хоар воздержался от замечания, что при существующих обстоятельствах смерть Артура Гладдена, в конце концов, будет весьма медленной. Быть убитым во время боевых действий — зачастую быстрее, чем болтаться в петле на ноке рея и в течение многих минут умирать от удушья. Результат, разумеется, один и тот же.

— И что вы хотите от меня? Заняться защитой вашего брата вместо вас? Как вам должно быть известно, на службе косо смотрят на офицеров, неспособных защитить себя перед трибуналом. Это же отношение распространяется как на обвиняемого, так и на его доверенных лиц.

Шепот Хоара ослабел. Он взял паузу и сделал глоток вина перед тем как продолжить. Все равно его шепот приобрел утомительный скрежещущий призвук, неприятный для слуха и трудный для понимания.

— Кроме того, мистер Гладден, я нахожу весьма утомительными длинные речи. Вы, должно быть, заметили, что через небольшой промежуток времени я должен… э-э… ставить штормовой парус, так сказать, чтобы меня можно было понять даже в такой спокойной обстановке, как эта. Нет, если вы этого хотите от меня, то я не ваш человек.

Хоар откинулся в кресле, неосознанно потирая шрам над шейным платком.

— Но сэр, адмирал Хардкастл рассказывал мне, что у вас невероятный талант «распутывания запутанных проблем». Простите мне этот полет фантазии, но это точные слова адмирала.

— Я знаю. И знаю, что адмиральские секретари называли меня Шепчущим Хорьком. Очень грубо, как мне кажется, но меня это не беспокоило. Эти напыщенные, развратные чернильные души не осмеливались сказать это мне в лицо, а как меня называют за моей спиной — мне наплевать. Да и я чаще бываю вне их круга. — Шепот Хоара снова стал ослабевать.

Однако мистер Гладден не был обескуражен.

— Адмирал Хардкастл  также сказал, что будет весьма обязан, если вы возьметесь за дело несчастного Артура.

— Адмирал Хардкастл сказал это, в самом деле?

Адмирал сэр Джордж Хардкастл, рыцарь ордена Бани, в настоящее время командовал Портсмутской военно-морской базой, то есть занимал один из наиболее доходных постов, на который мог претендовать морской офицер. Непосредственный начальник Хоара в настоящее время, он был известен как непреклонный, беспощадный человек.

— В таком случае, сэр, это меняет дело, не так ли? — произнес Хоар. — Дайте мне подумать. — Он наполнил оба бокала. — Вот что я вам скажу, — добавил он. — Предположим, вы продолжаете официально быть доверенным лицом вашего брата. А я буду стоять за вашими плечами и… э-э… шептать вам на ухо инструкции отвратительным проспиртованным дыханием столь долго, сколько вы сможете вынести.

— Я буду безмерно рад, — ответил Гладден. — Как мы начнем?

— Начнем с начала, — ответил Хоар. — Затем пройдем до конца, и тогда остановимся.

— Итак, — начал Гладден, — в прошлый вторник, по словам Артура, капитан Хэй вызвал его в свою каюту для дачи объяснений. Очевидно, капитан был недоволен нарушениями дисциплины людьми подразделения Артура. Они все шкафутовые; разумеется, вся команда впервые на «Вантидже», да и большинство из них новички на флоте. Чурбаны, которые еще не видели ни одной выборки якоря. Артур нес ответственность за все их действия. Даже кондукторы были незнакомы ни с судном, ни друг с другом. Предстоял долгий путь, пока они все вместе сработаются. Вы знаете… знали кэптена Хэя, мистер Хоар?

— Я слышал о нем, сэр.

— Вспыльчивый. Жадный. Задиристый, — подсказал Гладден. — Командование порой меняет человека не лучшим образом, вы не находите?

Хоар ответил, стараясь, чтобы его шепот звучал бесстрастно:

— Я также слышал,  что он сторонник упорных постоянных тренировок, как на якоре, так и в море. Должен признаться, что я с ним согласен. В конце концов, экипаж любого судна для того и существует, чтобы управлять им и сражаться на нем — днем и ночью, в любую погоду. Разве это не должно быть частью их подготовки в гавани, до того, как они выйдут в море? Но я прервал вас.

— В любом случае, — продолжал Гладден, — кэптен Хэй дал ясно понять Артуру, что он ожидает от его подразделения значительного улучшения дисциплины и выполнения учений, в которых участвовал весь экипаж «Вантиджа».

— Какие именно?

— Как вы, наверно, и предполагаете, они включают тренировки на палубе и на мачтах — постановка и уборка парусов, обслуживание орудий, подготовка команды к осмысленным действиям в аварийных ситуациях и тому подобное. Артур рассказывал мне, что капитан особенно любил «убивать» ключевые фигуры — командиров орудий, плутонговых, квартирмейстеров и прочих — и наблюдать за возникающим после этого замешательством. Чем больше было замешательства, тем больше гневался капитан Хэй, и тем больше он радовался.

Но, очевидно, то, что привело к стычке между ними — это капитанская манера обращения с моим братом. Капитан Хэй был чрезвычайно пристрастен к тому, что он называл «пьяными омарами» — омарами, сваренными в рейнвейне вместо, как обычно, морской воды. Как я понял, он утверждал, что, поскольку они умирали пьяными и счастливыми, их мясо было более нежным. Его вестовой приготовил в тот день парочку омаров на ужин.

Артур, получив приказ явиться к капитану, немедленно его выполнил. Это было вскоре после шести склянок второй «собачьей» вахты [6]. К несчастью, его прибытие в каюту капитана совпало с поеданием омаров. Капитан Хэй требовал, чтобы его ужин накрывался строго по отбитию шести склянок.

Как только появился Артур, капитан начал произносить прямо таки литанию о грехах и проступках моего бедного брата. Он якобы не доложил о случаях нарушения субординации в своем подразделении, таких, например, как дерзостное поведение. Его канониры были самыми медленными в приготовлении орудий и неуклюжими в стрельбе, у его немногих марсовых руки росли не из того места, и так далее.